себя руками, рвано дышит, пытаясь унять дрожь.
— Нет у меня никакого внедорожника!
— Я видела тебя… Да и никто не знал, что тем проклятым вечером Влад к тебе сорвётся на встречу.
— Какую ещё встречу? — отшатываюсь прочь от Марьяны и дёргаю себя за волосы: чем дальше в лес, тем меньше света!
— Ты же сам позвонил ему, попросил приехать, вот он…
Марьяна снова начинает рыдать, а у меня в голове столько каши, что на роту солдат хватит.
Я звонил Осину дважды, но всё, чего хотел, чтобы парень подписал доверенность на управление компанией, раз сам смылся восвояси. Ни о какой встрече мы с Владом так и не договорились, а потом Чертов сообщил мне о смерти Свиридова!
Блуждаю взглядом по разгромленному номеру, пытаюсь сосредоточиться, но чудовищные обвинения Наны никак не укладываются в голове.
Сгорбившись, в сотый раз нервно провожу ладонью по волосам и стараюсь отдышаться, но куда там? Меня всё сильнее начинает трясти…
— Погоди! Тебя тоже пытались убить? — я наконец осознаю жуткий смысл слов Марьяны.
— Да! — голос, сдавленный от бесконечных слёз. А у меня сердце вдребезги, как минутами ранее кувшин об стену.
Я снова подлетаю к Нане, прижимаю ту к себе с какой-то неистово-сумасшедшей силой. Плевать, что она думала на меня, главное — жива!
— Почему ты мне ничего не сказала? Почему молчала? — вою над её ухом и, позабыв, что не моя, целую мокрое от слёз лицо, пальцами путаюсь в мягком шёлке волос.
— Молчи! — верчу головой, не желая слушать бредовых обвинений в свой адрес. — Глупая моя! Чокнутая! Сумасбродная! Разве мог я тебя обидеть? Я же люблю тебя, Нана! Всегда любил!
Бешеный стук сердца отдаётся в ушах. В горле першит. Руки горят от тепла желанного тела. Знаю, что не имею никакого права прикасаться к Нане, но остановиться не могу!
— Чем же я тебе так ненавистен? Тем, что Свиридова простил? Тебя отпустил к твоему Осину? Чем? – душа рвётся в клочья, завывая от нестерпимой боли.
Нана тихо стонет в ответ, шмыгает носом и не прекращает дрожать. Ненавидит меня. Не верит. Ртом ловит воздух, что-то пытается сказать, но голос давно сорван от слёз.
— Прости! — губами собираю солёные дорожки с её щёк. — Прости! Я… о себе думаю… Мы потом… потом поговорим… А сейчас … сейчас нужно Марусю найти! Ты в полицию звонила?
Кивает.
— А что по камерам? Там же повсюду видеонаблюдение…
— Не знаю, — снова срывается в слёзы. — Я была уверена, что это ты! Господи, лучше бы это был ты, Ветров!
Не знаю, где Марьяна находит силы, но она снова начинает колотить меня в грудь. До безумия отчаянно, слепо.
— Сава! — оглушающе воет и, перестав биться в моих руках, слабеет на глазах. — Кому могла Руська понадобиться, если не тебе? Зачем? Для чего?
А я не знаю… не знаю, что ответить! Где слова найти нужные, не имею ни малейшего представления! Да и есть ли они, слова эти?
— Ветер!
В номер врывается Грачёв, о котором я, если честно, успел позабыть. Как всегда, шумный, громкий, дерзкий. Что-то выискивая в телефоне, Федя совершенно не замечает стихшей истерики Наны.
— Сегодня такая горничная на смене! М-м! — голосит с порога, видимо, в надежде поднять мне настроение. — Арина… Ирина… Алина… Да неважно. Ща покажу! Я с ней селфи замутил! — продолжает копаться в смартфоне. — Поверь, ты свою Свиридову на раз-два из башки выкинешь! Вот увидишь! — хлопает дверью и на автопилоте протягивает мобилу в мою сторону. — А может, забьём на всё, и в клуб? Я тут место одно знаю…
— Упс…, — наконец замечает Нану и виновато пожимает плечами. — А ты, Ветер, времени зря не терял, я смотрю, — чешет затылок, исподлобья поглядывая на девушку в моих объятиях. — Служба спасения? 911? — хохочет придурок.
— Воды, Грачёв, принеси, — рыкаю на друга, чтобы заткнулся поскорее, а сам веду Нану к дивану.
— Ёпрст, Ветер, ты закрываться не пробовал? — бубнит смущённо Грачёв, заметив небрежно брошенный свитер Свиридовой и раскиданные кроссовки.
— Воды-воды, — в замешательстве ворчит, как старый хрыч, с сожалением поглядывая на разбитый вдребезги графин на полу. — Чего с тобой вечно всё сложно-то так?
— Грачёв! — рявкаю громче.
Усадив Марьяну на диван, поднимаю с пола её свитер. Тот весь мокрый и неприятно холодный. По всему, Нана бежала в нём ко мне из клиники, позабыв про верхнюю одежду.
— Сейчас ты успокоишься немного, и мы поедем обратно, — накидываю на трясущиеся плечи Марьяны свой пиджак. — Нам нужно за что-то зацепиться, с полицией поговорить, камеры отсмотреть. Здесь сидеть — только время зря тратить!
Девчонка молчит, безжизненно уставившись в одну точку, и, кажется, даже не дышит.
— Ты меня слышишь, Нана? — сажусь перед Марьяной на корточки и, обхватив её лицо, вынуждаю посмотреть на меня. — Мы найдём Марусю! Обещаю!
— Вода, — глухо так шипит Грачёв над ухом и суёт мне в руки пол литровую бутылку минералки из мини-бара.
— Нана, значит, — недоверчиво хмыкает он, пока откручиваю крышку и заставляю Свиридову сделать хоть один глоток.
— Полёт домой отменяется, верно, Ветер? — Федя отходит от греха подальше к окну.
— Верно! Нане помощь нужна, — киваю другу, прекрасно понимая его озабоченность появлением в моём номере Марьяны. Кому как ни Грачёву знать, через что я прошёл, чтобы вернуться к нормальной жизни. Правда, Федька не в курсе, что и жизни у меня никакой без Наны не было и нет.
— И что на этот раз? — вздыхает Грачёв, навалившись пятой точкой на подоконник. — Помнится, когда ты решил за неё заступиться в последний раз, едва не сгнил за решёткой. Соскучился по былым временам? А, Ветер?
— У Марьяны дочку похитили.
— Хреново, если так, — ведёт плечами Федя. — Только я не пойму, а ты, Ветер, здесь при чём? — раздувая ноздри, режет словами по живому. — Не знал, что ты специализируешься на поисках чужих детей.
— Федя! — предостерегающе сиплю и едва заметно качаю головой.
Грачёв понимает намёк без слов и, сжав кулаки, отворачивается к окну.
— Ладно, выкладывайте всё, что знаете! Будем вместе думать, как ваши задницы из дерьма вытаскивать!
Следующие несколько часов
