еле встаю на ноги. А те подкашиваются.
Но сушняк одолевает.
Выхожу из комнаты и иду на кухню. Хватаю там бутылку. Возвращаюсь обратно и слышу шевеления из соседней комнаты. Невольно заглядываю в неё через маленькую щель. Там же Ева спит. Надо узнать как у неё дела.
И то, что вижу — удивляет.
Спокойно стоит у окна. Потягивается, улыбается. Уже одетая и довольно-таки бодрая. Стало лучше? Ага, и теперь будет мешаться под ногами.
Отпрянув от двери — разворачиваюсь. И иду к себе в комнату.
И думаю. Не о ней. А о том, как она сюда попала.
Мы много петляем, прежде чем приехать домой. Не знаю зачем, чтобы Слава не знал где мы? Тогда как Ева нашла его квартиру? Как я помню — внизу стоит охрана. Почему девушка прошла так свободно? Те не предупредили.
Я как-то попыталась ночью выйти. Меня тут же обратно запихали. А потом ещё Арсанову написали — я видела, как мужик сообщение печатал.
И чего-то я всё же не понимаю.
Если Волков привёз Еву, допустим, к этому зданию, почему не зайдёт сам?
У него хватает людей и власти. Боится Арсанова? Или за меня?
Надо будет утонить несколько вопросов у него. Чисто ради интереса.
А пока заваливаюсь спать.
Завтра я планирую встать пораньше и преподнести Арчи подарок. Чтобы как следует задобрить его. А потом… Кое о чём его попросить.
***
Я кидаю бумажки на стол и смотрю на ледяное лицо Арсанова. Он, можно сказать, в шоке. Нет, злится. Ну, да. Я пришла такая и давай бумажками кидаться.
Ещё и в таком виде.
Откровенном.
Не сказала бы, что прям очень.
Но на мне только лифчик. Кружевной, чёрный. Придерживает грудь. И шорты джинсовые. А под ними стринги, которые выглядывают из-под ткани. Жутко некомфортно, но раз моё тело так на него влияет, почему бы и нет?
Я бы даже надела ошейник ради такого дела, но нет. Ева увидит — я от позора не отмоюсь. Да, гордость у меня ещё есть.
— Что это?
Я присаживаюсь на стол прямо возле него. Специально выпячивая попку. Эротично, сексуально. И это работает. Взгляд метает то на меня, то на бумаги.
— Это план дома Волкова, — поднимаю ладонь в воздух и дотрагиваюсь до его обнажённого плеча. Не каждый день увидишь полуобнажённого парня с утра пораньше, работающего за ноутбуком. Который я, кстати, и отодвигаю в сторону и сажусь на его место, широко расставив ноги. Ну, не сильно. Так, чтобы удобно было.
Что ещё такого учудить, чтобы взгляд этот с искрой не пропал?
— Можешь послать туда, нууу, каких-нибудь плохих парней, устроить перестрелку, вшиу-вшиу, — я делаю пальцы в виде пистолета и честно пытаюсь его расслабить.
Даже ладони к его волосам подношу. И пальцами в них цепляюсь. Поднимаю голову вверх, отрывая от своей груди.
Фетишист, ей-богу.
— Или камикадзе с бомбой. Я честно не знаю твоих приёмчиков. Но вдруг тебе пригодится, — заглядываю в его глаза. И вот его ладони уже на моих бёдрах. — Там также все его любимые предприятия. Вот уничтожишь то, что с машинками и ему будет как минимум хреново.
— Ага, — бесцветно отвечает. — С чего такое рвение к сотрудничеству?
— Как? Хочу быстрее это закончить, — это факт. — Что нам мешает убить его?
Искренне не понимаю!
— Мы его не убьём, — скользит по бёдрам. — Посадим за решётку. В саму-ую худшую тюрьму и с наихудшими людьми.
— Так в чём проблема?
— Недостаточно доказательств, — да ладно? — Он чист.
Сжимаю короткие волосы.
— Ну, внутри не так. Но не прикопаешься.
— А если я подам на него в суд за насилие?
У меня и следы имеются. Но почему-то Арчи это веселит. Улыбается.
— Тебя тут же пошлют нахуй, дорогая.
Дорогая. Звучит не иронично, а очень даже ласково.
— Нужна инфа помасштабнее. Так, чтобы он не откупился бабками. Я сейчас как раз в процессе. Но ты права. Что-нибудь мы с его предприятиями сделаем.
— Может, приведём его к банкротству? — опять идея глупая. — Сделаем бомжом?
— Ты думаешь у него мало денег? — выгибает бровь.
— Ну, блин, — досадно отзываюсь. — Если он такой могущественный и богатый, что ж ты ещё живой такой?
Арчи усмехается. Вновь.
Я что, на клоуна похожа?
Он стискивает ладонями мои бёдра и резко встаёт, вклиниваясь между моих ног. Подаётся вперёд и клацает зубами возле моих губ.
— Потому что трус, — выдыхает. — И туп. Он знает, где я живу и мог забрать тебя в любой момент, но боится моих людей. Например, троих снайперов на крыше, которые меняются посменно. Ты не заметила, когда мы возвращались, что поблизости нет ни единой души? Все ближайшие улицы оцеплены — мимо и муха не пройдёт.
Я закусываю губу и пытаюсь что-то такое припомнить.
Да, припоминаю.
— А ещё у меня его главное сокровище, — и опять подаётся вперёд, но в этот раз целует меня в губы. Не жадно или грубо. Нет. Просто, оставляя мимолётный поцелуй. Нежный такой.
Он что, не выспался?
— Я пригрозил ему несколько раз, что сниму с тебя скальп, если я увижу его или его людей поблизости.
Вот вроде выглядит… Спокойно. Как ангелок сейчас даже. Взъерошенный после сна. И голый. Романтика!
А говорит такую жесть.
— А как же Ева прошла? — недоумеваю.
— Ну, — хмыкает. — Мне, оказывается, звонил начальник безопасности. Он собственно её и принёс сюда.
Ах, да, там же мужчина за ней стоял…
— Но я был занят другим делом, — облизывается. — Более…
Он замолкает.
Что он хотел сказать? Важным? Интересным?
Ева для него должно быть в приоритете. И он, кажется, это понимает. Продолжает молчать. И я решаю разбавить немного атмосферу.
— Но ты ж не снимешь с меня скальп?
