Внутри «Капитолия», уютного, мерцающего праздничными гирляндами, люди Брэмена зарезервировали для нашей вечеринки отдельную секцию. Я заказала эггног[67], частично из-за погоды, но в основном в честь триста девяносто шестой годовщины первого документально зафиксированного распития эггнога в Америке (согласно моим исследованиям, это произошло во время заселения Джеймстауна, судя по записям капитана Джона Смита[68]). Я прихлебывала сладкий напиток, размышляла, нравился ли он Покахонтас так же, как мне, и смотрела, как в углу Р.Г. разговаривает с Марком. Здорово, что он выбрался отдохнуть вместе с сотрудниками. Обычно сразу после работы он мчится домой и ни с кем не общается ни на корпоративных, ни на рождественских вечеринках.
Когда я покончила с эггногом и заказала второй, в зал ворвался Аарон с коллегами. Некоторых я помнила по приключению в «Катакомбах» и вскипела, но тут же постаралась остыть, потому что сегодня вечером собиралась быть счастливой. Подошел улыбающийся Аарон и положил руку мне на спину. Его щеки горели от мороза, в волосах застряли шаловливые снежинки. У меня на шее, под шарфом, вспыхнула сыпь.
— Как поживает моя девочка? — спросил он.
Я извернулась и поцеловала его.
— Ух ты, детка, давай лучше оставим это на потом. — Он огляделся.
Вообще-то стоило сказать — пусть радуется, что я вообще его поцеловала, но ничего не попишешь, он прав. Вокруг полно коллег, публичное проявление привязанности — не слишком профессионально. Я попала под влияние момента. Или рома.
— Извини, просто рада тебя видеть, — объяснила я.
— Я тоже, я тоже, — заверил он. — Я еще вернусь, только быстренько позвоню кое-куда. Ты уже знакома с Мэтью? — Он развернул меня к одному из своих коллег и смылся.
Я уже познакомилась с Мэтью, но вскользь, на одной благотворительной акции. Я собиралась напомнить ему об этом, когда он потряс головой.
— Нет, боюсь, не имел удовольствия, — произнес Мэтью.
Ну ладно, хорошо. Я решила не переживать из-за этого, хотя меня злило, когда люди забывали, что знакомы со мной. Терпеть не могу чувствовать себя ничтожеством, хотя в последнее время почти привыкла к этому из-за того, как со мной обращались сотрудники Брэмена. Мэтью выжидающе улыбался, в его беспокойных глазах не было и тени узнавания.
— Приятно познакомиться, — любезно произнесла я.
Появление Брэмена со свитой журналистов прервало нашу светскую беседу. Они расположились у барной стойки. Я подошла поближе, чтобы наполнить стакан, и с ужасом увидела среди них Чарли Лотона. Я не хотела, чтобы этот гнусный маленький червяк болтался поблизости в тот вечер, когда я веселюсь. Я все еще не покарала его за ту мерзкую статью. Я сердито смотрела на него и гадала, где Аарон. Он должен защитить мою честь.
Прежде чем я успела отомстить, Брэмен начал спектакль и позвал Р.Г.
— Этот человек — настоящий боец, — проникновенно сказал Брэмен. Я обернулась и увидела, что Р.Г. улыбается, но тонкая морщинка на правом виске обозначилась сильнее, значит, он раздосадован. Больше никаких признаков, но я сама часто переступала эту тонкую черту.
Его раздражение вполне естественно. Болван Брэмен, помимо прочего, печально известен тем, что ради положительных отзывов в прессе готов предать собственных соратников, лишь бы самому быть на коне. Обычно он говорил по душам с кем-нибудь из земляков-журналистов, которому скармливал нужную историю, предварительно убедившись — тот никогда даже не намекнет, что непосредственным и единственным источником информации был Брэмен.
Самое странное в выходках Брэмена — то, как он отчаянно и постоянно рекламирует себя, даже по мелочам. Он, не колеблясь, порвет с самым близким другом в этой безжалостной борьбе. Прошедшие годы принесли Брэмену кучу анекдотов и неприязнь многих коллег по Сенату.
Я смотрела, как Р.Г. отклоняет фальшивую похвалу Брэмена и вырывается из тисков журналистов. Когда Р.Г. ушел, что-то в лице Брэмена насторожило меня, и я придвинулась поближе, когда сенатор снова повернулся к репортерам. Я притворилась, будто ищу салфетку, и прислушалась.
— Он не много наработал для проекта, но все же стоит время от времени хвалить этих мелких людишек, — произнес Брэмен так тихо, что его расслышали только я и журналисты. — Даже если тебе пришлось все делать самому.
Он пожал плечами и хлопнул Чарли по спине.
— Не для протокола, конечно. Может, еще по стаканчику?
Я была потрясена, но ничем не выдала этого. Вместо того чтобы размахивать кулаками, я схватила салфетку и ретировалась в дальний угол. Чувствуя, что вот-вот взорвусь, я опрокинула в себя эггног и принялась обдумывать планы мести. Рассказать обо всем Р.Г.? Где этот чертов Аарон? Но сначала надо найти Р.Г.
Похоже, мой рассказ его не удивил. Он только вздохнул и кивнул.
— Да, это похоже на Джона.
— Но разве ничего нельзя сделать? Идите и расскажите им правду, — шипела я.
Р.Г. устало улыбнулся.
— Просто радуйтесь насчет законопроекта, Саманта, и не волнуйтесь об остальном. Если обращать внимание на это дерьмо, мы его только увековечим, а у нас полно дел поважнее.
Я медленно кивнула. Я смотрела, как народ лезет к Р.Г. с поздравлениями, и потихоньку остывала. Он прав. Мы выше дурацких игр Брэмена. Надеюсь, когда-нибудь его выведут на чистую воду, но сама я больше не хочу тратить на него силы.
Чуть позже, поздравляя себя с этим решением, я заметила, как Аарон смеется и разговаривает с Брэменом, выводком репортеров и Натали. Я снова разозлилась, но могла лишь яростно сверкать глазами в их сторону. Никто не замечал меня, пока Чарли не поднял голову и не встретился со мной взглядом. Остальные журналисты продолжали царапать в блокнотах. Он долго и спокойно смотрел на меня, и я забеспокоилась. Наконец Аарон осознал, что Чарли не слушает, и обернулся посмотреть, кто его отвлекает. Заметив меня, он извинился и подошел.
— Развлекаешься? — ледяным тоном спросила я.
— Ладно тебе, не будем сегодня ссориться, детка, — ответил Аарон.
— Ты знаешь, что сделал сейчас Брэмен? — вопросила я.
— Сэмми… — жалобно и раздраженно начал Аарон.
— Он заявил, что принятие закона — только его заслуга. Я все слышала. Знаешь, кто он после этого? Лжец. Гнусный лжец. Поверить не могу, что ты работаешь на него. И еще ты говорил с этими журналистами. Ты в курсе, что вон тот — Чарли Лотон? Какого черта ты общаешься со всеми этими сволочами?
Аарон призадумался.
— Так вот это кто, — пробормотал он.
Кажется, я сейчас закричу. Аарон, видимо, почувствовал, что я на грани, и снова принялся меня успокаивать.
