— Нет, братец, ты не ошибся номером. Что ей передать?
— Я возьму, — я одним шагом подбежала к Джунёну, но он остановил меня протянутой ладонью. Сейчас я ощущала себя изменщицей, обманывающей двух мужчин сразу.
— Нет, у меня выходной, — ухмыльнулся он, не прекращая испепелять меня недовольным взором. — В аэропорт? Хм, как интересно. И куда летите? — он удивлённо вскинул на меня брови, отчего по телу пошли мурашки. — Нет, моя Соник немного занята. Но не волнуйся, я передам ей, что ты её ждёшь в аэропорту. До встречи.
Если б я не знала, в каких они отношениях, то подумала бы, что они каждые выходные видятся в каком-нибудь кафе и что его последние слова вполне обыденны, но в голосе Джунёна не скрывались нотки сарказма и злобы, которая сейчас выльется на меня. Нажав на кнопку отбоя, он уставился на меня выжидающим взглядом и даже скрестил руки на груди, отсчитывая носком такт. Я чувствовала себя провинившейся ученицей начальных классов и с виновато опущенной головой пыталась начать свои оправдания.
— Улетаете в Австрию. Там ведь говорят по-немецки, да? А мой брат умеет ухаживать за девушками. Извини, что не смог завлечь тебя чем-то подобным…
— Джунён, это по работе, — перебила я его, робко подняв голову, так как не могла вынести саркастичных упрёков, хоть и ощущала себя виноватой по полной программе.
— Я так понял, вчера ты задержалась на работе именно с Боёном? — спросил он, опять вводя меня в провинившееся состояние.
— Да, но между нами нет ничего, — почему-то ответила я, чувствуя, что тем самым спалилась ещё больше. — Я просто не могла работать в редакции, а организации Боёна срочно нужен был переводчик с немецкого. Ну вот я и захотела помочь, — проговорила я, опуская подробности о том, как учредитель компании самолично просил меня о помощи.
— Я так и знал, что он может пойти на такие подлости. Хитрый лис, — пробормотал он сердито в сторону, и мне стало обидно за Боёна.
— Я сама согласилась! — прикрикнула я чуть сердитее, чем хотелось. — И что это за дурацкие непонятные разногласия между вами? Я же вижу, как вы дорожите друг другом! — громко фыркнула я, раздражаясь детскому саду, в котором я какой-то недоделанный воспитатель, пытающийся помирить двух мальчишек.
— Боён хочет мне отомстить за ту девушку, — ответил Джунён спокойным тоном через несколько минут. Он посмотрел мне в глаза, будто пытаясь загипнотизировать своими словами. — Ту девушку, которую я… — он тяжело вздохнул, опустив виноватый взгляд, — избил, она нравилась Боёну. Но он не знает, что… — парень опять вздохнул, заставляя меня также затаить дыхание, — я сделал это ради него.
— Ты избил девушку и её парня ради своего брата? — уточнила я, начиная постепенно понимать произошедшее.
— Она обещала, что пойдёт на выпускной с Боёном, но продинамила его в последний день. И, увидев брата расстроенным и поникшим, я не смог сдержать свою злость. Боён — идиот. Думал, что я влюблён в неё, ведь у нас с ней были общие пары, и я часто проводил с ней время. Но он так и не понял, что я сдружился с ней, чтобы она обратила внимание на моего брата, — он грустно улыбнулся, и я прикрывала ладонью широко раскрытый рот, так как не находила слов, чтобы описать то, что видела.
То, как Джунён любил и до сих пор любит своего брата, переходило в одержимость. И я понимала, что Боён — главная причина психоза Джунёна.
— Почему ты не рассказал ему об этом? — прошептала я, с трудом сдерживая слёзы обиды.
Боён держал злость на брата ни за что, и я поражалась тому, как Джунён так и не выложил ему всю правду о жертвах ради брата.
— Не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым, — парень пожал плечами, улыбнувшись уголками губ, и я видела, как он сам с трудом держит в себе слёзы. — Понимаешь, Соник, я ведь знаю, что всегда был не здоров. И я знаю, что в Боёне так же есть задатки психоза. Будь прокляты наши гены, — он тихо рассмеялся, быстро вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Я не мог позволить отцу испортить и ему жизнь, — говорил он, всё пытаясь скрыть свои слёзы, но я была рада тому, что он, наконец, раскрылся передо мной, поэтому сама вытирала пальцами капли, скатывающие по его щекам. — Я обещал маме, что всегда буду защищать своего младшего на две минуты брата.
