Завожу двигатель, выезжаю на дорогу. Отец в больнице, нужно поддержать мать. Личными проблемами займусь, когда думалка заработает…
Глава 42
Рада
После разговора с Женей я расплакалась. Не потому, что ему удалось меня запугать. Просто если мне кажется, что жизнь начинает налаживаться, обязательно что-то случается. Вот откуда бывший муж сделал такие выводы? Егор в упор не видит сходства с Ваней, а Женя ничего не упустит. Вряд ли на телевидении его начнут слушать, а вот если он дозвонится до Лютого…
У меня сердце замирает, стоит только подумать, что отец Егора узнает о Ване. Заберет ребенка, а меня выставит за дверь в лучшем случае. Не пара я его сыну. Неизвестно, как Егор поступит в этой ситуации. Позволит отобрать сына или нет? Он даже не звонит.
— Ты чего ревешь? — спрашивает Луна, заглядывая в кухню.
Ванька спал. Подруга вроде тоже спала. Я не думала, что она поднимется, вот и распустилась.
— Женя звонил… — вытирая руками слезы.
— Что ему еще надо? — Луна разозлилась, весь сон я ей прогнала.
— Угрожал, — мне так плохо, что держать все в себе нет больше сил.
— Прости меня, Рада, но что его никто не прибьет-то? Плюнь на его угрозы! — завелась Луна.
— Он обещает рассказать Егору, что Ванька его сын, — наконец-то признаюсь я — и словно камень с души сняла. Мне нужно выговориться.
Луна проходит к столу, опускается на стул.
— Во дела, — проводит по лицу руками, будто умывается.
— Прости, что скрывала. Не могла… боялась, что до Егора дойдет. Ты ведь меня постоянно пристроить желаешь… — попыталась оправдаться, но подруга меня перебила:
— Ладно, о чем разговор. Не сказала и не сказала. Тебе виднее, как поступать. Я и сама свои секреты бережно храню. Может, когда-нибудь расскажу, — Луна опускает взгляд, повисает непродолжительная пауза, потом она интересуется: — Так вы с Егором вместе сейчас?
— Я всегда его любила. Безответно. Забеременела прямо перед его свадьбой… — начала я с самого начала все рассказывать.
Мы просидели в кухне допоздна. Луне завтра на работу, а я тут принялась изливать душу.
— Не думаешь, что самой нужно ему обо всем рассказать? Хотя в этом вопросе я не советчик.
— Я уже об этом думала, Луна. Довериться полностью не могу. Боюсь. У нас вроде как роман начинался, а он пропал. Два дня не звонит. Напишет, спросит, как Ваня, на этом все. Будто ничего не было.
Не хотелось думать, но мысли все равно лезли в голову. Как мы будем вместе дальше работать, если он остыл?
— Не накручивай себя. Может, у Егора случилось что-то. Это мы, женщины, какие бы проблемы нас ни преследовали, находим время и силы на мужчин. У них все по-другому. Он ведь за разводом поехал. Журналисты со всех сторон обложили, проходу не дают. Возможно, телефон прослушивается, — об этом я не подумала. А ведь такое вполне может быть. — Слушай свое сердце, — добавляет Луна. — Давай спать, мне на работу, да и тебе рано вставать, Ванька все равно не даст полежать.
* * *
Еще два дня молчания Егора…
Мое настроение с каждым днем опускается все ниже. Он продолжал ежедневно интересоваться состоянием Вани, но ни разу не позвонил и не спросил, как у меня дела. А я не решалась набрать первой. Не хотела навязываться. Какая же я глупая…
Четыре дня молчания. Будто уехал и забыл. Зачем тогда был этот флирт? Внимание? Взгляды? Ухаживания? Неужели за этим ничего не стояло? У Луны получилось в прошлый раз меня успокоить, но очередные два дня молчания — и отчаяние накрывает с головой.
Вечером позвонил Андрей. Мы долго с ним разговаривали. Договорились сводить детей в выходные в парк, если Ваня поправится и погода не подкачает.
Уложив Ваньку, сходила в душ.
— Не звонил? — спросила Луна, когда я вышла из ванной комнаты. Она по нескольку раз в день интересовалась, видела, что я подавлена.
— Нет, — мотнула головой. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам.
Я уже засыпала, когда зазвонил телефон.
Егор…
* * *
Егор
Три дня у реанимации. Никаких изменений в состоянии здоровья отца, оно крайне тяжелое. «Готовьтесь к худшему», — вердикт врача, но Лютый продолжал цепляться за жизнь.
Машу с мамой получилось отправить домой, чтобы они немного отдохнули. Гнетущее состояние ухудшают больничные стены. Больницы вообще пахнут отвратно. В них будто сама смерть делает обход, а ты ненароком ощущаешь ее касание. Наблюдаешь за работой врачей, которые отвоевывают у смерти чьи-то жизни, и даже в тот момент, когда получилось спасти человека, ты не испытываешь радости, а лишь облегчение, что в морг никого не спустят. Привыкаешь, наверное, а ведь я всего лишь четвертый день здесь.
Наверное, такие места заставляют задуматься о жизни и понять, за что ее стоит ценить. Переосмысливаешь свои косяки, начинаешь понимать, как хочешь закончить свой жизненный путь, а главное — как его пройти, чтобы в конце не было сожаления о бесцельно прожитых годах.
Когда получалось остаться наедине с собой, откидывал голову на холодную стену, прикрывал глаза и пытался дремать, но в голову лезли мысли, которые сейчас волнуют меня больше всего на свете. Ванька… Рада…
Сложно принять, что у тебя есть сын. Я не обсуждал это с Машей, хотя такая мысль была. Я видел, что ей сложно разрываться между больницей, мамой и домом. А я не был точно уверен, что все так, как я представлял. Но с каждым днем мне все больше хотелось верить, что Ванька от меня.
Рада — не просто увлечение, не просто искренняя чистая девочка, которая была в меня влюблена, она женщина, которую я всегда любил. Заблуждался, когда думал, что она мне всего лишь нравится. Возможно, несколько лет назад мои чувства были незрелыми. Я не был готов к серьезным отношениям, да и, наблюдая за своими родителями, не очень хотел заводить семью. Хотя тянулся к той, которая могла ее дать. С ней хотелось нормальной семьи,
