— Несмотря на то что я специально принимала меры, чтобы их не было. Вы примерно десятый, но вы, как я полагаю, здесь по работе.
— Нет, — возразил он, заходя в палату. — Я тоже посетитель.
— Вам далеко пришлось ехать. Вы всегда колесите по всему штату, чтобы проведать ваших прооперированных пациентов?
— Откуда вы знаете, что я не прилетел вертолетом? Я был тут неподалеку. Я взял себе за правило находиться неподалеку. Вы, кажется, слегка не в настроении?
— Назовите его прямо — стервозным.
— Что вы собирались делать после выписки? — спросил он.
— Хотела уединиться с любимыми фильмами, но одна из моих подруг разоблачила меня и намерена у меня поселиться. Она работает здесь медсестрой.
— Медсестра вам едва ли понадобится, скорее кухарка, — сказал он. — Готовить-то она умеет?
— Она классная кухарка. Но от обезболивающих и химии во рту металлический привкус, так что едва ли я оценю ее старания.
— Скоро обезболивающие будут не нужны. Только не смейтесь — вы вполне здоровы. Все у вас совсем неплохо — и давление, и гемоглобин, и лейкоциты. Я поговорил с вашим хирургом, и он сказал, что и шов заживает отлично.
— Ну, это спорный вопрос…
Джерод присел на кровать к ней лицом.
— Вас собираются уже сегодня выставить отсюда. После двенадцати. Будь я любителем пари, то поспорил бы, что вы приехали сюда сами и оставили машину на стоянке для персонала…
Она неловко улыбнулась, и он рассмеялся:
— Я так и думал. Как там насчет вашей подруги?
— Она приходит каждый день, из отделения экстренной помощи, это на первом этаже, и, как только я окажусь дома, собирается заботиться обо мне.
— Вы наверняка не признались ей, что задумали сами добраться до дома, потому что она бы вам точно не позволила. У меня здесь через час совещание, потом я вернусь и сам отвезу вас домой.
— Нет. Я хочу доехать на своей машине, — сказала Бет.
— Кто бы сомневался. Но первое — вы сейчас на обезболивающих. Второе — управлять машиной одной рукой неудобно. И третье — третьего нет. Нет, есть! Это не рекомендует врач.
— Здесь за меня отвечаете не вы. Мне нужна моя машина дома.
— Меня тут знают, и, если понадобится, весь здешний штат меня поддержит. И не составит большого труда пригнать вашу машину к вам домой, когда вы совсем поправитесь и сможете сесть за руль. Думаю, ваша подруга с этим справится. — Он посмотрел на часы. — В два я освобожусь. Постарайтесь к этому времени собраться.
— Знаете, а вы очень настойчивы.
— Да! И спорим, что вам это во мне нравится. Скоро увидимся… — Он поднялся и пошел к двери.
— Постойте!
Он оглянулся.
— Кажется, это уже выходит за рамки ваших обязанностей, разве нет?
— Спектр моих услуг очень широк!
— Но что, если именно в этой услуге я не нуждаюсь? Я возьму такси. Не хочу, чтобы вы увидели бардак в моем доме.
— Доктор Хэлсли! — засмеялся он. — Мы знакомы совсем немного, но я почему-то убежден, что дома у вас образцовый порядок. Спорим, что вы даже белье сворачиваете аккуратными квадратиками. Вы не успеете пообедать, как я уже вернусь. — Уже совсем в дверях он еще раз обернулся: — Бардак в доме — неплохое испытание.
Она улыбнулась ему вслед. Разумеется, у нее дома не такой уж беспорядок. У нее никогда не бывало беспорядка, а перед отъездом в больницу она тем более тщательно прибрала. Прошлась по дому сверху донизу, чтобы не оставить ни одной вещи в неположенном месте. Когда вас воспитывают родители, у которых проблемы с аккуратностью, вы или следуете их линии поведения, или становитесь дотошной чистюлей.
У Бет была возможность уклониться от его помощи. Можно связаться с Касси, дать ей знать, что если она не подоспеет к моменту ее выписки, то Бет окажется отданной на милость слишком добросовестного онколога. Кое-что в его поведении показалось Бет странным. С какой стати ему проявлять подобную услужливость? Он предписал ей усиленную химиотерапию, и скоро она станет слабой, обессиленной, лысой! Кроме того, насколько она знала, занятость врачей не позволяла им оказывать больным подобные услуги. Самой Бет никогда не приходило в голову поработать таксистом для своих пациенток.
Потом она предположила, что он смотрит на нее как на коллегу. Может быть, она у него и не первая пациентка-врач, но, возможно, она самая молодая из всех. Видимо, он от природы отзывчивый человек и вот поставил себя на ее место, попытался представить, какой стала бы его жизнь, если бы он боролся с подобным заболеванием с двадцати пяти лет… С заболеванием, которое сам лечит и знаком с его разрушительным воздействием. Тогда у него бы, скорее всего, не было детей. Его дочери-подростки, из-за которых он рвет на себе волосы, могли вообще не родиться или были бы значительно младше. Химиотерапия и сама болезнь значительно отложили бы их появление, если не совсем ему воспрепятствовали.
Дети… Бет хотела детей от Марка. После первого проявления болезни, еще до того, как он бросил ее, Бет знала, что пройдет по меньшей мере пять лет, прежде чем она снова сможет по-настоящему распоряжаться своей жизнью. В двадцать пять ей казалось, что это невероятно долгий срок, и все же впереди было довольно времени.
К тридцати — тридцати двум она могла успеть достаточно укрепить здоровье и, возможно, родить. Теперь это будет уже тридцать шесть — тридцать семь, но после двух таких операций велика вероятность, что, родив детей, она просто не успеет их вырастить. Возможность иметь детей утекала от нее, как вода сквозь пальцы. И с этим приходилось смириться. Для женщины, работа которой заключалась в том, чтобы способствовать появлению на свет детей, это было особенно нелегко. Ей всегда хотелось самой оказаться на месте своих пациенток.
Джерод появился ровно в два часа, она позволила этому произойти. Но к этому времени Бет чувствовала себя очень уставшей — она далеко не оправилась от операции, анестезии, стресса. От ее боевого настроения ровным счетом ничего не осталось.
— Вижу, вы готовы, это хорошо, — сказал он.
— Не понимаю, зачем вам это надо, — удивилась она. — Это не в обычае лечащих врачей.
— Просто я такой вот славный парень, а вы, кроме всего, товарищ по профессии. — Он подхватил ее сумку и взялся за ручки кресла-каталки. — А врачи ведь не только конкурируют, но и заботятся друг о друге.
«Так и есть, — подумала Бет. — Все дело в корпоративной поддержке».
Она медленно перешла с кровати на кресло.
— Вы, наверное, пытаетесь представить, каково это — в моем возрасте перенести две серьезные операции?
— Да, и это тоже, — признался он. — У меня такое ощущение, что сам я в двадцать девять еще не родился. Я тогда все еще был стажером.
