– Отлично, я все снял. – Он приблизился ко мне. – Спасибо, парень, с тобой легко работать.
Я на всякий случай зарычал.
– Вот так всегда. Пара снимков, и они уже мнят себя звездами, – засмеялся Мопс.
Джейн улыбнулась:
– Это точно.
Стоило Мопсу уйти, как появилась Конопатая.
– Начало через десять минут. Мы должны поторопиться.
– Похоже, бесплатного ленча я не дождусь, – пробормотала Джейн себе под нос.
В общем, мы последовали за Конопатой Тришей в общий зал через помещение, где все еще творилось нечто невообразимое. Все были на взводе, пахло косметикой и потом, люди носились и что-то постоянно вопили. Хуже всех себя вел Черный.
– Триша! – заорал он во все горло, указывая почему-то на меня. – Ты видишь, что тут не так?
Мы с Конопатой посмотрели друг на друга. Судя по озадаченному лицу девчонки, она понятия не имела, о чем речь.
– Разве мы смешиваем стиль casual и формальный?
Триша побледнела.
– Н-нет…
– Я же сказал, на Майлсе должен быть черный галстук! Разве я не говорил этого? Говорил или нет?
– Говорил, Суши, да…
Если бы я был на месте Конопатой, то после такого обращения просто откусил бы Черному голову, выплюнул, сверху пописал и покакал, а затем пнул бы в дальний угол комнаты.
– И где же галстук? А? Ау-у, галстук!
– Он остался в комнате ожидания. Сейчас я…
– Немедленно! В нашем бизнесе дорога каждая секунда! – взорвался Черный. Он брызгал слюной и махал руками, как большой вертолет. – Неси! Быстро! Чего ждешь?
Конопатая рванула обратно в комнату, как псина, которую в зад ужалила пчела.
Сразу же возле нас возникла Ребекка. Она одергивала короткое платье и вышагивала со всей возможной осторожностью на каблуках, высоких, как я сам.
– Приветик, малыш!
Радуясь встрече с единственным нормальным человеком среди толпы странноватых персон, я завилял хвостом и глухо гавкнул. Затем, поразмыслив, завалился на спину, открывая беззащитный животик. Этакий комплимент. Ребекка наклонилась меня почесать, и из корсета у нее немедленно вывалилась грудь.
– Ой! Недостатки модного наряда, – хихикнула она, заправляя грудь обратно.
– Я так и знал, что твои сиськи слишком велики для этого платья, – простонал Черный. – Лишь бы не вывалились во время показа. Не надо было тебе меняться платьем с Клариссой. Ладно, поздно сожалеть…
– Я буду двигаться со всей возможной осторожностью, – пообещала Ребекка. – Даже дышать лишний раз не буду.
– А мне кажется, платье как раз по тебе сшито, – сказала Джейн. – Короче, ты блестяще выглядишь!
– Спасибо.
– И такой удивительный корсет! Никогда не видела ничего подобного!
– Наверное, потому, что он сшит из галстуков шестидесятых годов.
Снова появилась Конопатая. Она хватала ртом воздух, лицо шло малиновыми пятнами. Черный вырвал у нее из рук черную тряпочку, которую передал моей хозяйке. Джейн сняла с моей шеи бандану и нацепила галстучек. Признаться, эта штука мало отличалась от ошейника, так же неприятно душила. Я даже хотел содрать ее с себя, но окружающие незамедлительно рассыпались комплиментами.
– То, что надо!
– Очаровательно!
– Ах, какой обаяшка!
Люди… поди их разбери…
Джейн предложили пройти в зал без меня.
– Оставайся с Ребеккой, – велела мне хозяйка. – Слушайся ее во всем и веди себя хорошо. – Она почесала мне ушко. – И не волнуйся.
Легко ей было говорить!
– Не нервничай, – продолжала увещевать Джейн.
У нее самой дрожал голос.
– Мамочка уходит ненадолго.
Но куда именно?
– Я буду смотреть на тебя из зала.
Неужели она думала, что меня это успокоит? Конечно, Ребекка показалась мне хорошей, но как можно просить своего любимого песика остаться с какой-то теткой, которую он едва знает?!
Я беспокойно заскулил.
– Мои крошки тоже не любят оставаться в одиночестве, – сказала Ребекка. – Обещаю, твоя хозяйка скоро вернется.
Но когда именно?
Я ужасно заволновался и даже затрясся всем телом, поэтому, когда вдруг грянула музыка, едва не обделался.
– Итак, детки, шоу начинается! – объявил Черный нервно.
Все последовавшее за этим походило на кошмар.
Суши вытолкнул кого-то за занавеску. Когда девица вернулась, ее сменил парень, а девицу схватили за локти и принялись с невероятной скоростью переодевать.
Я не желал принимать участие в этом безумии, но мы с Ребеккой неумолимо двигались в очереди к занавеске. Моя сопровождающая тянула меня за поводок.
– Давай, малыш, будь умницей. Мы выходим следующими.
Я отказывался двигаться с места.
– Ваш выход! – велел Черный, не сразу заметив, что я упрямлюсь.
Я никуда не пойду!
Он принялся танцевать вокруг меня.
– Давай же, выходи, песик! Господи, публика ждет! Пауза затянулась!
– В чем дело, Майлс? – спросила Ребекка. – Разве ты не хочешь увидеть Джейн?
О!
О!!!
Со мной заговорили на моем языке!
Где там Джейн, показывайте?
В общем, мы ступили за занавеску. Свет ударил мне в глаза с такой силой, что я зажмурился и споткнулся.
Мы оказались в огромном помещении, стояли на узком помосте. Впереди и по бокам сидели люди, в основном женщины. Они были уровнем ниже нас и взирали довольно придирчиво. Некоторые болтали и смеялись, кто-то хлопал в ладоши. Кажется, нам искренне радовались.
Думаю, не стоит уточнять, что я этой радости не разделял. У меня была единственная цель – найти Джейн.
Ребекка потянула меня вперед. Прямо по курсу я увидел йоркширского терьера, сидящего на коленях какого-то мужика. Собака, завидев меня, принялась заливисто лаять.
«Заткни свою пасть, жалкое подобие пса! Что ты о себе думаешь? Сидишь с дурацким видом, на голове идиотский бант! Делаешь вид, что отличаешься от других собак, а ведь твое дерьмо воняет не меньше моего!»
Ребекка, пытаясь меня унять, наклонилась вниз, и ее груди живо выскочили из выреза наружу.
Толпа охнула. Даже йоркширский дурак заткнул пасть.
– Черт, – пробормотала Ребекка, роняя поводок и принимаясь поправлять платье.
Пока все пялились на ее сиськи, я озирался в поисках Джейн.
Хозяйку я, увы, не заметил, зато мой глаз углядел кое-кого другого.
Он стоял позади других, непринужденно привалившись к стене. На его лице играла ухмылка.
Боб!
Я был так счастлив его видеть, что незамедлительно спрыгнул с помоста. Мне повезло приземлиться на толстые ляжки какой-то необъятной женщины, так что я не пострадал, не волнуйтесь. Она, правда, совершенно не ожидала нападения.
– Убирайся прочь! – завизжала она очень высоким голосом.
Я повиновался, поскольку спешил к дорогому мне человеку.
