— Ты живешь своей жизнью так, как будто все еще учишься в колледже, Колин. У тебя есть сосед по комнате. Ты работаешь в чьем-то финансовом отделе. Тебя бросает младшая сестра твоего соседа по комнате. Разве это похоже на поведение взрослого человека?
— Да.
— Нет. — Он погладил подбородок, как он всегда делал, когда пытался поставить восклицательный знак в своих аргументах, и сказал: — Брось соседа по комнате, Кол — ты не в братстве. Оставь легкую работу позади и займи свое место в Beck. Поверь мне, тебе будет приятно прекратить этот детский бунт и начать свою взрослую жизнь.
— Послушай, папа…
— И ради всего святого, я думаю, что пришло время перестать встречаться с кем попало. Найди милую девушку, которая хочет того же, что и ты, и займись серьезным делом.
Ярость возвращалась.
— Я действительно перестал встречаться с кем попало — вот кем была Оливия.
— Нет, она была удобной. — Он сказал это так, как будто я была невежественным ребенком, который понятия не имел, о чем я говорю. — Ради бога, она жила с тобой. Низко висящий плод, как и все остальное в твоей жизни. Постарайся быть чем-то большим, Колин. Чтобы стать лучше.
Я открыл рот, чтобы уйти, потому что я, блядь, закончил, но мне пришлось проглотить свои слова, когда Бринкер Хартманн, один из приятелей моего отца, подошел с широкой ухмылкой на румяном лице.
— Ну, если это не молодой мистер Бек. Прошло много времени с тех пор, как мы были удостоены вашего присутствия. Как поживаешь, Колин?
Я попытался изобразить улыбку.
— Хорошо. Вообще-то, уезжаю.
Мой отец, который явно собирался бросить мою маму и сестру ради компании своего друга, сказал:
— Ты собираешься пойти и сказать своей маме, что уходишь?
Я взглянул в сторону клуба.
— Она сидит рядом с баром, так что конечно.
Они оба рассмеялись, но глаза моего отца были серьезными. Я начал уходить, и он сказал:
— Подумай о том, что я сказал, Кол.
— О, я так и сделаю, — сказал я, не оборачиваясь. — Как только напьюсь до полусмерти.
Оливия
Я открыла журнал и нашла свою колонку «О, Оливия!», совершенно ошарашенная, увидев свой снимок и свои слова на гладких глянцевых страницах. Кто бы мог подумать, что я буду писать колонку советов? Я начала читать, хотя уже знала каждое слово.
«Дорогая, О, Оливия!
Я застала своего парня с другой девушкой, но он говорит, что сожалеет и не перестает умолять меня вернуться. Технически мы были — на перерыве в тот уик-энд после ссоры, так что в некотором смысле это не было обманом.
Я хочу пережить это и снова быть вместе, потому что я действительно люблю его, но каждый раз, когда я смотрю на его лицо, я нервничаю и вспоминаю ужасную сексуальную гримасу, которую он скорчил, когда я вошла к ним. Полностью задействуется фактор мерзости, и я нахожу его отталкивающим.
Как мне забыть это лицо? Помогите!
О-нет-это-О-лицо
Афины, Джорджия»
«Дорогая, О-нет-это-О-лицо,
Возьмите пример с девушки, которая однажды застала своего парня за поеданием торта с невероятно плоского живота; фактор мерзости никуда не денется в ближайшее время. Вы не можете не заметить, что я-вот-вот-достигну-оргазма, вспыхнувший нос и взгляд с тяжелыми веками, так же как я не могу не заметить, как язык моего мужчины поднимает глазурь с ее пупка.
Так, так мерзко.
Так вот, моя история немного отличалась от вашей, потому что вместо того, чтобы умолять меня простить его, мой парень на самом деле поблагодарил меня за то, что я познакомила его с любовью всей его жизни. Я не скажу вам, где похоронено его тело, но просто знайте, что я иногда ем там пирог, когда погода подходящая.
А если серьезно, то важно то, что ТЫ к нему чувствуешь. Если вы искренне любите этого человека и хотите иметь с ним будущее, я предлагаю терапию. Я уверена, что если бы вы обсудили это с профессионалом, вы могли бы в конце концов забыть это выражение — я почти на месте — и жить счастливой совместной жизнью. Проверьте это, и удачи вам, мисс О!
