прежние достижения и чуть не заставил уволиться.
Сейчас в дрожь бросало при мысли, что я могла бы тогда уйти. Не узнать, что на самом деле Марат раскрыл целую рейдерскую схему, а меня опасался больше других. Не довериться ему. Не сдаться безумному напору...
Мой Марат. Единственный. Любимый. Подаривший дочь и открывший целый мир, где любят, заботятся, берегут и дарят удовольствие.
Один раз я его уже потеряла. Вычеркнула из всех списков и попыталась начать с нуля. Этот год стал самым тяжелым в моей жизни. И вот сейчас на горизонте снова замаячила опасность.
– Да не трясись ты так! – Зоя наливала мне третью чашку ромашкового чая и гладила по спине. – С ним Димка со своими головорезами. С ним этот ваш Бадоев. У них под каждым кустом по бойцу и план рассчитан на любой форс-мажор. Даже если захочет сдохнуть, никто ему не позволит.
– Один раз он уже словил пулю, когда не должен был.
Несмотря на все старания нашей боевой няньки, оптимизма у меня не прибавлялось ни на грамм.
– Этот орел в тот раз сам за руль сел, хотя табун охраны рядом пасся!
– В этот раз он тоже будет в машине один. – Я уже не удивлялась познаниям Зои Фёдоровны. С тех пор как Марат рассказал о ее прошлом, умение удивляться у меня вообще атрофировалось.
– Так он не за рулем будет! – Няня красноречиво постучала кулаком по столу. – А на полу! Лежать себе тихонечко, смотреть в окно на тучи и ждать, когда профессионалы сделают свою работу. Если изловчится, так еще поспать сможет! Когда вокруг орут и стреляют, спится хреново, но и к такому можно привыкнуть.
На миг представив, как «привыкала» эта женщина, я нервно сглотнула. Но потом мотнула головой.
– И все равно... боюсь.
* * *
Страх был похож на воду. На целую ванну холодной воды, которая вытягивала все силы и не позволяла хотя бы на минуту расслабиться.
Возможно, я бы даже сошла с ума, пока ждала возвращения своего мужчины. Но было кое-что, что спасало.
Угрозами и мольбами я смогла-таки добиться от Бадоева и Марата обещания сообщать о каждом шаге. Марат долго хмурился. Уверял, что там ему будет не до переписки. Бадоев смотрел на меня как на безумную и не стесняясь крутил пальцем у виска.
Они оба были против. Но сейчас я благодарила себя за то, что надавила, убедила, заставила этих двоих спасать мою психику.
Не знаю, легко ли им было слать фотографии и сообщения, но каждый раз мы с Зоей прилипали к экрану, как заядлые футбольные фанаты, которые могли узнать о матче лишь по чужим комментариям.
Те приходили поочередно.
«Я на точке. Погода отличная. Бронежилет холодит спину. Подхвачу воспаление легких – будешь лечить».
«Босс пока живой. Физиономия унылая, но тут такой ветер, что мне самому из джипа вылазить неохота».
«Вижу машину Шульца. Он один. Временно не смогу писать».
«Все еще живой. Треплется о чем-то с информатором».
После этих сообщений прошло, наверное, минут пять, пока появились новые.
«Лежу на полу. Нужно купить другую машину. Тебе что больше нравится?»
«Живой по-прежнему. Героически пролежал в машине все веселье. Не снимут про него Крепкого орешка».
Следом, вероятно, чтобы лучше был понятен уровень героизма, в окошке переписки загрузилось фото: скрючившийся в узком проеме Марат с поджатыми коленями и телефоном в руках.
Это было так мило, что у меня сердце начало щемить. В рейтинге любимых фото это сразу же заняло первое место, и под громкий смех Зои Фёдоровны страх на минуту отступил.
Новое сообщение было уже от самого Марата:
«Мы почти закончили. Герасимову сообщили, что я мертв. Заберем Шульца с видеозаписями и едем домой».
«Живой. Здоровый. Скоро привезу. Ждите».
Что СМС Марата, что Бадоева убеждали меня в финале операции. Для контрольной проверки можно было позвонить еще Дмитрию Штерну. У моей няни наверняка имелся его номер. Но превращаться в конченую невротичку я не стала.
После сообщения Бадоева оставила телефон в покое. Вернулась на кухню, чтобы успеть приготовить какую-нибудь закуску к предстоящему празднованию. Не знаю, как Марату и всем остальным, но мне просто необходимо было отметить сегодняшний успех. Как точку поставить в безумном и долгом противостоянии.
Руки сами тянулись к ножу и разделочной доске. Кухня быстро наполнилась вкусными ароматами. Но, словно успела заработать привычку всегда нервничать, я не могла расслабиться до конца, как ни старалась.
Ветчина ровными слайсами ложилась на тарелку, а у меня на подкорке будто что-то зудело. Вдохнуть полной грудью не получалось. Сердце билось подозрительно быстро.
Наверное, нужно было поделиться с Зоей Фёдоровной. Попросить, чтобы она посмеялась над моими страхами и своим фирменным уверенным тоном сказала: «Все прошло!».
Но ни закончить сервировку, ни позвать няню я не успела. Марат уже должен был подъезжать к дому, только вместо предупреждающего звонка в домофон раздался другой – на телефон. И тот самый Дмитрий Штерн сухо, зло произнес:
– Они в больнице. Герасимов решил лично убрать Шульца. Наши приехали за минуту до его появления.
* * *
Штерн положил трубку, а у меня в ушах все еще звенели его слова: «в больнице», «перестрелка», «подробностей не знаю», «машину за вами выслал».
Я словно в прошлое попала. В тот день, когда Герасимов устроил Марату ДТП. Снова хотелось плюнуть на все, вызвать такси и вылететь пулей на улицу. Мозг отказывался соображать, но внимательные взгляды дочки и Зои Фёдоровны держали сильнее канатов.
– Ждем машину от Димы! Никуда сами не рыпаемся! – няня будто не команды отдавала, а гвозди словами забивала.
– Если мы едем вместе, Сашу тоже нужно собрать.
Я рассеянно оглянулась по сторонам. Люлька стояла на тумбочке возле входа. Комбинезончик лежал на ее верхней полке. Упаковка подгузников – в детской. Все вроде бы было рядом, но я не понимала, за что хвататься
