рядом с телом мужа. Его кровь пропитала ее джинсы и куртку, в то время как ее дочь, казалось, была слишком потрясена, чтобы даже двигаться, не говоря уже о том, чтобы говорить. Она просто сидела там, уставившись на лужу крови, которая подползала к ней все ближе.
Поднявшись, я поднял ее на ноги за волосы, прежде чем повернуться к ее матери и отцу; она так сильно дрожала от ножа Джинкса, что он врезался ей в шею.
— Мне нужны ответы! — Стоически заявил я ей в лицо, пока ее дочь боролась со мной. — Я клянусь тебе, тебе придется похоронить не только своего мужа, но и оставшихся детей, так что найди свой гребаный голос!
Я отпустил ее дочь, и она упала на пол, рыдая. Переступив через нее, я пристально посмотрел в увядшие старые глаза Наташиной матери, по щекам которой текли слезы.
— Он… он сказал… он сказал, что убьет нас всех, — сказала она мне.
Убрав нож Джинкса, я вытер ее слезы.
— Он не причинит тебе такой боли, как я, если я не узнаю то, что мне нужно.
— Во всем виноват твой отец! — Заявила она, широко раскрыв глаза. — Он должен был жениться на мне. Шеймус заключил сделку с Иваном. Никто не разрывает сделки с ДеРоса!
Она начала дрожать, опустив голову и обхватив себя руками. Черт, я терял ее.
— Продолжай, — сказал я и хватил ее за плечи, заставляя встретиться со мной взглядом. Она смотрела прямо сквозь меня. — Что ты имеешь в виду? Что вы должны были сделать?
— Поддерживать порядок. Наркобизнес — это большой бизнес. Ни один человек не может контролировать все. Должен быть баланс. Есть столько преступлений, которые мир проигнорирует, прежде чем призовет к справедливости. Иван — это весы. У него есть сила, и он позволяет вам иметь кусочки власти в разумных пределах. Шеймус был слишком силен, слишком самоуверен, и федералы поймали его. Но Иван заставил его исчезнуть, он может заставить исчезнуть все, что угодно, все, что Шеймусу нужно было сделать, это заставить Седрика жениться на мне. — Она прошептала про себя, раскачиваясь взад и вперед.
В этом не было никакого смысла!
— Почему? Почему ты?
— Потому что моя семья знала игру, но не была игроками. Мы не могли сделать его еще более могущественным, чем он уже был. Но он женился на Эвелин. Ивану это не нравилось, но семья Эвелин не была кем-то особенным. Он отпустил это, потому что был баланс. Но вы, Каллаханы, всегда женитесь не на тех людях! — закричала она, плюнув мне в лицо.
Отступив назад, я вытер щеку и позволил себе секунду подумать. Это было самое безумное дерьмо, которое я когда-либо слышал. И Джинкс, и Федель уставились на меня в ожидании; на самом деле ее слова их нисколько не смутили. Но они должны были быть такими. Все, что мы пытались выяснить, произошло из-за этого.
— Иван не управляет мафией! — Я не мог удержаться от смеха. Это было не только чертовски глупо, но и просто нереально!
— И ты по глупости женился не только на его внучке, но и на главе итальянской мафии! Каждый полицейский, адвокат и судья, которым вы платите по всему миру, получает свою долю. Если ты и твоя глупая жена будете контролировать все, то рано или поздно зуб на вас появится у всех ваших конкурентов! Это цепная реакция…
— Джинкс. Федель. Разберитесь с этим дерьмом, я возвращаюсь к своей жене. Это была пустая трата моего времени. — Схватив свое пиво, я вышел как раз в тот момент, когда она закричала.
— Создатель игры — Иван, а не ты! — сказала она. — Ты игрок, найди способ пойти ему навстречу.
Повернувшись, я протянул ей свою бутылку.
— Я Лиам, блядь, Каллахан! Я ни к кому не иду навстречу. Они пешки в моей игре, миссис Брайар.
Монте стоял снаружи, держа открытой дверь Ренджа. Откинувшись на спинку сидения, я допил свой напиток.
— Ну, это было разочаровывающе, — прошептал я, глядя на выцветающий кирпичный дом среди зеленых холмов. Я не был уверен, чего я ожидал, но это было не то. Моя «любовница» была стервой, моя жена сводила меня с ума, и все, чего я действительно хотел, — это аспирин.
ГЛАВА 19
«Короли убивают ради империй, безумцы — ради аплодисментов».
— Джон Драйден
МЕЛОДИ
Я знала, что это был он, и он знал, что я не сплю. Как кто-то мог спать, когда он так громко хлопал ящиками нашего комода? Я хотела рассказать ему о ребенке и спросить, что случилось, что вызвало его гнев, но я не могла заставить себя заговорить. Он просто выводил меня из себя!
ХЛОП!
— Мы здесь уже неделю, — сказала я. — В этом чертовом комоде ничего нет! Так что либо руби его на дрова, либо оставь в покое.
— Конечно, ваше высочество! Не дай Бог, я нарушу ваш покой. — Он с такой силой хлопнул по комоду, что стоявшие на нем книги упали.
Вздохнув, я прикусила язык, изо всех сил стараясь не взорваться снова.
ХЛОП!
— УХ ТЫ! — Я закричала, хватая подушку за головой, чтобы бросить ему в лицо. Он с легкостью поймал ее, а затем уронил, когда я поднялась с нашей кровати. Но он притворился, что даже не заметил меня.
— Мужчины и ваши тупые гребаные двойные стандарты. Сколько горничных ты трахнул, Лиам? Сколько из них все еще работают в нашем доме? Я не твоя…
— Вот тут ты ошибаешься! — рявкнул он, наконец-то заметив меня. — Ты моя! Ты так одержима желанием напоминать мне, что ты не принадлежишь никому, кроме самой себя. Но это чушь собачья. Моя фамилия вписана рядом с твоей. Ты принадлежишь мне! И я принадлежу тебе, и чем скорее ты вбьешь это в свой толстый череп, тем меньше седых волос у меня будет!
— У меня толстый череп? Ты единственный… — Я остановилась, быстро схватившись за живот, когда движение усилилось.
— Любимая? — Лиам бросился, хватая меня.
— О,
