Один чертов раз?
Я скользнул под одеяло, пока наши лица не сравнялись. Как бы она ни бесила меня своим упрямством, глядя на ее ангельское личико, на золотистый ореол волос на подушке, я благоговел перед ее силой.
— Тебе не нужно этого делать. Ты ей ни черта не должна.
— Ты совершенно прав. — Ее рука коснулась моей щеки. — Стерлинг, я так хочу. Я не хочу сбегать, пока нет. Ты обещал, что выслушаешь меня. Дай мне один день.
Чертово обещание.
— Один день, — сказал я, ненавидя себя за то, что согласился на ее требования, в то же время зная, что так будет лучше для нас… но также боясь, что так будет хуже для Арании. — Мы уезжаем в среду утром. Никаких других задержек.
Арания наклонилась и поцеловала меня в щеку.
— Еще одна вещь.
Мои губы сжались в прямую линию. Боже помоги мне, если она упомянет этот чертов датчик…
— Мне нужно что-нибудь рассказать о тебе Винни и Луизе.
— Мы решили, что сохраняем «Полотно греха»…
Ее палец снова коснулся моих губ.
— Нет, Стерлинг. Ты сам решил, или ты, Патрик и Рид. Я ничего не решала. — Прежде чем я успел ответить, она продолжила: — Я согласна, что не могу вести дела как Арания МакКри. В глазах закона я не существую. В моем свидетельстве о рождении, согласно тому, что ты мне сказал, говорится, что я умерла. Кеннеди Хокинс останется соучредителем «Полотно греха». Однако сегодня Винни намекнула, и я понимаю почему, что я действую не в своем духе и, возможно, скрываю доходы…
— Скрываю доходы? Ты что, блять, издеваешься надо мной?
— Нет. Вот что делают друзья. Они звонят, когда ты внезапно уезжаешь и начинаешь носить одежду, которая стоит твоего месячного оклада. Настоящие друзья задают вопросы.
— Настоящие друзья знают, что ты этого не сделаешь.
— Ты прав, — сказала она. — Вот почему они обеспокоены. — Арания вздохнула. — Я не знаю, что им теперь сказать. Вся эта история запутана, и я, черт возьми, в самом ее центре. Я думаю, только то, что я встретила тебя и мы поладили — ты выбил у меня почву из-под ног.
На моих губах появилась улыбка.
— Так вот что мы сделали — поладили?
Ее тонкое плечо дернулось, заставляя бретельку соскользнуть вниз.
— Я могла бы сказать им, что ты шантажом заставил меня переехать в Чикаго, переправил через границу и держал взаперти в своей стеклянной башне, когда я не была на работе, под постоянным присмотром твоих подручных.
Из моего горла вырвался тихий смешок.
— Я думаю, в настоящее время это лучший вариант.
— Так ты одобряешь?
— Ну что ж, солнышко, поскольку завтра я буду у тебя в офисе со своим подручным, нам нужно кое-что сказать.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы.
— Спокойной ночи, Стерлинг.
Я сомневался, что мне удастся выспаться.
Глава 35
Аннабель
26 лет назад.
Склонив головы против ветра и снега, мы с Дэниелом вышли из теплой закусочной. Ледяное скопление продолжало кружить вокруг нас, пока мы тащились через парковку, наши ботинки скользили, неустойчивые в замерзших осадках, когда мы шли к арендованной машине. Всматриваясь сквозь снег, я увидела, что с тех пор, как мы вошли в закусочную, накопилось еще несколько дюймов. Его тяжелый вес согнул сосновые ветви — довольно красивое зрелище, если бы я не была так обеспокоена возвращением в Чикаго.
Выход на стоянку был скрыт, погребен под белым одеялом. Единственным признаком того, что дорога назад к мотелю все еще существовала, были быстро заполняющиеся борозды шин.
Машина прогрелась, и я пристегнула ремень безопасности вокруг нашего ребенка.
— Мне нужно в Чикаго, к доктору Джейкобс, — сказала я как можно спокойнее.
— Что она сказала, когда ты позвонила ей из автомата в закусочной?
— Она сказала, чтобы я постаралась расслабиться. Официально я должна родить только через две с половиной недели, а схватки Брэкстон-Хикса продолжаются уже несколько недель. Возможно, не о чем беспокоиться. Она сказала, чтобы я попробовала пройти через них. Брэкстон-Хиксы исчезают, а настоящие наоборот становятся сильнее.
Дэниел заставил себя улыбнуться и дал задний ход.
— Тогда вот что мы сделаем, Энни. Мы пойдем пешком.
Колеса крутились вхолостую, не находя сцепления.
