— Я простила тебя, — прошептала я, обхватив его щёки ладонями и пытаясь вглядеться в лицо после того, как Джунён томно застонал мне в губы.
Я чувствовала, что сейчас он широко улыбается.
27. Две минуты назад
Проснувшись рядом со спящим парнем, я не могла до конца осознать, что вчерашняя ночь не была сном. Мне пришлось долго любоваться Джунёном, чтобы поверить в то, что я не свихнулась и что он реальный. Подсознательно я боялась, что он начнёт бормотать бред во сне, поэтому хотелось, чтобы он проснулся до того, как ему приснится что-нибудь нехорошее. Сейчас уже я могла предположить, какие кошмары он видел по ночам. Я пристально смотрела на его умиротворённое лицо, всё же надеясь, что его лечение на этот раз будет удачным. И пальцы медленно стали поглаживать неровную кожу его щёк, покрытых еле ощутимыми шрамиками. Я часто замечала их раньше. У его брата нет таких, так откуда же у Джунёна они? Мне не хотелось думать, что они как-то связаны с его психозом. Но его расстройство и семья, наверно, единственное, о чём он мне не рассказывал, и, следовательно, причина этих шрамов, покрывающих каждую часть его тела, связана с ними.
— Доброе утро, Соник, — пробормотал парень, не открывая глаза, а я без стеснения продолжала проводить подушечками пальцев по его носу, очерчивая по всей длине один из заметных шрамов. — «Подарок» отца, — усмехнулся он, несильно хватая меня за запястье и убирая мою руку от своего лица.
Я непонимающе раскрыла глаза, пока он нежно целовал внутреннюю сторону моей ладони.
— Отец тебя бил? — спросила я еле слышно, думая о том, стоит ли говорить ему, что я знаю о психозе его родителя.
— Наказывал за всякую мелочь, — он вяло улыбнулся и приподнялся на локтях, притягиваясь к моим губам.
Но я резко отвернула голову в сторону, садясь на кровать и прикрывая грудь одеялом. Мне не нравилось, что он называл своё изуродованное тело «мелочью».
— Соник, давай не будем вспоминать о человеке, которого я вычеркнул из своей жизни. Вот увидишь, я вылечусь, и всё будет хорошо.
— Хорошо никогда не будет, — прошептала я, не решаясь посмотреть ему в глаза. — Я буду всё время бояться, что твой психоз вернётся. А вы с братом будете скрывать от меня всякую «мелочь», которая и является причиной вашего сумасшествия.
— С моим братом? Что ты имеешь в виду? — Джунён грубовато схватил меня за плечи, поворачивая к себе, и резко опустил их, когда я чуть сморщилась от несильной боли. — Прости, — пробормотал он, опуская голову, и робко взял меня за ладони, поглаживая их большими пальцами, — я всегда неадекватно реагирую, когда речь идёт о моём брате.
— Знаю, — кивнула я, — я знаю про соседского кота. Скажи, «подарок» отца был за эту «мелочь»? Он избил тебя, потому что думал, что кота убил ты?
— Я убил кота. Никто другой, а я, — прикрикнул он, быстро отстраняясь от меня и падая с кровати на пол.
— Джунён! — я испуганно бросилась к нему, еле выпутавшись из одеяла, и голая села на колени перед лежащем на полу парнем, который не думал вставать на ноги.
Я жалела о том, что открыла эту тему, ведь не думала, что она окажется для него такой же болезненной, как и для Боёна.
— Это был я, — бормотал он, обеими руками сжимая голову, а я не решалась подвинуться к нему ближе.
Тело не хотелось двигаться с места, но язык продолжал озвучивать мысли.
— Я знаю, что это был не ты. Боён рассказал мне про убитых им животных. Прекрати брать на себя то, чего ты не делал, — кричала я, подсознательно желая в страхе выбежать из комнаты.
— Что? — взгляд Джунёна застыл на мне и не сулил ничего позитивного. Тело покрылось мурашками, и рука медленно стягивала с кровати одеяло, чтобы хотя бы им прикрыться от пристального взгляда парня. — Это я разлил краску на паркет, я провалил экзамен по математике, я подрался с одноклассником, я угнал отцовскую машину и разбил фару. Это всё был я!
