Мои щеки вспыхнули, когда я усмехнулась.
— Я поправлюсь.
Я мог бы сказать ей, что его больше нет в живых, но не из-за этого. Я мог бы даже сказать, что это не моя вина, но это было бы ложью. Лучше двигаться дальше.
— Мы с ним дрались больше раз, чем я помню. После того, как мы все выясним, это не избавит нас друг от друга. Мы закончим вместе на каком-нибудь дерьмовом наказании. Наконец, однажды, когда мы копали яму, которую не нужно было копать, покрытые потом и грязью, он сказал мне, почему он ненавидит меня.
Глаза Арании заблестели от непролитых слез.
Я погладил ее по щеке.
— Я здесь. — Она кивнула. — Продолжай.
— Сестра Мейсона могла быть одной из тех девушек, что были в компьютере моего отца. Однажды между школой и домом, когда ей было девять лет, она исчезла. Тогда мне было около одиннадцати. Всего за два года до того, как я увидел эти фотографии. Семья Мейсона жила в Южном Чикаго. Исчезновение детей не было и не является редкостью. Разница в том, что, когда они пропадали в определенных районах, никто этого не замечал, по крайней мере, никто не мог помочь, особенно если эти дети не были светловолосыми и голубоглазыми.
— Мейсон был на два года старше своей сестры. Он сделал все, что мог. Он искал и искал. Когда он стал немного старше, до него дошли слухи о разном окружении здесь, в Чикаго: богатые люди с больными фантазиями, которые заплатят чертову кучу денег, чтобы разыграть их.
— Почему он ненавидел твое имя?
Я посмотрел на нее сверху вниз.
— Потому что Спарроу — мой отец и его люди — делали и то, и другое. Они сколотили состояние, поставляя средства и возможности для острых ощущений этих больных ублюдков, и когда хотели, и своих, не задумываясь об этом.
В голове у меня звучал один из отцовских главарей банды. Он смеялся и разговаривал с моим отцом в темноте кабинета.
— …она сколотит нам целое состояние, эта новая маленькая блондинка.
— Ты ее испытал?
Смеются.
— Черт возьми, да. Такая чертовски тугая, что у меня член заболел. Нужно растянуть ее и заставить суку не рыдать. Это не займет много времени. Мои люди подготовят ее.
— Нам нужны хорошие фотографии, пока она не слишком потрепана. Как только включимся в сеть, ее расписание будет слишком заполнено, чтобы она успевала плакать. Поработай и над ее глотательным рефлексом тоже. Был клиент, который хотел вернуть деньги, потому что один из них не мог взять его в горло.
Опять смех.
— И я думаю, что его член не был таким уж впечатляющим.
Мой желудок сжался от воспоминаний.
Голова Арании тряслась, слезы катились из-под ее век.
— О нет. Стерлинг, скажи мне, что ты не…
— Нет, — перебил я, вытирая ее щеку большим пальцем. — Нет. Когда я был моложе, я ничего не мог с этим поделать. Когда я стал старше, я поклялся, что прекращу это. Когда я вернулся после войны и после Мичигана, я захватил Спарроу с единственной целью остановить это.
— Значит, все кончено? Нет детей…
— Спарроу больше не участвует в таком. Находясь в пустыне, мы вчетвером поклялись сделать все возможное для сестры Мейсона, для всех них. Потребовалось время, чтобы проработать детали.
Арания вздохнула и отвернулась, прижавшись щекой к моей груди.
— Как я уже говорил, Рубио МакФаддена не было в офисе моего отца, потому что имя МакФаддена тоже было хорошо известно. И до сих пор таковым является. Он сделал все возможное, чтобы дистанцироваться от этих слухов сейчас, когда его политические устремления выросли. Тогда, когда я был молод, он был всего лишь сенатором штата, а не сенатором США. Он работал по законам штата, чтобы помочь ему и его друзьям становиться все богаче и богаче, а также помогал местным политикам и законодателям похоронить их ужасы. Конечно, у МакФаддена есть и законное прикрытие — строительство. В строительстве много денег. Тогда это был один из лучших способов готовить заключения.
Я пожал плечами.
— С недвижимостью тоже было неплохо. Теперь все сложнее.
Она снова повернулась ко мне лицом и слегка приподнялась.
— Подожди, ты хочешь сказать, что этот человек, который хочет баллотироваться на самый высокий пост в Америке, был вовлечен в торговлю детьми и их эксплуатацию?
