то почему он тогда не привел меня сюда? Он мог бы предотвратить все это.
– Женщина мне ни к чему. – Ее глаза скользят по траве. – Вот что Донли сказал молодой горничной, когда уволил ее в день, когда пришло ее УЗИ.
– Я… – Мои руки взлетают к волосам, пытаясь разобраться в этом, когда огонь проносится через двор по идеальной линии, поражая правый конец дома.
– Рэйвен! – Мой взгляд устремляется к раздвижной двери. – Мы должны идти, сейчас же!
Я киваю, затем тянусь к Эстелле, но она отмахивается от меня.
– Давай, мы должны убираться отсюда.
– Иди.
– Я сожгу это гребаное место до основания.
Она грустно улыбается тюльпанам, протягивает руку, чтобы провести пальцами по мягким лепесткам.
Она опускается перед ними на колени.
– Я умерла в этом доме давным-давно, – шепчет она. – Это правильно, что мое тело останется вместе с его.
– Эстелла…
– Рэйвен, сейчас же! – Джио снова кричит, и внезапно у него за спиной возникает Бас.
Я пристально смотрю на Эстеллу, опускаясь рядом с ней.
– Ты оставишь его одного, – хриплю я.
Она протягивает руку и кладет свои мозолистые руки мне на лицо.
– Тот факт, что ты заботишься о том, чтобы сказать эти слова, после всего, что он с тобой сделал, говорит мне, что с ним все будет в порядке, – выдыхает она, ее сердце разрывается, должно быть, в десятый раз, прямо передо мной. – Он хороший мальчик, он бы тебе понравился.
Я стискиваю челюсти, впервые признавая:
– Я не ненавижу его, лишь то, что он сделал.
Ее слезы катятся через улыбку.
– Я знаю. Я понимаю тебя.
Слезы наполняют мои глаза.
– Я должна идти.
– Иди.
Бас хватает меня за руку, но я твердо стою.
– Прости, – говорю я. – Мне жаль, что Феликс недостаточно любил тебя.
– Мне не жаль.
– Бишоп, дьявол, сейчас же! – Алек и Джио оба бросаются к нам.
– Все происходит по какой-то причине, и я думаю, что причиной была ты. Ты нужна этому городу. Я была просто жертвой войны, которая должна была произойти.
– Я могу защитить тебя.
– Иди, Рэйвен.
Парни поднимают меня с земли, и я бью их ногами.
– Хватайте ее, заставьте ее уйти! – кричу я.
– Мы не можем заставить ее, – тихо говорит Джио.
Меня вдруг осеняет, и я кричу:
– Подождите! Подождите! – Я брыкаюсь изо всех сил, дергая локтями. Этого достаточно, чтобы заставить их остановиться на секунду. – Ты сказала, что УЗИ женщины показало, что она была беременна. Ты хочешь сказать, что у Донли есть дочь?
Ее глаза устремляются на меня, на губах появляется печальная улыбка.
– Я говорю, что у него их две.
Рэйвен
Я поворачиваюсь на месте, мой взгляд перемещается с одного конца поместья Грейвен на другой. Пламя поднимается по стенам его строений синхронно. Домик у бассейна уже исчез за ним, конюшни тоже, особняк еще видно, но это ненадолго.
Я вздрагиваю, когда одновременно взрываются все окна, огонь перекидывается на второй и третий этажи особняка.
Поместье Грейвенов сожжено, и Эстелла Грейвен уходит вместе с ним.
Я поворачиваюсь на своем сиденье лицом вперед.
Коллинзу нужно будет сообщить о ее решении, но не сегодня.
Я закрываю глаза и не открываю их, пока мы не добираемся до больницы. Я вслепую вылезаю из машины, и молча мы втроем плюс Джио входим в лифт. Я ни с кем не разговариваю, только обнимаю Ройса, когда он взлетает со своего места и встречает меня в прихожей.
Он крепко обнимает меня, вдыхая.
– Ты вернулась. Спасибо, черт возьми.
Я наклоняюсь к нему, сжимая его бицепсы, и его руки вокруг меня сжимаются еще сильнее.
– Он проснулся, спросил о Зоуи. Он помнил, как разговаривал с доктором, так что все хорошо.
– Как долго он было в сознании?
– Около часа, – взволнованно говорит он мне. – Мы не смогли поговорить, потому что пришла медсестра и занялась своими делами, но он проглотил пару крекеров, выпил немного воды, а потом снова вырубился.
Я киваю, глубоко вздыхаю, и Ройс отступает.
– С каждым разом все дольше, это хорошо.
Он слегка улыбается, мягко подталкивая меня к Кэпу.
Я игнорирую присутствие Ролланда, направляюсь к кровати и опускаюсь на сиденье рядом с Кэптеном.
Джио, Бас и Виктория тихо входят через несколько минут, каждый садится.
Мы сидим там, не говоря ни слова, без единого чертова звука, кроме постоянного писка монитора. Медсестра приходит дважды, но по-прежнему никто не разговаривает.
В конце концов встает солнце, и когда медсестра возвращается на свой утренний обход, все наконец поднимаются на ноги. Они потягиваются, и мгновенно все взгляды устремляются на меня, но я на них не смотрю.
У меня нет ни сил, ни драйва.
Меня тошнит, но я этого не показываю. В голове стучит, но я не обращаю на это внимания.
Мой мир рухнул, мой разум превратился в кашу, мои мысли спутались.
Не могу понять, что я должна делать. Правильный ход против неправильного.
Я снова поднимаю глаза на Кэптена.
Я сделала это.
Из-за меня его ранили, я прогнала Мэддока, я оставила Ройса чувствовать себя брошенным.
Я убила свою мать и случайно мать Коллинза тоже.
Донли сейчас придет за нами, чтобы задать вопросы, если не больше. Он…
– Прекрати, – шепчут мне на ухо, и моя голова поворачивается влево.
Виктория смотрит на меня снизу вверх, в ее карих глазах читается страдание.
– Это не твоя вина.
– Разве? – говорю я в ответ, не утруждая себя шепотом. – Она была моей матерью, она появилась из-за меня, ушла из-за меня, возненавидела этот мир из-за меня. Я сделала это. Просто мое существование вызвало все это. Я никогда не должна была выходить из утробы. Иди, Ви. Поспи немного.
Ее глаза сужаются.
– Тебе нужно поспать и поесть.
– Почему я должна есть, когда он не может?
– Потому что он бы этого хотел. И он бы разозлился, если бы узнал, что ты этого не сделала. Они все бы разозлились.
Я качаю головой, отводя взгляд, но она хватает меня за подбородок, заставляя поднять его.
Я пристально смотрю на нее.
– Я тебе кое-что принесу, и ты это съешь. Если ты этого не сделаешь, я позабочусь о том, чтобы они привязали твою задницу, засунули тебе в горло зонд и заставили тебя силой.
Я ничего не могу с собой поделать – тихо смеюсь, но мои глупые глаза наполняются слезами.
Я сжимаю челюсти и киваю.
Ее плечи заметно опускаются со вздохом, и она выбегает из комнаты.
– Миссис Брейшо.
Я оглядываюсь через плечо