Я спиной прислонилась к кровати, прижимая колени к груди, и, полностью окутавшись в одеяло, сильно дрожала. Он опять был не в себе, и я опять была в этом виновата. Он смотрел на меня сердитым взглядом, словно я обвиняла его во лжи, но я понимала, что все перечисленные им проказы были совершены не Джунёном. Для себя я уже сделала вывод, что убитый кот был не последний раз, когда он взял на себя вину брата. Притворился Боёном, чтобы защитить его от наказания отца. И мне было больно представлять себя, как часто его бил также психически нездоровый отец за все эти проступки. Слёзы уже наворачивались на глаза, и, пока Джунён медленно вставал на ноги и надевал свои больничные штаны, я продолжала сидеть в защитной позе. И когда он нагнулся ко мне, я неосознанно вздрогнула, не решаясь поднять голову.
— Прости меня, Соник, я не хотел кричать на тебя, — прошептал он, поглаживая ладонью мою щёку, и я робко положила свою ладонь поверх его. Я не боялась его, я не хотела бояться.
— Ты не можешь каждый раз извиняться за свои психозы, — ответила я, не смотря на парня, но не убирала руки.
Несмотря на сильное желание выяснить всё до конца о его безумной мании притворяться братом и раз навсегда избавиться от неё, я знала, что мне это не под силу. Если даже сам Джунён не хочет признавать того, что это делал не он, у меня не получится доказать этого. Парень, кажется, не просто покрывал брата, он отчаянно верил в то, что натворил все проказы. Я не думала, что Боён соврал мне в тот день, и мне хотелось, чтобы он знал о слепой уверенности Джунёна, заплатившего за не свои ошибки.
— Я… лучше уйду, — парень смотрел на меня разочарованным взглядом и хотел убрать руку с моей щеки, но я не позволяла ему сделать этого.
Я не смела отталкивать его, даже если он никогда не излечится.
— Останься. Вместе позавтракаем, — ответила я, улыбаясь уголками губ, и сильно сжала его ладонь.
Опираясь на неё, я встала на ноги и, убрав руки с одеяла, упавшее на пол, крепко обняла его, вытирая слёзы об крепкую грудь.
— Я верю, что ты излечишься. Я буду ждать этого, — прошептала я, не ослабляя хватку, словно боясь, что в один миг он исчезнет.
— Даже если это займёт несколько лет? — усмехнулся он, положив руку мне на плечо.
— Да, — уверенно проговорила я, шмыгнув носом, и подняла на него голову, кивая своим словам.
И крепко поцеловав его в губы, я подтверждала своё обещание. Никто не сможет заменить мне Джунёна, такого сумасшедшего и непредсказуемого.
Мы сидели на кухне, уплетая приготовленный на скорую руку омлет. Через час за мной должен зайти Боён, чтобы мы вместе поехали в аэропорт, а я ещё не собрала ни чемодан, ни даже не рассказала своему парню, что улетаю с его братом в другую страну. Мы смеялись над тем, как в нашу первую встречу он без умолку говорил о незабудках на скатерти стола, и, как оказалось, в тот день он сильно волновался, что я разоблачу его. Мне нравилось вспоминать дни нашего знакомства, и я заново переживала эти моменты, но уже не с Боёном, как мне тогда казалось, а с Джунёном. Мы сидели спокойно, словно никому из нас не нужно было куда-то торопиться, словно один из ежедневных завтраков обычной пары. Джунён говорил, как у него получилось сбежать из больницы на полдня, благодаря медсестре, с которой спит Темпо, а я уверяла его, что буду навещать его каждую неделю, так и не решаясь рассказать о том, что меня не будет даже в городе. И, когда телефон, лежащий на столешнице, зазвонил в третий раз, отвлекая парня от разговора, он спокойной походкой подошёл к ней и взял трубку.
— Зачем… — прошептала я с протянутой в воздух ладонью, не успев что-либо объяснить.
— Слушаю, — ответил он расслабленным тоном и подмигнул мне, словно говоря, что всё уладит.
Но я знала, что звонит мне Боён. И парень, в свою очередь, узнал голос брата, ведь его взгляд резко стал хмурым, который был сердито направлен на меня. Я болезненно прикусила нижнюю губу, медленно вставая, и переминалась с одной ноги на другую, ведь тот продолжал держать трубку у уха, прислушиваясь к абоненту.
