два. Ты ведь умная девочка, дочь своего отца.
Рома расстроен и разозлен. Разве что не плюется ядом. Подхватывает с комода свои ключи от машины и берется за дверную ручку. Сверлит тяжелым взглядом. Красивое лицо пытает гневом, губы плотно сжаты, на виске быстро бьется выпуклая венка.
Мозг запоздало воспроизводит картинки моего пребывания у Ромы. Дома у него полно оборудования. Полный комплект. Выглядело оно новым и современным, только чтобы я в этом понимала?
Мысли роем крутиться в голове. Пытаюсь поймать одну из них за хвост и понять, что мне пытается сказать Дроздов и почему от так взбесился из-за того, что папа немного подтолкнул его дело. Почему он теперь главный подозреваемый?
Глава 24
В глубине квартиры фоном шумят мультики Зои. Папа затаился на кухне и не выходит в коридор, поддерживает иллюзию того, что мы с Ромой только вдвоем. Тет-а-тет. Секунды тянуться вечность. Я не дышу в ожидании ответа. Руки к груди прижимаю, отгораживаясь. Блок ставлю.
Сверлю Дроздова недобрым взглядом, он хмуро смотрит в ответ. Не моргает. Весь такой взбешённой и серьезный. Ни намека не осталось на вечного правильного джентльмена, который даже мне в трусы не залез. Хотел все сделать правильно.
Я дочь мента, законопослушная до мозга костей, ни разу даже жвачку в магазине не стащила! Всегда через чур правильная была, боялась папу опозорить. Тень на его карьеру навести, чтобы не стыдно за меня было.
Для меня даже деньги из кошелька без спросу у родителей взять было равно преступлению. А здесь поджог…
— Зачем? — спрашиваю тихо.
Его молчание на мой первый вопрос более чем красноречивее любого положительно ответа.
— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Канарейкина. Лучше ты мне скажи, сама ты что-то решаешь? Или привыкла, что за тебя все делают родители? Всегда не брезгуешь воспользоваться связями отца?
— Ты вообще-то сам не брезгал воспользоваться этими связями! Когда тебе было нужно вытащить брата из-за решётки.
— Не путай реальную помощь, когда на кону стоит дальнейшая жизнь несовершеннолетнего пацана. Или пустое любопытство!
— Если бы ты мне с самого начала сказал, ка все было…Мы бы не оказались в этой ситуации.
— Я не уверен, что смогу теперь тебе доверять.
Получила кусок правды? Сама виновата!
Чувствую, как от краски стыда и гнева, начинают пылать щеки. Я понимаю, что он расстроен. И да…мне не следовало просить папу покопаться в причинах пожара. По большей части мной двигало любопытство, а не желание засадить виновных. Потому что Рома скорее всего и так получил страховку. Насчет пожара он сильно не переживал, фотографии с места происшествия хранил на своем ноутбуке.
Страховка…
Что-то щелкает в мозгу, и картинка складывается идеальным пазлом.
Рома получил страховку. Разжился деньжатами, побольше чем выручишь с продажи старой фототехники на авито. Особенно, если застраховал новую.
— Ром, у нас скоро свадьба, давай не будем.
Пытаюсь вывести нашу первую серьезную ссору на кривую дорожку адекватности. Нам нужно остыть и потом мы поговорим. Главное не успеть наговорить лишнего.
— Не будем что, Лена? Жениться? Давай! Как ты там сказала в прошлый раз, муж уголовник тебе не нужен? Так вот под статью я точно попаду. Как тебе такое пятно в личном деле своего мужа? А ну да, какое тебе дело? Если этот чертов муж фиктивный!
— Рома…я… — запинаюсь, не зная, как продолжить.
Шарю по его перекошенному злостью лицу глазами и подавляю дикое желание шагнуть вперед и обнять Дроздова. Боюсь оттолкнет. Я готова сказать ему, что влюбилась. И не хочу никаких больше фиктивных отношений.
Сейчас не самый подходящий вариант вести такие откровения.
Рома истолковывает мою молчаливую заминку по-своему. Устало прикрывает глаза и кладет руку на дверную ручку. Бросает быстрый в сторону кухни. Папа, конечно, сидит там и все слышит. Я бы хотела, чтобы мы продолжили разговор без лишних ушей. Даже если эти уши принадлежат моему родителю.
— Короче, Канарейкина, женюсь я на тебе, как и договаривались. Свое слово сдержу. В Дубай только летать к тебе не смогу, для поддержания легенды. Но тем и лучше.
Может даже быстрее развестись получится. Всего хорошего.
Дроздов опускает ручку вниз и тянет дверь на себя.
— Рома, постой…
Делаю шаг вперед и замираю около напряженной мужской спины. Поднимаю руку. Хочу его коснуться, сил нет. Сказать, что мы все-все преодолеем. Что если он меня попросит…я останусь. Ради него. И даже передачки буду ему носить, если его посадят. Но надеюсь, что такого конечно не случиться.
Дроздов не поворачивается ко мне, а я не решаюсь до него дотронуться. Так и стоим в тишине и полумраке прихожей. Мультики продолжают вещать о веселой жизни малышей, на кухне запикает чайник.
— У тебя все будет хорошо, Лена, впрочем, как и всегда. Не переживай.
Рома уходит.
А я беззвучно реву, уставившись в закрытую дверь.
Он ведь отойдет? Пусть немного остынет. Завтра я обязательно к нему приеду. И мы поговорим. На холодную голову и без истерик. Только мне почему-то кажется, что он и разговаривать со мной не захочет.
Поставил крест на будущей фиктивной жене и только рад будет поскорее от меня избавиться. Телефон звонко сообщает о новом входящем сообщении.
Вытерев слезы, тыльной стороной ладони, шмыгаю носом. Лезу в карман за мобильным.
Смотрю на присланные будущими работодателями билет на самолет и несколько раз моргаю. Это шутка такая?
Дроздов уже отправил посыл во Вселенную, и она настолько быстро его обработала? Чувствую, как начинает посасывать под ложечкой.
Двадцать седьмое июня.
На следующий день после регистрации брака. Если свадьбе суждено будет состояться. А я почти уверенна, что даже если я от нее откажусь, Дроздов силком потащит меня в ЗАГС.
Просто чтобы не быть мне больше обязанным. Получается я вот так сразу улечу?
Рома скорее всего вздохнет с облегчением! Вспоминаю, его непроницаемое лицо,
