Принимаю душ с браслетом на ноге и хмыкаю. Мне никогда не скрыться от глаз Слэйна. Он всегда меня найдёт, да и бежать от него я не хочу. Мне нужно подумать насчёт его предложения, но я, действительно, не могу быть уверена в том, что любовь выдержит всё. А вдруг нет? Вдруг в какой-то момент я открою глаза, и Слэйн станет для меня только чудовищем, как для его матери? Вдруг я осознаю, что он монстр и убийца, и это вызовет внутри меня отторжение? Вдруг я сойду с ума?
Не знаю. Я в замешательстве.
Переодеваюсь в свежую одежду, оставшуюся в моём доме, и сажусь на стул. Я оглядываю стол и замечаю белый конверт с эмблемой Ноланов. Я видела их множество. В них содержались угрозы, обращённые к моему отцу, которые он прятал ото всех. Папа знал, что Тристан Ангус Нолан давно был в курсе предательства своих сыновей. Папа знал на что шёл.
Я разрываю конверт и открываю письмо.
«Энрика, думаю, что ты должна знать место захоронения тела твоего отца. Пусть это будет ещё одним доказательством того, как ты дорога мне. Координаты ниже…»
В шоке смотрю на координаты и быстро открываю ноутбук. Вбиваю их на карте, и мне показывает какую-то лесную зону за пределами города. Мне нужен совет, как никогда. И единственный, кто может его мне дать, — мой папа.
Хватаю свои вещи и листок с местом, где находится могила моего папы. Достаю из заначки деньги и сбегаю вниз. Я выхожу на улицу и ловлю такси. Меня не волнует, что Слэйн узнает о том, что я куда-то поехала. Я должна встретиться с отцом хотя бы в последний и единственный раз за всё это время, пока я живу без него, чтобы отдать дань памяти. Это мне сейчас очень нужно.
Глава 25
Когда я потеряла папу, то была слишком мала, чтобы правильно выражать свои эмоции или же, вообще, понять, что творится у меня в сердце. Моя жизнь до его смерти была самой прекрасной, о какой только может мечтать девочка. Моя семья была той, о которой пишут в журналах. В доме всегда царили мир, покой и любовь. Я знала только это, а потом случилось плохое. Я не могла реагировать на подобное, потому что понятия не имела, что такое тоже бывает. Если Слэйн не знает, что такое ласка, любовь и нежность, то я не знала, что такое жестокость, смерть и насилие. Даже в юном возрасте мы с ним были полными противоположностями друг другу. Его отец был монстр, а семья словно воплощение ночных кошмаров. Мой отец был убит, и семья разрушилась из-за того же монстра. Это у нас общее.
И вот теперь, держа в руках цветы, я стою на обочине дороги в какой-то глуши, где нет ни одного человека, которому я могла бы рассказать, как мне сейчас больно. Я видела, как плакала мама, слышала её горе и не понимала, почему она так тихо и долго плачет. Папа же был на небесах. Ему было хорошо. Но сейчас, зная правду, прекрасно понимаю тот тихий вой, который я слушала ночами. Я бы тоже так выла, если потеряла бы Слэйна навсегда. Нет, не отпустила бы его жить в этом мире и радоваться каждому дню, а осознала, что он никогда не увидит новый день.
Боль терзает моё сердце, пока я иду по своей нарисованной карте к указанному месту. Я переступаю через поваленные деревья, убираю на своём пути ветки деревьев и боюсь вновь оказаться обманутой. Если это так, то я никогда не прощу Ангуса. Никогда. Но я останавливаюсь, когда передо мной появляется небольшая могильная плита. Она чистая, место ухожено, и стоят свечи.
— Боже мой, — шепчу, опускаясь на колени, и цветы падают из моих рук на траву. — Папа.
Мои глаза сразу же наполняются слезами, я ползу к плите и провожу пальцами по его имени и датам. «Любящий муж, отец, сын и смелый друг».
В эту минуту я словно возвращаюсь в прошлое и плачу так горько, как не могла тогда. Здесь похоронен мой отец, один, забытый и брошенный в чаще леса. Покинутый всеми и без должного внимания. Конечно, похороны это для живых, но как же хочется проститься с отцом нормально, а не подавить эту печаль испугом, а потом радостью из-за первого полёта на самолёте. Мне так больно в эту минуту. Безумно больно, оттого что он стал ещё одной жертвой чудовища.
