в руке несколько фломастеров. — Он уже ушел? Вытягивает шею и смотрит за мою спину, ожидая увидеть там Дроздова мощную фигуру Дроздова.
— Он с дедушкой. Скоро придет. Что-то еще хочешь ему показать?
— Деда говорит Рома напроказничал, — беззаботно замечает Зоя, забирается ко мне на колени и доверчиво заглядывает в глаза.
— Напроказничал? — не сразу понимаю, о чем она лапочет.
— Сделал что-то плохое, — понизив голос доверительно шепчет малышка. — Но ты все равно будешь его любить? Так же, как и меня?
— Буду…
Судорожно начинаю перебирать возможные варианты «плохих» дел, которые мог обнаружить папа.
Дроздов, что ты там успел натворить? Сфотографировал чужую жену голой?
— Ты говоришь, что любишь меня даже когда ругаешься. Дедушка немного поругается на Рому, потом ты на него, но все равно вы поженитесь? Бабушка купила мне платье. Белое. Как у невесты.
Рассеянно поглаживаю дочь по белокурым жидким волосам и целую в макушку.
Некоторые людские поступки не поддаются никакой логике. Можно долго думать и гадать почему человек поступил безрассудно, глупо, грубо или просто нарушил закон.
А логического объяснения нет и в помине. Просто порыв души. Захотелось. Невозможно было устоять.
Наша свадьба с Ромой из разряда таких импульсивных поступков. Нам обоим не нужно пышное торжество, трёхъярусный торт и свадебный блестящий лимузин. Хватило бы двух подписей, поставленных в нескольких документах при работнике Загса, и мы оба были бы свободны. Забрали свои паспорта и разошлись каждый по своим делам, не мешая жизни друг друга. Через год развелись бы и оставили в своей памяти лишь забавный эпизод под названием фиктивный брак. Каждый позже встретил любовь всей своей жизни и обзавёлся настоящей семьей, предварительно сыграв свадьбу такую как хотелось ему.
Когда я встретила в универе Куликова то, конечно мечтала и об белом платье, и о толпе гостей, состоящих из друзей и однокурсников и о том, как зайду в зал регистрации под руку с любимым, увижу, как блестят глаза мамы от счастья и как папа украдкой вытирает уголки глаз.
Позже склеивая разбитое сердце, под которым билось сердечко Зои, я решила, что никогда не прогнусь под мужчину. Никогда не отдам себя ему всю без остатка. Пусть лучше любят меня. Эгоистично? Бесспорно. Зато безопасно.
Я не искала больше отношений. Не ходила на свидания и не отвечала взаимностью на флирт. Жила для себя, дочери и родных. Мне было комфортно. Никаких парней. Никаких мужей. Никакой свадьбы даже в далекой перспективе.
А затем мне предложили работу. Возможность вырваться из маленького города и пойти вверх по лестнице успеха. Ребенок у меня уже есть, боль люби за плечами тоже.
Нет только самостоятельности.
Поэтому я до сих пор не понимаю, как могла так вляпаться в Рому Дроздова! Сразу со старта втопила педаль в газ и разогналась до двухсот сорока километров в час.
Ветер хлещет в лицо, адреналин кипит в венах, в сердце цветет любовь. Глупая химическая реакция, путающая все мои планы.
И я неожиданно счастлива влюбиться. Словно как, девчонка! Давно забытое чувство окрыляет и в то же время сеет в душе сомнения. Если чувства невзаимные, если он до сих пор сохнет по дуре Филатовой, а мне лишь пудрит мозги…Я не знаю, как переживу еще один удар в спину.
С головой схватило один не взаимных чувств. Обжечься второй раз страшнее вдвойне.
Я включаю Зое мультики про круглые шарики и съедаемая любопытством на цыпочках крадусь в коридор. В кухне тихо. От этого мне еще страшнее. Они вообще там?
Что можно так долго обсуждать? Никакой ругани не слышно. Даже голос никто не повышает.
— Я вас понял. Да свидание.
Дверь широко распахивается, и я отскакиваю в сторону.
Рома широким шагом проходит мимо в прихожую. На меня не смотрит. Злой как черт. Успеваю заметить его покрасневшие щеки и шею, сжатые в кулаки руки. Вот это папа дает…
— Что случилось? Ты куда?
— Оставь его, Лена. Пусть перебесится.
Ничего не понимаю.
Метаю в папу быстрый взгляд и развернувшись на пятках, бросаюсь следом за Дроздовым. С родителем будет возможность поговорить позднее. А вот судя по звукам из прихожей Рома задерживаться не собирается.
— Что он тебе сказал? Останься. Не уходи. Давай поговорим?
Рома торопливо засовывает свои ступни сорок пятого размера в белые кроссовки. Дерганным движением завязывает шнурки и вскидывает голову.
— Вот скажи мне, Канарейкина, я тебя просил лезть в мои дела? — спрашивает вкрадчиво и выпрямляется в полный рост.
Уперев руки в бока, гневно смотрит на меня сверху вниз. Крылья его носа раздуваются и подрагивают. Я видела его настолько злым буквально пару дней назад. Когда в меня вцепился Жорик. Но тогда эта злость была направленна на моего обидчика, а не меня.
Только вот незадача, я понятие не имею, что натворила.
— Нет?
— Нет! — рявкает неожиданно громко.
Проводит рукой по лицо и медленно выдыхает, пытаясь успокоиться. В защитном жесте обхватываю руками свои плечи.
— Но…я и не лезла? — интересуюсь неуверенно.
— Не лезла? Тогда какого хрена я сейчас выслушивал от твоего отца по поводу пожара в студии?
— Я просто попросила узнать насчет поджога! Там сгорело много аппаратуры, ты попал на деньги! Я хотела как лучше. У него много связей по работе, они могут дать толчок по твоему делу. Разбирательство ведь завели?
— Да, завели. Только теперь капают под меня, и я теперь не выездной. К черту три свадьбы за границей, за которые мне уже заплатили аванс? Спасибо, Лена Канарейкина очень помогла. Чтобы я без тебя и твоей семьи делал? — раздраженно бросается обидными и колкими словами Рома.
Делаю шаг назад. Скорее всего без меня и моей семьи Дроздов жил бы спокойно. Только вот я уже совсем без него своей жизни не представляю.
— Почему копают под тебя? Ты ведь жертва. Твою аппаратуру спалили!
— Мое. Это было старье. Все новое я успел оттуда вывезти. Ты сама видела у меня на квартире. Давай уже, сложи два плюс