— Пешком по той крошечной комнате в мотеле?
— Да, если это то, что нам нужно сделать.
— Может, есть врач, который приедет в отель или, еще лучше, больница поблизости?
— Когда мы вернемся в мотель… — Машина, наконец, тронулась, хотя и медленно, и неуверенно. — …Я спрошу в офисе.
Когда мой живот сжало, я закрыла глаза и начала считать. Это длилось дольше, чем предыдущие схватки, заставляя меня напрягать мышцы и выдыхать, как меня учили на занятиях в больнице.
Расслабься.
Так сказала доктор Джейкобс.
Когда я открыла глаза, Дэниел смотрел на белизну.
— Мне очень жаль. Это было ошибкой. Я бы отвез тебя домой, но, черт возьми, я даже не вижу дороги.
Деревья, стоявшие по бокам, помогали ему. Однако когда мы приехали, я вспомнила, что видела овраги по обе стороны некоторых дорог. Покрытые теперь снегом, они были маленькими долинами, ждущими, чтобы заманить нас в свои глубины.
— Пожалуйста, оставайся на дороге.
Роды начались около двух часов ночи. Не то чтобы я хорошо спала, но боль разбудила меня. Вскрикнув, я потянулась к Дэниелу.
Он провел большую часть вечера и до самого утра, прогуливаясь со мной по кругу. Каждый раз, когда мы это делали, схватки ослабевали, как и обещала доктор Джейкобс.
— Эта совсем другая, — сказала я со слезами на глазах.
Боль была сосредоточена не в животе, а вокруг тела, в нижней части спины.
Дэниел потянулся к телефону на прикроватной тумбочке.
— Не работает, — напомнила я ему, паника закипела во мне.
— Я собираюсь в офис, — ответил он. — Та девушка сказала, что меньше чем в двадцати милях отсюда есть маленькая больница.
Слезы пузырились у меня в горле и в носу.
— Мне не нужна маленькая больница. Мне нужна Университетская больница. Мне нужна доктор Джейкобс. Мне нужен блок интенсивной терапии, если он нам понадобится. Дэниел, мы должны вернуться в Чикаго.
Я откинула покрывало. Не была уверена, как я не поняла, что произошло. Возможно, мой разум был слишком переполнен, чтобы что-то осмыслить. Тем не менее, зрелище передо мной заставило мое учащенное сердцебиение замереть. Простыня и ночная рубашка промокли насквозь.
— Боже. У меня отошли воды.
Мгновение спустя я согнулась пополам, вскрикнув, когда самая большая схватка еще стянула мое тело, сжимая меня и нашу дочь.
— Иди! — закричала я. — Приведи помощь.
Торопливо натянув брюки и одновременно сунув ноги в сапоги и накинув на плечи пальто, Дэниел кивнул.
С моей позиции, когда он открыл дверь, ночное небо было черным за огнями парковки.
Слава Богу. Снегопад прекратился.
— Дэниел, — позвала я, прежде чем дверь закрылась.
Он остановился и оглянулся.
— Позвони Рубио, он может прислать вертолет или еще что-нибудь.
Кадык Дэниела дернулся, он снова кивнул.
— Арания, — сказала я, когда дверь закрылась и мы остались одни. — Малышка… — По моим щекам текли слезы. — Мама здесь. Ты скоро придешь к нам. Мы любим тебя.
Мои ноги опустились на грязный ковер, я попыталась встать, но, прежде чем смогла, следующая схватка опустила меня на корточки. Я крепко вцепилась в мокрые простыни. Мои пальцы сжались в кулаки, когда я подавила крик, вместо этого застонав от боли.
Пот покрывал кожу, как клей, приклеивая ночную рубашку, я выдыхала и вдыхала снова. Тяжело дыша, я пыталась найти мысли, которые помогли бы мне пройти через это, перенести меня из грязного номера мотеля в лучшее место.
На ум приходили не воспоминания, а видения того, что должно было произойти: красивая, здоровая девочка, завернутая в розовое одеяло у меня на руках. Я представила себе мягкую золотистую корону волос, идущую вслед за мной, и хотя я любила голубые глаза Даниэла, в моем воображении у нашей дочери тоже были мои глаза, карие, как сливки в чашке кофе. Мысленно я развернула одеяло, пока взгляд Арании был прикован к моему голосу — тому самому, который она слышала, находясь внутри меня, — и пересчитала ее шевелящиеся пальцы на руках и ногах. Ее пальцы были крошечными, но длинными и тонкими, с идеальными маленькими ногтями. Верная своему имени, она держала ими крепко, как тисками.
