один грех на душу, не проклинай отца.
— Но она… моя девочка…
— А ты что, не мужчина? Не способен доказать ей свои чувства и намерения? Не припомню, чтобы Камиля Асманова кто-то трусом и тряпкой назвал. Полгорода в кулаке держишь, а сейчас чего расхныкался? — Дядя поднимает ствол, вручает мне и говорит: — Делай выбор, сынок, и добивайся того, чего хочешь. Кровь у тебя горячая. Сил много. Борись. Верни свою женщину. Завоюй еще раз.
Ася
Все рассказываю Варьке. До капли себя выжимаю. Реву, пью щедро подливаемое ею вино и все выкладываю, начиная со Дня рождения Чеховского и заканчивая этим самым моментом. Она не перебивает, вникает в каждое слово, то гладит меня по руке, то обнимает, то волосы пальцами расчесывает. Кому еще выплакаться, как не ей? Маме о таком не расскажешь.
— А бандит-то твой — шалун, — посмеивается она, подытожив мой сотканный из досады и отчаяния рассказ.
Хлопаю мокрыми ресницами, глядя на нее в замешательстве. Она что, не въезжает, как это мерзко?
— Прости, — уже без улыбки добавляет Варька, подлив нам еще вина и придвинув мне цитрусовую нарезку. Цитрусовую, елки!
Я опять скулю, уткнувшись во влажное от слез полотенце.
— Аська, ну ты чего? — Она прижимает меня к себе. — Ты по Олегу так же убивалась?
Мотаю головой:
— Не было возможности оплакать наш с ним роман.
— Не было возможности или желания? — хитро уточняет подруга. — Ох, Аська, ты никогда спичкой не горела рядом с тем гаденышем. Была такая блаженная невестушка, мечтающая об уютном домике в тихом местечке, о детках на «попозже», о вышивке крестиком в холодные зимние вечера. Боже, скукота… Окажись его легенда правдой, долго бы ты с ним не протянула. Быстро бы покрылась плесенью. А на Камиля глянь. Ходячий дефибриллятор. Коленки подкашиваются.
— Ага, даже у Адель подкосились.
— Ну перестань! Сколько лет прошло? Восемнадцать вроде, ты сказала? За эти восемнадцать лет он окончил школу, училище, отслужил в армии, влился в банду, сумел завоевать уважение в своих жестоких кругах, разосраться с отцом. Про Ермакову я вообще молчу! Ты реально думаешь, они с Адель не были бы вместе, если бы захотели? Взрослые, сводные, папаня давно бросил. Что-то мне подсказывает, не вышла бы Адель за Глеба, тлей между ней и Камилем хоть одна искра.
— А Лучиана?! — рыдаю я.
— Божечки-кошечки, Аська! Первый муж Адель был крестным отцом мафии, так? Да эта девчонка только из ее утробы выпала, как он сделал ДНК-тест, я в этом уверена!
— Ты мыльных мелодрам пересмотрела.
— Ой, не тупи! Типа итальянцы не пробили, кто такая Адель, когда ее в семью приняли? Ну ага-ага! — Варька берет ноут, включает и заходит в соцсеть. Быстро отыскивает страницу Лучианы, выходит на ее итальянских родственников, показывает мне бабушку и дедушку по отцу. — Глянь, бабуля-то у нее красотка. Тут и старые фотки есть, отсканированные. Вуаля! — Она щелкает пальцами, развернув мне экран. — Ты только посмотри, Лучиана эта — вылитая бабка-итальянка!
Кое-как фокусирую зрение на черно-белой фотографии, с которой мне улыбается копия Лучианы в свадебном платье, под руку со счастливым женихом. Тут никакого анализа ДНК не надо, родство на лицо.
Камень падает с плеч, грудь высвобождается из тесных тисков. Зря выискивала в Лучиане схожесть с Камилем. Хоть в чем-то не солгал: детей у него нет.
— Гены у Адель слабенькие, оба ребятенка на отцов похожи, — хихикает Варька. — Ой, Аська, извини. Не вовремя я ее сына припомнила.
— Да нет, все нормально, — шмыгаю я носом, понимая, что совершенно равнодушна к отцовству Глеба. Переболела им.
— А ты прям повеселела, — толкает она меня в бок. — Может, сходим куда-нибудь?
— Нельзя мне. На привязи я, — вздыхаю, напоминая об Азизе, сидящем внизу в машине.
— Я договорюсь, — подмигивает Варька, отключая ноут. — Тебе развеяться надо.
— Ты же знаешь, я не люблю шумные заведения.
— Ты вроде раньше и от бандитов не балдела. Но все меняется.
— Варь, ну правда! — Я высмаркиваюсь в салфетку. — Их семейный клуб — единственное заведение, куда Азизу разрешено меня выгуливать.
— Чем он плох? — пожимает она плечами.
— Азиз?
— Клуб!
— Да обычный клуб.
— Нет, Асенька, он не обычный. Он ха-ляв-ный, — оживленно проговаривает Варька. — Азиз наш пропуск на фейс-контроле и гарантия бесплатных коктейлей! Так что бегом в ванную умываться и расчесываться!
Не зря я к Варьке выплакаться приехала. Только она способна меня растормошить, в чувство привести.
На отражение в зеркале смотреть тошно. Вся зареванная. Полчаса привожу себя в порядок, успев протрезветь от выпитого вина. Настроение какое-то странное. Боль рассыпчатая: то вонзает в меня свои клыки, то позволяет выдохнуть. Стараюсь мыслями за что-то зацепиться, но все вокруг меркнет под натиском Камиля. Он задавил меня своей энергетикой. Просочился так глубоко, что ничем не вытравить. Вломился в мою жизнь, в мое сердце без разрешения и захватил абсолютную власть.
Безуспешно вычеркивая Камиля из своей головы кровавыми чернилами его грехов, я сажусь в машину и сквозь мощный вольтаж сталкивающихся в хаосе мыслей слушаю воркования Варьки и Азиза. Они очень милые, веселые, почти беззаботные. Если ему удастся покорить мою подругу, то она его в два счета из банды вытянет. Сам все бросит. Этот парень не так безнадежен, как Камиль…
Снова я о нем думаю!
Приезжаю в клуб и первым делом протискиваюсь к бару. Варька едва поспевает за мной, когда я расталкиваю пьяные, дергающиеся в танцах тела. Подзываю бармена взмахом руки. Заказываю по коктейлю и бросаю взгляд на балкон, где однажды Камиль впервые представил меня своей девушкой. Сидя на том кожаном диване. Запрокинув одну руку за мою спину, а пальцы другой скрестив с моими.
— Девушки, вы только проблем мне не создавайте, — просит Азиз. — Меня Камиль освежует.
— Не волнуйся, моя жизнь для него ровным счетом ничего не значит, — горько скалюсь я.
— Зря ты так, Насть, — отвечает он. — Я брата давно знаю. Ты ему голову вскружила.
Или шанс добиться Адель через меня!
— Азиз, я не хочу о нем говорить. — Беру коктейль и присасываюсь к соломинке. — Хочу просто отдохнуть.
— Слушай, а тут крутой ди-джей! — бодрит меня Варька. — Потанцуем?! — Хватает за руку и тянет на танцпол.
Мы растворяемся в толпе со смешанным запахом парфюма, алкоголя, сигаретного дыма. Одурманенные, жаждущие забыться, потерянные. Сколько здесь таких же, как я? Десяток? Треть? Половина? В подобные заведения часто ходят не от эффекта безграничной радости. Ее здесь ищут. Правда, находят приключения. И я не исключение. Только на Азиза надежда, который со всей ответственностью
