* * *
— Папа, аккуратней, чтобы не получить штраф, — сказала Вайелин, крепче сжимая мою руку.
— Детка, ты вот-вот перекроешь кровообращение в моей руке, — сказал я.
Она посмотрела на наши сцепленные руки.
— Ой, прости.
Эта поездка в Сан-Антонио, казалось, длилась целую вечность.
— Адвокаты тоже приедут? — спросила Мелани.
— Нет, но я написал Ванде и Мику. Знаете, они наняли Либерти работать на них неполный рабочий день и пообещали, что летом она сможет выйти на полный. У нее много академических стипендий, но из-за того, что родители отказали Либерти, ей придется платить за учебу. То, как Мик и Ванда помогают ей, демонстрирует, какая они удивительная пара.
— Какой замечательный поступок с их стороны. Как мило, — сказала моя мама, оглядываясь на Вайелин.
— Да, как только мы рассказали им ее историю и что ее родители перестали с ней общаться, они взяли ее под свое крыло. Она может работать удаленно из своего общежития, так что это идеально для нее.
Джон повернул на территорию больницы, и мой пульс подскочил раз в десять.
— Я высажу вас и припаркуюсь. А вы дайте знать куда потом идти.
Вайелин выпрыгнула из грузовика до того, как Джон остановился.
— Боже мой, эта нетерпеливая девушка вечно выпрыгивала из машины, не дождавшись полной остановки.
Мы быстрым шагом подошли к стойке информации, и милая пожилая женщина поприветствовала нас дружеским кивком.
— Привет! Вы как на задание приехали.
— Роды, — выдохнула Вайелин.
Регистратор указала направо от нас и сказала:
— Поднимитесь на лифте на четвертый этаж и зарегистрируйтесь.
— Спасибо! — ответила Вайелин, уже уходя.
— Я напишу Джону. То есть, если я смогу писать сообщения и бегать трусцой! — сказала Мелани.
Мы пытались не отставать от Вайелин.
Войдя в лифт, я попытался отдышаться.
— Ты нервничаешь? — спросила Вайелин.
— Черт возьми, да, я нервничаю. А ты?
Она хихикнула.
— Да и думаю, что больше тебя.
Двери лифта открылись на четвертом этаже, я взял Вайелин за руку, и мы застыли. Мелани толкнула нас сзади, заставляя выйти из лифта.
Молодая леди за стойкой не скрывала веселья, когда мы, спотыкаясь, шагнули вперед.
— Привет, мы напуганные до смерти будущие родители ребенка Либерти Уилсон.
Глаза девушки загорелись.
— О! Либерти предупредила, что приемные родители ребенка уже в пути. Я дам медсестре знать, что она может отвести вас в палату.
— Палата? — спросили мы с Вайелин одновременно.
— Да. Родовая.
— Да, ясно, — сказала Мелани, крепко взяв Вайелин и меня за руку.
Наконец, я вышел из оцепенения.
— Ай! Мама, какого черта? — прошептала Вайелин.
— Вам двоим нужно прийти в себя. Либерти хочет, чтобы вы были в палате, когда родится ребенок. Это большая честь.
Я, спотыкаясь, сделал несколько шагов назад.
— Что?
— О боже! Ты так думаешь? — спросила Вайелин, подпрыгивая вверх-вниз.
— Успокойся, Вайелин Паркер. Тебе не пять. И да, это мое предположение.
Следующее, что я помню, это то, как мы входим в палату Либерти. Из экскурсии, которую нам провели на прошлой неделе, мы уже знали, что это палата и для родов, и для восстановления. Вайелин также наняла личную акушерку для Либерти после того, как увидела, что та просматривает эту информацию.
Либерти заметила Вайелин и начала плакать. Вайелин бросилась к ней и взяла ее за руку.
— Я… я боялась, что ты не приедешь! — вся в слезах произнесла Либерти.
— О, моя сладкая девочка, все в порядке! Мы здесь.
Я прошелся по палате и остановился у странного аппарата.
— Он отслеживает мои схватки… И они становятся довольно интенсивными.
— Ты принимала болеутоляющее? — спросил я.
— Я хотела сначала дождаться вас.
Вайелин и я в ужасе посмотрели друг на друга.
— Либерти! Это твои роды. Ты должна сделать проще этот процесс.