Наверное, именно в этот момент, когда горе полностью заполнило сердце, я понимаю, как сильно хочу уберечь Слэйна от того будущего, которое ему предрекли. Я хочу быть с ним и не дать ему оказаться в земле раньше положенного срока. Хочу держать его за руку, ссориться с ним, доказывать ему свою любовь, учить его ласке и нежности. Дать ему всё, что живёт внутри меня. И не потому, что я должна это сделать ради своего спасения. Нет. Ради него самого и его другой жизни. Он ведь не понимает так много из того, что понимаю я. И я могу научить, показать и защитить единственного человека, которого люблю сейчас. Мама поступила бы так же. Папа тем более.
Я нашла ответ…
Внезапно у меня за спиной раздаются шаги. Кто-то идёт сюда, и я подскакиваю на ноги. Оборачиваюсь и вижу Ангуса, выходящего из леса. Из-за шока я даже не могу спросить его, какого чёрта он здесь делает. Ангус подходит ко мне и кладёт цветы на могилу моего отца.
— Я следил за тобой. Ждал, когда смогу показать тебе место, где я похоронил твоего отца, — тихо говорит он, улыбаясь могильной плите. — Я выкрал его мёртвое тело, потому что мой отец собирался манипулировать им и вычислить, где вы находитесь. Я похоронил его здесь, чтобы никто не нашёл и не побеспокоил его покой. Энрике любил природу Ирландии. Эти леса, свободу и чистоту воздуха.
— Спасибо, — выдавливаю из себя. Больше мне ничего не приходит на ум.
— Не за что, Энрика. Если бы я мог спасти его, то сделал бы это, но тогда я не мог. Я струсил, понимаешь? Струсил и выбрал своего сына и тебя. Не его, не преданного и доброго друга, который помог мне встать на ноги. Я не отплатил ему за его заботу и честность, за его поддержку и дружескую любовь к моей семье. После него я больше никогда ни с кем не дружил, потому что никто бы с ним не сравнился. Он во многом стал для меня недостижимой целью. Я часто вспоминаю его.
— А я немного помню о нём. Только хорошее, — грустно говорю я.
— Он и был хорошим, Энрика. Твой отец всегда преследовал добрые цели, и никогда не делал ничего плохого, старался всегда быть выше мести и злости. Он был ангелом, а ангелы долго не живут, как оказалось. Мне очень жаль, что ты всё потеряла, Энрика, из-за моей семьи, — произносит Ангус и проводит ладонью по моей спине.
— Местью я не смогу воскресить своих отца и маму. Папа был бы против мести, поэтому я прощаю тебя. Я прощаю тебя ради него. Ты мне ничего не должен, — отвечаю, отодвигаясь от Ангуса. Мне неприятны его прикосновения. Мне не хочется, чтобы меня сейчас кто-то трогал, кроме Слэйна. На самом деле я чувствую себя предательницей, оттого что разговариваю с Ангусом, ведь он враг Слэйна. Он тоже очень много плохого ему сделал.
— Твой отец часто рассказывал о том, что хотел бы дать тебе, Энрика. Он всегда желал для тебя верного спутника жизни, хорошего образования и стабильного будущего без боли.
А теперь мне не нравится то, что он говорит.
— Невозможно жить в этом мире без боли. Она всё равно будет, — огрызаюсь я.
— Да, но боль можно избежать. Тем более что боль в данном случае абсолютно не имеет никакого отношения к тебе, Энрика.
— На самом деле имеет. Я решила мстить и позволила втянуть себя во всё это, Ангус. Если бы я была выше мести, как мой отец, то никогда бы не оказалась здесь. Да и, вообще, бессмысленно гадать о том, что было бы, если бы, потому что надо принимать факты, которые есть на руках. Они такие, какие есть, другими не будут, — отрезаю я.
— Энрике знал Слэйна, видел его несколько раз. И даже он не смог найти в своём сердце оправданий для его жестокости. Именно Энрике находил разорванные трупы, которые оставались после Слэйна. Тихо убирал их и писал в отчётах про диких зверей в наших лесах. Он был бы крайне недоволен тем, что ты выбрала такого мужчину, как Слэйн.
— Да ты издеваешься, Ангус, — цокаю и закатываю глаза. — Серьёзно? При чём здесь Слэйн, вообще?