— Это часть того, что я хочу сказать. Я не святой, и даже не думай, что я святой, — сказал я. — Я управляю законной компанией, которая стоит миллиарды. Я также делаю плохие вещи. Это часть того, как я остаюсь у власти, и эта другая жизнь также хорошо оплачивается. Я не сдамся и не перестану делать то, что делаю. Я остаюсь у власти из-за Мисси, сестры Мейсона, чтобы использовать свою силу, чтобы остановить то, что с ней случилось.
— Сейчас с ней все в порядке?
Я покачал головой.
— По моему опыту, жертвы никогда не бывают в порядке. Они учатся выживать, и если я могу хоть как-то этому помочь, я это делаю.
Арания ахнула, села полностью. Она широко раскрыла глаза и обеими руками прикрыла рот.
— Что такое? — спросил я.
Глава 34
Стерлинг
— Яна…? — спросила Арания, и в ее карих глазах было больше ужаса, чем мне хотелось бы видеть.
Я был уверен, что ей мерещатся ужасные вещи — и более чем вероятно, что они даже не были близки к ужасу реальности. Я глубоко вздохнул.
— Не мне рассказывать эту историю.
— О Боже, Стерлинг, в этом есть смысл. Она была так молода, когда вы наняли ее… Ой.
Я потянулся к руке Арании, поднес ее к губам и поцеловал кончик пластыря.
— Солнышко, она не любит об этом говорить…
Ее голова тряслась.
— Нет, ты что. Я бы не стала. Дело в том, что все подсказки были на виду, я просто не могла себе это представить.
Я склонил голову набок.
— Знаешь, почему эта мысль никогда не приходила тебе в голову?
На ее глаза снова навернулись слезы.
— Потому что… да и как я могла?
Мой палец коснулся ее щеки, я покачал головой.
— Потому что ты — солнце и свет. То, чем я управляю, — это ад и тьма. Я хочу, чтобы ты никогда не знала, никогда даже не представляла себе, что это существует. Я ненавижу рассказывать тебе об этом.
— Я просто… Я просто чувствую так…
— Это меняет твои чувства к Яне? — спросил я. — Ты же говорила, что она тебе нравится.
Арания сглотнула, собираясь с мыслями.
— Я имею в виду, нет, не меняет… Ну, наверное. Во всяком случае, я уважаю ее теперь еще больше. Она прошла через ад, и вышла. Она отличный работник, быстро учится и… — ее улыбка стала шире, несмотря на слезы. — …она любит Бейли и своего мужа Маркуса. Она принесла в кабинет несколько фотографий и спросила, можно ли их оставить на столе. — Еще одна слеза скатилась по ее щеке. — Она выжила. Это потрясает.
Я кивнул.
— Так и есть. Не все истории имеют счастливый конец, и многие закончились слишком рано, как Мисси.
И Мейсона тоже. Я не мог этого сказать. Мне все еще было трудно смотреть этому в лицо.
Арания покачала головой
— МакФадден не может быть президентом. Черт, Стерлинг, он даже не должен быть там, где он есть. О! Его жена знает?
— Насчет подробностей я сомневаюсь. Моя мать предпочитала закрывать на это глаза, пока ее социальный статус не страдал; я предполагаю, что Полин делала то же самое. Спарроу и МакФаддены никогда — за всю мою жизнь — не встречались лицом к лицу.
— Разоблачи его. У тебя есть сила, ты можешь это сделать.
— Сегодня все иначе. Рид хорош, но большая часть этого дерьма зашифрована в даркнете, МакФадден отошел от любой прямой связи. Все не так, как было двадцать шесть лет назад.
— Двадцать шесть лет назад… — сказала она. — Эту информацию знал мой отец.
— Это не вопрос?
Арания пожала плечами.
— Разве я не права?
— Помнишь, я говорил, что он — Дэниел МакКри — мастер на все руки. Я был слишком мал, чтобы понять, но из подслушанных разговоров и сплетен мы пришли к выводу, что твой отец наткнулся на торговые сети. Незадолго до твоего рождения ФБР даже совершило налет на его офис. Его никогда не заставляли давать показания, поэтому у него не было никаких улик. Мы смогли кое-что подтвердить, изучив старые записи, газеты и публичные документы. Эти источники не раскрывают всей истории. Другие части были собраны вместе. Твой отец решил, что если он не расскажет ФБР, то сможет использовать свои знания как власть над своим самым крупным клиентом, МакФадденом. Считалось, что доказательством причастности к торговле было то, что он знал. Теперь он ушел, и ходили слухи, что он каким-то образом оставил улики тебе.