С любовью,
Оливия»
Это сделало меня счастливой. Писательство было единственным, что делало меня счастливой, потому что это было единственное, что отвлекало меня от мыслей о нем. С того ужасного утра я написала больше, чем за всю свою жизнь, потому что в ту минуту, когда я переставала печатать, этот придурок возвращался ко мне в голову.
Я никогда не думала, что мое сердце может болеть сильнее, чем с Элайем. Я была ошеломлена его предательством, абсолютно потрясена тем, что мы с ним не были на одной волне. Но после разрыва я смогла увидеть трещины. Мы довольно долго жили двумя отдельными, но параллельными жизнями, и я была слепа к этому.
Колин, с другой стороны… Все было идеально, как в кино. Я не хотела, чтобы это было так, но наши отношения были лучше, чем все, о чем я когда-либо мечтала.
Но теперь они были испорчены.
Я никогда не узнаю, был ли какой-либо из этих, казалось бы, идеальных моментов подлинным, или они были результатом его манипуляций с тем, чем я поделилась с ним по Неправильному Номеру.
И это просто отстой.
Колин
— Вот твой ключ, чувак. — Джек протянул мне свой экземпляр и осмотрел мою квартиру. Конечно, все выглядело точно так же, потому что он ничего не внес в обстановку, кроме своего дерьма в комнате для гостей, но было странно, что он уезжал после того, как так долго был моим соседом по комнате.
Он решил переехать к Ванессе, что, вероятно, было лучше для нас обоих. У меня было бы свое собственное место, а у него был бы шанс жить долго и счастливо. Я скорее умру, чем позволю отцу узнать, что у меня больше нет соседа по комнате, но поскольку он не разговаривал со мной после нашего ужина, велика вероятность, что он не узнает об этом какое-то время. Я взял ключ и сказал:
— Спасибо.
— Если тебе когда-нибудь понадобится место для ночлега, знаешь, не стесняйся, отправь мне сообщение. — Он ухмыльнулся и засунул руки в карманы, и я впервые заметил, что он и Оливия одинаково морщат носы, когда улыбаются. — Хотя, у меня больше нет надувного матраса. Глупые сестры все портят.
Когда Джек спросил меня, что случилось с Оливией после ночи, когда я был слишком пьян, я решил, что самое меньшее, что я мог сделать, это позволить ей рассказать ему. Таким образом, она могла высказать все так, как ей заблагорассудится.
Я сказал:
— Ливви должна быть той, кто скажет тебе, — а потом, кажется, я действительно икнул.
Я ждал, что он надерет мне задницу за то, что я причинил ей боль, но вместо этого он обнял меня. Моя жалость, должно быть, была кристально ясна на моем лице, потому что он сказал:
— Черт, чувак, — и заключил меня в медвежьи объятия.
Слава Богу, у меня был Джек. Если бы я потерял их обоих, это было бы слишком. Я сказал:
— Значит, это будет ПССНМ?
— Ага. — Он засмеялся. — Принеси свой собственный надувной матрас.
— Ты идешь к Билли на игру в субботу? — Я надеялась, что он скажет «да», потому что я не хотел неловкого прощания.
— Ты знаешь.
— Тогда увидимся в субботу.
Джек кивнул.
— Увидимся в субботу.
После того, как я закрыл дверь, я включил музыку и пошел в свой кабинет.
Прошел месяц с тех пор, как Оливия узнала правду, и я оставил попытки переубедить ее. Она блокировала мои звонки и не пускала меня в свою квартиру, и она даже взяла огромный букет цветов, который я послал — моя последняя отчаянная попытка — и оставила их на столе в вестибюле, где они медленно умирали с каждым днем.
Я не видел ее лица с того утра, и это убивало меня.
Но это было все.
Это было сделано.
Я несколько раз читал ее колонку, и это было потрясающе. Я был счастлив, что она нашла работу, которая казалась ей идеальной. Это было забавно, самоуничижительно и так невероятно трогательно, что мне пришлось прекратить это читать, потому что я слишком сильно скучал по ней.
