экрану телефонов. В самом центре, на крутящемся кожаном стуле восседала моя сестрица. Улыбчивая, с ярким макияжем, она однозначно пребывала в хорошем расположении духа.
– О, привет, Айс, – поздоровались как по команде двое парней и девушка, чьих имен я не знал, но мы пересекались в универе.
– Привет, Максим, – произнесла Оксана. У нее на столе лежали какие-то бумаги, она крутила в тонких пальцах карандаш, что-то периодически черкая в них.
– Ребят, на пару минут выйдите, – не стал церемониться я. Реакция, конечно, последовала не сразу. Студенты переглянулись, словно пребывали в легком шоке от столь наглого заявления.
– Какие-то проблемы? – сестра состроила гримасу недопонимания. Мы не особо распространялись о своем родстве, да и фамилии у нас были разные: у меня отцовская, у нее материнская. Разделились после развода родителей не только в жилплощади, но и в паспортах.
– Да, очень серьезные. Поэтому, – я положил руку на стул, где сидел широкоплечий темноволосый парнишка, наклонился и прочеканил. – Идите, погуляйте. По-хорошему прошу.
– Ребята, выйдете, пожалуйста, – смекнула Оксанка и наконец-то включила свой аля авторитет.
Буквально минута понадобилась, чтобы кабинет наполнился тишиной. Для большего удобства, я даже щелкнул замком на дверях, чтобы лишний раз нас не беспокоили.
– В чем дело, Максим? – спросила сестра, не выдержав воцарившегося между нами молчания.
– Ты мне объясни.
– Не я к тебе пришла и устроила переполох.
– Переполох уж точно твоих рук дело, а не моих, – сказал я, отодвигая стул и усаживаясь напротив Оксаны. Она хлопала растерянно ресницами, вглядываясь в мое лицо, и то ли действительно не могла сообразить, по какой причине я нагрянул в гости, то ли косила под дурочку.
– Максим, у меня нет времени разгадывать твои загадки.
– Конечно, зато у тебя есть время устраивать массовую травлю.
– Что? – сестра откинулась на спинку крутящегося кресла. Она свела перед собой руки, принимая закрытую, как говорят психологи, позу.
– А ты хочешь сказать, что видео из клуба отца вытащил левый студент?
– Видео из клуба?
– Кончай придуриваться, – я хлопнул ладонью по столу, прожигая взглядом Оксану. Сейчас ее поведение, эта маска наивной чукотской девочки до ужаса бесила. Уж со мной могла бы и не притворяться.
– Господи, Макс! Ты с ума сошел?
– А ты? Ты не сошла с ума? Ты видела, какие гадости пишут люди под постами?
– Ах, ты об этом… – сестра поднялась со своего царского места и подошла к небольшому столику, где на тарелке лежали пакетики с кофе и чаем, а также упаковка с печеньем. Она взяла чайник и медленно налила воду в прозрачный стакан.
– Оксан, на том видео ничего такого нет, ты же и сама прекрасно понимаешь. Зачем ты это сделала?
– Если там ничего нет, то в чем проблема? – спросила она, не поворачиваясь ко мне лицом. Я стиснул челюсть, понимая, что вены заливает кипятком от злости. С какой легкостью сестра говорила, с каким отрешенным видом, словно испорченная репутация Полины – нелепая глупость, о которой не стоит думать.
Плевать. Ей было плевать на человека, в чей жизни она расписалась черными красками, напрочь испортив белый холст. И почему зачастую людям плевать на все? Почему им проще укрыться в скорлупе своих проблем, нежели храбро взглянуть реальности в глаза?
Я вдруг вспомнил тот случай со студенткой, к которой приставал препод. Вспомнил, как заступился за нее и как окончательно разочаровался в понятии, что справедливость кому-то вообще нужна в этом мире. Даже жертвам.
– И что… тебе полегчало?
– Ну… – повела плечом Оксанка. Я поднялся и двинулся к ней, а оказавшись рядом, резко повернул на себя.
– Ну? Ты практически растоптала человека в грязи и… этого мало?
– Она забрала у меня Мишу! Так что да, этого все равно мало!
– Мишу? – усмехнулся, поражаясь услышанному. – Это того Мишу, который встречался с тобой и пошел подкатить к Королёвой? Который после ни разу к тебе не пришел с извинениями? Который, скорее всего, плевать хотел и на тебя, и на Полину?
– Она его соблазнила! – крикнула Оксана. В голосе ее звучала убежденность в собственных словах, и это пугало.
– Полина с ним даже на свидания не ходила. Вся эта дичь лишь в твоей больной голове.
– Да отку… стой, – губы сестры вдруг растянулись в улыбке, только какой-то болезненной, натянутой, словно сейчас она испытывала неимоверную физическую боль.
– Послушай…
– Полина, значит? И давно она стала для тебя Полиной?
Я отвел взгляд в сторону, не зная, стоит ли говорить правду о нас с блондой. Все-таки порой, правда обжигает похлеще любого пламени, и не каждый готов не то, что принять ее, даже просто услышать.
– Дрянь! – прошептала сестра. – Забрала у меня сначала парня, теперь и брата.
– Оксан, послушай, – я положил руки на плечи сестре. – Я всегда был и буду твоим братом. Но сейчас ты не права. Твоя обида должна относиться к парню, который предал, а не к девушке, которая ему понравилась.
– Я ненавижу ее! И единственный способ уровнять весы, отомстить. Уж кто, а ты должен меня понять. Да она! Она и тобой крутить будет! Очнись, Макс! – с молящим взглядом произнесла сестра.
– Месть никогда не открывала новый путь.
– А мне он и не нужен, – хмыкнула сестра, скинув мои руки. Она взяла стакан, куда ранее наливала воду из чайника, и за раз осушила его.
– Оксан…
– Ты должен быть на моей стороне! Не смей поступать как отец.
Вместо ответа я картонно вздохнул, вскинув голову к потолку. С одной стороны, мне было жаль сестру, ее ограниченность, эмоции – все это не давало возможности мыслить более широко. С другой же, в вопросах правильности и справедливости я не мог принять ее сторону. Ведь если близкие не скажут, что ты оступился, то кто тогда скажет? Кто поможет, когда человек упадет, и на его коленях образуются раны?..
– В конце концов, война однажды закончится, ты не сможешь играть в великого мстителя вечно. Но что останется потом? Ненависть никуда не уходит, она лишь заглушается на время, а потом врезается в сердце с новой силой и… разрушает тебя.
– Максим, ты не… – попыталась возразить сестра, однако я перебил.
– Жизнь так устроена, что в ней периодически будут появляться плохие люди, которые оставят слизкий отпечаток. Ты будешь лить слезы из-за них, желать возмездия, мечтать о незримом бумеранге. Но по итогу получишь лишь опустошение. Пойми, Оксана, единственный способ выжить – научится прощать и отпускать, как бы тяжело это не было.
– Значит, ты… – губы сестры дрогнули, так, если бы она собиралась заплакать. Я понимал, возможно, мои слова прозвучали подобно острому лезвию, однако кто-то должен