Облегчение отразилось на ее лице.
— Хорошо, мне действительно не помешала бы эпидуральная анестезия.
Медсестра улыбнулась.
— Я сообщу доктору, что вы просите об этом.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил я.
Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Ванда и Мик ушли перекусить. Я так счастлива, что они есть в моей жизни.
— Они удивительные, — добавил я.
Через несколько минут в палату вошел врач, с которым мы встречались на прошлой неделе.
— Итак! Все здесь. Давайте посмотрим, как у вас идут дела, а потом мы вызовем анестезиолога для проведения эпидуральной анестезии.
— Мне выйти? — спросил я.
Доктор взглянул на Либерти.
— Только если Либерти этого захочет. Вы ничего не увидите, если будете там, где стоите.
— Все в полном порядке, — сказала Либерти.
Осмотрев Либерти, доктор встал.
— У тебя уже почти шесть сантиметров, так что не вижу необходимости откладывать эпидуральную анестезию.
Либерти и Вайелин одновременно вздохнули. Как только эпидуральная анестезия подействовала, Либерти задремала.
— Как долго будут продолжаться схватки? — спросил я у Вайелин.
— Я говорила об этом с Пакстон. Она сказала, что промучилась с Гейджем несколько часов.
Я с трудом сглотнул. Мои нервы были на пределе. Если бы там лежала Вайелин, я бы сошел с ума от беспокойства.
— Я рад, что Либерти отдыхает. Может быть, нам стоит спуститься вниз и перекусить, пока она спит.
Вайелин кивнула. В комнате ожидания мы столкнулись с ее родителями, Вандой и Миком и все вместо направились в кафетерий. Мы взяли по несколько сэндвичей и кофе и вернулись в зал ожидания. Через некоторое время к нам с широкой улыбкой на лице вышла медсестра.
— Мы готовы.
Вайелин вскочила.
— Что? Уже?
Медсестра жестом пригласила нас следовать за ней обратно в палату Либерти. Вайелин развернулась и посмотрела на своих родителей.
— Вот оно. О, боже мой! Мам, можешь всем позвонить?
Мелани встала.
— Конечно, дорогая. А теперь иди! Поцелуй Либерти за меня.
Я взял Вайелин за руку, и мы быстро направились в родильную палату.
Когда я открыл дверь, доктор осматривал Либерти, поэтому я отвернулся и направился к противоположному краю кровати.
— Малыш готов появиться.
— Она чувствовала себя плохо, поэтому я дала ей понюхать немного мятного масла, — сказала Дарси, акушерка, которую наняла Вайелин.
— Тебе лучше, милая? — спросила Вайелин, убирая волосы Либерти с глаз.
Она кивнула. Дарси очень помогла Либерти. Во время схваток она массировала Либерти живот и плечи.
— Ну как? Вы готовы? — спросила Либерти, ее глаза наполнились чем-то, что я не был готов интерпретировать. Моим самым большим страхом было понять, что она отступит, и сердце Вайелин снова будет разбито.
— Вопрос в том, готова ли ты? — спросила Вайелин, беря ее за руку.
Взгляд Либерти метался между мной и Вайелин.
— Я готова, и как бы сильно я ни любила ребенка, знаю, что поступаю правильно. Я хочу, чтобы вы были ее родителями. Я знаю, вы сможете дать малышке ту жизнь, которую я сейчас не способна.
Меня охватило облегчение. Вайелин наклонилась вперед и поцеловала Либерти в лоб.
— Хорошо, давайте отправим это шоу в путь, хорошо?
После того, как Дарси объяснила, как держать ноги Либерти, доктор рассказал, чего ожидать. Я должен перерезал пуповину. Либерти отказалась первой взять ребенка на руки, чувствуя, что как Вайелин важен этот момент, кожа к коже, чтобы у них сразу же возникла связь. Вайелин начала спорить, но Либерти настояла, и Вайелин быстро отступила.
А потом это случилось. Появилась головка ребенка, и я чуть не расплакался. Вайелин подбадривала Либерти во время схваток, а мы с доктором смотрели на появившийся маленький клочок темных волос.
— О… Боже мой, — прошептал я. Одна из медсестер подошла ко мне.
— Мистер Тернер, вы хорошо себя чувствуете?
Я указал вперед.