— Он должен знать, как много ты сделал для него, — сказала я, прижимаясь к нему всем телом, и целовала влажные щёки, глотая собственные слёзы.
— Ты должна ехать в аэропорт, — ответил он через несколько минут, немного успокоившись.
— Я не поеду. Я не могу оставить тебя…
— Ты поедешь, Соник. И ты ничего ему не расскажешь. Прошу тебя, — Джунён сжал мои ладони, прижимая их к своим губам, и я положительно кивнула, так как понимала, что не имею право раскрывать всю правду. Боён должен самолично услышать её от брата.
— Джунён, я понимаю, что ты пожертвуешь всем ради брата, но…
— Ты моя, — перебил он меня уверенным голосом, застав меня врасплох, что я запнулась и забыла, что хотела сказать. — Тебя я ему не отдам, это уж точно, — он широко улыбнулся, нахмурив брови, и закрепил свои слова смачным поцелуем.
И я мысленно решила, что нужно заставить Боёна перестать думать обо мне, как о девушке, так как не хочу быть причиной разногласий между близнецами. У них и без меня достаточно причин, испортивших их братские отношения.
В аэропорт мы поехали вместе, и мне было немного неловко перед таксистом, который не смог не заметить, что мой парень одет в больничную пижаму. Самого Джунёна это мало волновало. И он даже не боялся, что медработники, наверняка, уже заметили его пропажу. По дороге в аэропорт я рассказала ему о Шоппсе и о том, как же хорошо себя чувствует человек, когда участвует в подобных мероприятиях. И подсознательно понимала, почему Джунён не хочет говорить брату всю правду. По его довольному и гордому взгляду я видела, как он рад за Боёна, ведь тот смог добиться подобных успехов.
— Джунён, ты не боишься выходить из машины? — неловко спросила я, замечая удивлённые взгляды окружающих на парня, как ни в чём не бывало помогающего мне тащить за собой чемодан.
— А что? Я ж не сбежавший из тюрьмы преступник. Я психически больной, — он довольно захохотал, выглядя крайне жутко.
— Ещё хуже, — усмехнулась я, понимая, что просто должна привыкнуть к этому, ведь по-настоящему наслаждаюсь каждым моментом, проведённым с этим психом.
— Соник, я тебе предупреждаю. Если подцепишь там себе какого-нибудь немца-австрийца, я устрою тебе корейскую резню бензопилой, — сказал он серьёзно, уставив на меня указательный палец, но я лишь отмахнулась, не совсем уверенная в том, шутит ли он.
— Джунён, не заставляй меня ревновать к медсёстрам, разрешающим тебе сбегать из больницы, когда вздумается, — ответила я, посмотрев таким же угрожающим взглядом.
— Не волнуйся, Темпо не позволит мне даже посмотреть на них, — хихикнул он, обнимая меня. — Мне иногда кажется, что он остаётся в лечебнице только ради них, — проговорил он, поглаживая мои волосы, и мне даже стало не по себе улетать из страны на целую неделю, ведь я не на шутку заревновала.
Я несильно ущипнула его за бок, но обняла в ответ, вдыхая запах больничной одежды, становящейся для меня обыденной. После проведённой с ним ночи уже совсем не было желания улетать, но я знала, что тогда он бы каждую ночь так проникал в мою квартиру, опускаясь из балкона Минсу с помощью связанных в канат простыней. Он всё ещё нуждался в интенсивном лечении, и я, надеюсь, дала ему хорошую мотивацию для того, чтобы он прошёл её как следует.
— Сонхи, ты уже здесь, — услышала я позади себя и резко повернулась, виновато посмотрев на Боёна, пытающегося скривить улыбку. — Джунён, стильно выглядишь, — усмехнулся он, что меня немного разозлило, ведь его слова прозвучали с издёвкой, что так несвойственно для моего соседа.
— Могу одолжить тебе пижаму, раз так понравилась, — ответ второго не заставил себя ждать, и я поймала в нём жестокий намёк на то, что Боён так же может оказаться когда-то в психушке.
