– Конечно, они не иммигранты, – объясняла она мне. – Ну и что? Даже мои бабушки и дедушки не иммигранты, но... Им понравится фильм.
У нее были волнистые волосы пепельно-каштанового оттенка. Кевин рассказал ей о том, что я сделала со своими волосами.
– Извини за любопытство, но зачем ты обрезала волосы? – спросила она, когда мы за компанию с ней (Шира была вегетарианкой) заказали овощной салат.
– Я хотела немного разнообразия, – сказала я.
– С такими зелеными глазами? – Она постучала палочками по тарелке. – Кевин говорит, что ты производила неизгладимое впечатление. То, как он описывал тебя, заставляло меня ревновать.
– Ну, ты ко всем ревнуешь! – вмешался Кевин.
– Меня нет для тебя в течение ближайших двух часов, – заявила она.
Он поднял ее, как перышко, но она начала вырываться, пока он не смилостивился и не опустил ее на пол.
– Вот один из недостатков маленького роста. Да еще то, что приходится делать покупки в отделе, где продают детские юбки с котятами. Я так обрадовалась, когда «Сар» начала выпускать одежду второго размера. Но оказалось, что на самом деле второй размер – это шестой! И мне снова открылась дорога в детский отдел.
Она улыбнулась, и я не могла не ответить ей улыбкой. Рядом с ней я ощущала себя просто танкером.
– Да, вот еще что, подруга. О волосах. Надо их снова отрастить.
Но я не могла их отрастить. Через несколько недель мне пришлось закрашивать корни хной, поскольку миссис Дезмонд сказала мне, что это не так вредно, как травить волосы краской.
Шира прибыла в город не только для съемки фильма, но и чтобы увидеть хоккейный матч с участием Кевина. Он был вратарем и играл за команду «Сан-Диего сейлорз». Каждый раз, когда мы погружались в изучение скелета и кровеносной системы, строения сердца и его функций, он приглашал меня на игру. Я всегда отнекивалась, говоря, что нет на это времени. Правда же заключалась в том, что я не могла отличить хоккейную клюшку от клюшки для гольфа и не хотела выглядеть дурочкой. На этот раз я снова получила приглашение. Я вспомнила о том, что мне предстоит выучить: ишемия, ангина, тахикардия... Но я сказала:
– Конечно, почему бы и нет?
Если Шира понимает, что происходит на поле, то и я смогу. Я точно знала, что там две сетки ворот. Неужели игра такая сложная? Шира объяснила мне основные правила, и к концу первого тайма я уже скандировала каждый раз, когда Кевин ловил шайбу, и пела со всеми, когда «наши» забивали ее. Умению Кевина бросаться за шайбой на лед и его физической выносливости можно было только позавидовать.
– Я бы не смогла повторить все их трюки даже без коньков, – заметила я Шире. – Не понимаю, как им удается вытворять такое на льду!
– Он играл в хоккей с трех лет, – объяснила Шира. – Для него это так же естественно, как ходить.
– Ничего себе! Здесь же нет зимы.
– Его отец играл за команду колледжа. В Нью-Йорке. Он собирался стать врачом.
– Кевин сказал, что в его семье нет медиков.
– Дедушка Кевина погиб. Его сбил грузовик с пьяным водителем. А у бабушки был ресторан. Так все и случилось. Китайцы во многом похожи на евреев. Семья превыше всего.
– Это многое объясняет. Кевину нравился английский...
– Но вместо этого он решает заняться медициной. Думаю, что, несмотря на трудности, все это имеет смысл. Как и игра в хоккей в Калифорнии, – пожав плечами, сказала Шира.
– Пожалуй, да. Там, где я росла, все знали, как стоять на лыжах, еще до того как начинали читать.
– Вот этого я бы не смогла сделать ни за что. Стать на лыжи, – ответила Шира.
– Это легко. Надо только пригибаться и следовать закону земного притяжения.
– Если ты росла в Айдахо, то с законом земного притяжения у тебя проблем не будет. Но в Бруклине негде научиться лыжному спорту.
– А его семья одобряет то, что ты... не методистка? Шира засмеялась.
– Я думала, ты скажешь, что я не китаянка. Сначала они отнеслись ко мне настороженно, но Дженни сказала, что все в конце концов сводится к одному...
У меня поникли плечи.
– Что такое? Что? – спросила Шира.
– Не знаю. Ничего. Я просто получила письмо от одного парня. Он рос там же, где и я. Он католик, а я из семьи мормонов. Это все смешно. Он всегда считал меня «девчонкой из соседнего дома», которая любит лошадей.
– Но ты вкладывала в вашу дружбу нечто большее.
– Не совсем.
– Думаю, что ты лукавишь, – настаивала Шира.
– Он влюблен. Он счастлив.
– А ты хотела бы быть на ее месте. Так почему бы тебе не сказать ему о своих чувствах?
– Я бы ни за что не отважилась. Мы так не делаем.
– Брак с «иноверцем»? У евреев все то же. Кевину пришлось бы принять мою веру.
– Он бы сделал это?
– Говорит, что да. Посмотрим...
– Этот парень итальянец. Католик. Он все равно не думает обо мне как о своей девушке.
Я вспомнила фотографию, которую нашла у Мико, – ту, где я скачу верхом на Джейд и ветер развевает мои длинные волосы.
– Ты не убедила меня, уж прости великодушно, – сказала Шира.
Команда Кевина выиграла. Мы отправились праздновать с пивом. И с лимонадом для меня.
– «Нет» алкоголю?
– Я еще не достигла совершеннолетия, – объяснила я.
– Даже если бы она и достигла совершеннолетия, ничего бы не изменилось. Она и чай с кофе не пьет, – вставил Кевин.
– Кевин скоро перещеголяет всех в знании истории религии, – язвительно заметила я.
– Но вам же ничего нельзя! – чуть не закричал он.
– Мне все можно! Совершенно не обязательно заливать себя какой-то ерундой, чтобы чувствовать себя на высоте.
Я указала пальцем на пятно от пива, которое расплылось у Кевина на рубашке.
Все рассмеялись, а Кевин покраснел.
– Она может пить колу, хотя в ней есть кофеин.
– Но сначала надо совершить специальный ритуал, – сказала я.
Все снова рассмеялись.
– Я сдаюсь, – вымолвил Кевин. Шира заметила:
– На твоем месте я поступила бы точно так же. Ухода, пока ты не слишком отстал.
Шира мне понравилась. Не прошло и месяца, а я уже познакомилась со многими людьми – у меня появились два друга и несколько приятелей из класса. Миссис Дезмонд каждый вечер готовила мне ужин, забывая посчитать пять долларов, которые я ей была бы должна. Пока мне удавалось избежать встречи со Скоттом Эрли. Келли оставляла мне деньги в конверте у лампы. По пятницам Скотт отправлялся на греблю, а потом на встречу в храм, где проводились благотворительные занятия с бездомными детьми. Поэтому мы почти не видели друг друга.
Затем однажды днем он попросил привезти Джульетту в библиотеку, где добровольно выполнял какую-то работу. Я не могла ответить отказом. Все эти дамы... Они умилялись, передавая малышку так, словно это было редкое произведение искусства. – А вы, должно быть, Келли! – сказала одна из женщин постарше.
