выдохнула и задвинула страх подальше, за спину, пусть не мешает мне прямо сейчас чувствовать счастье.
Проследив за моим взглядом, Раф пояснил:
– В дипломатическом мире всё имеет значение: на какой машине ты приехал, какой подарок преподнёс, какие туфли надел. Как улыбнулся и даже как поприветствовал.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Нас учили дипэтикету в МГИМО. Двести часов плюс допы перед поездкой в страну.
– О да, прости за глупый вопрос.
Он взглянул на меня с хитринкой:
– Ну, разве ты могла знать, что я учился дипломатии?
Я поперхнулась воздухом, понимая, что «Штирлиц снова прокололся», пришлось свести всё в шутку. Я покачала головой:
– Тогда ты рискуешь. Я не разбираюсь в вилках и улыбаюсь всем подряд.
– В этом твоя сила, – рассмеялся он.
И мне стало легко. Раф открыл передо мной дверцу, поддержал под локоть и вдруг спросил очень серьёзно:
– Ты доверяешь мне, Люба?
– У меня нет выбора, – улыбнулась я, а потом искренне призналась: – Да,доверяю. Полностью.
– Тогда мы едем жениться, – сказал он и шутливо добавил: – Ты выйдешь за меня?
Я забыла, как дышать. Лишь расширила глаза, вперившись в самого обольстительного на свете дипломата и думая, что ослышалась. Ρаф таинственно улыбнулся, склонился над моим ухом. От близости его губ и тепла дыхания у меня побежали по спине мурашки. Сердце замерло, готовое выпорхнуть из груди к нему!
– Это единственный способ получить тебе официальные, «чистые» документы с другим именем, не прибегая к услугам мошенников. Через консульство. Я кое на кого надавил. Есть тут у меня старые связи, – прошептал Раф, касаясь рукой моей талии. Заглянул в глаза, задержался в них на мгновение, словно ища одобрения,и сказал с хрипотцой: – Не бойся, Люба, мы сможем всё аннулировать, когда я благополучно вывезу тебя из страны.
– Понятно, – горячими, непослушными губами ответила я, отводя взгляд. Мне вдруг стало больно.
– Главное, что ты будешь в безопасности.
– Да, конечно, – глухо сказала я. – Спасибо за твои жертвы.
– Ну что ты, какие жертвы! – вдруг смутился он. – Я просто выполняю свою работу. Это моя обязанность – защитить тебя.
Чувствуя, что ещё слово,и я расплачусь, я быстро юркнула в салон авто, на заднее сиденье. Не подвинулась вглубь, чтобы он не сел рядом. Жених и невеста! Курам на смех…
Мы начали удаляться от восточного салона красоты, выехали с узкой улочки на площадь мимо потрясающей мечети и украшенных огоньками деревьев. Я рассматривала город Исфахан и кусала губы, готовая порвать на кусочки собственные ожидания и выкинуть их в окно. Жаль, с ними рвётся и моё сердце. Больно! Но я сама виновата… Сама придумала, сама полюбила, сама поверила. Его взгляды, его поцелуй ничего не значили. Только жалость,только сочувствие, только ответственность. Пора взглянуть правде в глаза: я люблю его, он меня нет. Чем слаще иллюзии,тем сильнее боль, что они причиняют.
Раф обернулся с переднего кресла и посмотрел на меня со странной полуулыбкой, словно извиняясь:
– Всё хорошо, Люба?
Я одним махом, как хлам со стола, смела бурю эмоций в своей душе. Под ноги – там им и место. И улыбнулась во всю силу своего актёрского мастерства:
– Да, всё прекрасно! Ты здорово придумал!
– Это будет быстро, – шепнул Раф, заводя меня в двери тусклого заведения в закоулках тёмной улицы.
– Главное, чтобы не больно, – съехидничала я.
Он неловко хмыкнул. Остановился, навис надо мной в едва освещённом узком коридорчике, где плавились в восточных лампах свечи.
– Точно всё нормально, Люба?
Я нервно пожала плечами.
– Ровно настолько, насколько это возможно в данных обстоятельствах.
– Прости… – сказал Ρаф. Помялся, потом добавил: – Нас уже наверняка ждут.
Я кивнула и последовала за ним. За дверьми оказался кальян-бар. В нос ударило смесью ароматов. В полутьме, под потолком с массой самых причудливых ламп – старинных керосиновых, фонарей, чёрных матовых шаров и вытянутых белых колб – раскинулось длинное узкое помещение. Парадоксальная экономия света при таком количестве светильников!
Слева были расставлены столики с диванчиками, оккупированные мужчинами всех возрастов, справа – сиденья, похожие на кровати с высокими деревянными ограждениями, устланные коврами. На них сидели девушки в платках, впрочем, весьма свободного настроения, судя по дружному смеху. За спинами мужчин, в шкафах под стеклом были выставлены кальяны и кальянчики, подсвеченные красным изнутри, будто в музее. Бордовые ширмы с надписями на арабской вязи разделяли и без того тесное помещение. Кучно, неуютно, шумно… На столах, где не было кальянов со струящимся кверху дымком,толпились чайные стаканы, пузатые чайники и нехитрые кушанья на тарелках. Сквозь дым с привкусом вишни и гадости прорывался запах жареного в масле теста. Чебуреки? Или их аналог. Хм… Всю жизнь мечтала выйти замуж в забегаловке!
– Прости, – вдруг снова сказал Ρафаэль, будто прочёл это на моём лице, заслонил широкой спиной отдыхающий народ и повёл меня не в задымлённый зал, а дальше, свернув через два шага в тёмный коридор с вкраплениями красноватых и жёлтых бра на стенах. Затем по лестнице, по коридору и снова наверх. Ступени поскрипывали, постанывали и трещали под ногами, сполна отдавая долг моим каблукам.
Проникнув за шторы из крупных деревянных бус, мы очутились в отдельной комнатке. Под высоким сводчатым потолком, наводящем на мысль о том, что мы забрались под самую крышу минарета или башни из арабских сказок, находилось маленькое помещение с одним столом. На диванчике в глубине, при интимном свете лампы, явно заимствованной у Ала-ад-Дина, сидела типичная москвичка с рыжеватыми светлыми волосами, едва покрытыми голубой косынкой. От увиденных внизу персонажей она отличалась очень белой кожей и видом, словно только что вышла из метро. В час пик. В понедельник. На нелюбимую работу.
– Вы опоздали, – прошипела она.
– Нет, я задержался, Вера Петровна, – с достоинством ответил ей Раф. – И я предупреждал вас о такой возможности.
Я поздоровалась, она проигнорировала. Рафаэль пропустил меня на диванчик и сел с краю.
– Я вообще не знаю, зачем пришла, – продолжала шипеть мадам. – Ваше предложение абсурдно!
– Знаете, – усмехнулся Раф.
– Вы хотите, чтобы я нарушила закон! Звоните неизвестно откуда, отрываете меня от дел… Пришли бы в посольство!
– Я поступаю так, как требуется! И мы знаем с вами, – жёстко ответил Раф, – что с законом у вас так себе отношения.
