– Привет, Чарлз, – сказала она хрипловатым голосом, в котором чувствовалась усталость. По необъяснимой причине это напугало его.
– Вы хотите поговорить со мной, мадам? – спросил он, настороженно садясь напротив нее.
– Да, – сказала она, но после этого долго смотрела на свой бокал, вертя его так и эдак в свете свечи. Наконец продолжила: – Мне надо поговорить с тобой, Чарлз. Я знаю, что ты не такой, как твой отец. Я… не ставлю вас на один уровень, хотя ты очень похож на отца. Последнее время я просыпаюсь со злостью на него и не могу смотреть на тебя, хотя знаю, что это несправедливо. Потом я говорю тебе такие вещи, которые намеревалась сказать ему, и у меня все путается в голове.
– Понятно, – тихо произнес Чарлз. Она кивнула, и ее бусы слегка звякнули.
– Я сознавала это, но никогда не откровенничала с тобой, хотя иногда очень важно выговориться. Я давно хотела поговорить, но… – она снова посмотрела на свой бокал, – была недостаточно пьяна, чтобы решиться на это до сегодняшнего вечера. – Она говорила вполне отчетливо, но когда взглянула на Чарлза, он увидел, что глаза матери слегка помутнели.
– Я вижу, – сказал он. Она опять кивнула.
– Когда я смотрю на тебя и твою сестру и думаю о вашем отце, я надеюсь, что мы трое не совершим таких же ошибок, какие делал он. Я желаю вам обоим добра. Я стараюсь делать все правильно, но у меня не всегда получается. Я балую Миллисент и подавляю тебя, но не знаю, как остановиться.
– Мама…
Она улыбнулась, и Чарлз подумал, как редко за последние годы он видел мать улыбающейся.
– Да, я всегда была твоей мамой. Я только хотела, чтобы ты знал, что я стараюсь быть хорошей. – Она встала, и Чарлз тоже поднялся.
– Вам не следует слишком стараться, мадам, – сказала он, чувствуя угрызения совести в ее словах. – Я не требую слишком многого от вас.
Она поставила бокал на столик с легким пожатием плеча на французский манер.
– В таком случае я постараюсь поменьше стараться.
– А я постараюсь лучше понимать вас и быть более терпимым, – ответил Чарлз.
Она усмехнулась:
– Ты… более терпимым?! В тот день, когда это произойдет, Земля, наверное, перестанет вращаться. – С этими словами леди Эджингтон приподнялась на цыпочки, чмокнула сына в щеку и вышла из апартаментов, закрыв за собой дверь.
Чарлз налил себе бренди и задумчиво посмотрел на закрытую дверь, однако не прошло и минуты, как снаружи раздался стук. Затем он повторился, и Чарлз определил, что на этот раз стучали в дверь, ведущую к его частной лестнице. Значит, это Мэгги.
Он улыбнулся и, открыв дверь, действительно обнаружил Мэгги. Она стояла на крошечной лестничной площадке, лицо ее было белым, как мел, губы дрожали.
Радостное приветствие застряло у Чарлза в горле. Он отступил на шаг, позволяя Мэгги войти в комнату.
– Что случилось?
– Дэнни захватил Фрэнки! – запинаясь от волнения, пролепетала Мэгги и протянула ему листок бумаги. – Это было внутри, – сказала она, показывая локон рыжих волос.
– Ты считаешь, что это волосы Фрэнки? – спросил Чарлз.
– Не знаю, – ответила Мэгги. – Салли попытается найти его… Но что мне делать? Ждать, когда Дэнни начнет присылать отрезанные пальцы? – Она сжала локон, тяжело вздохнула и снова повторила: – Что делать…
– В данный момент тебе надо немного выпить и прийти в себя, – решительно сказал Чарлз. Он осторожно забрал у Мэгги локон и вручил ей свой бокал. – Выпей.
– Не могу. Мне надо подумать, а алкоголь усыпит меня, – запротестовала она.
Чарлз нахмурился:
– Вот и хорошо. В своем послании Дэнни не дает никаких конкретных указаний и не предъявляет никаких требований. Полагаю, в таком случае тебе лучше всего отправиться спать и встретить утро с ясной головой.
Мэгги поморщилась, однако послушно пригубила бренди, слегка закашлявшись при первом глотке, а потом залпом выпила все остальное.
Чарлз положил письмо и локон волос на туалетный столик и взял у Мэгги бокал.
– Налить еще? – спросил он.
Она покачала головой.
– Мне кажется, кто-то помогает Дэнни. И этот человек в вашем доме.
– Но кто? Кто-нибудь из слуг? Или из гостей? – Чарлз хотел посмеяться по поводу последнего предположения, однако сдержался.
– Думаю, гость, а слуга помогает ему, – предположила Мэгги. – Письмо было оставлено на моей кровати во время обеда. Ты не заметил, кто-нибудь из гостей выходил из-за стола?
Чарлз нахмурился:
– Нет, никто не выходил. Но человек мог легко воспользоваться услугой ничего не подозревающего лакея. И этот почерк…
– По-вашему, он не принадлежит Дэнни? – спросила Мэгги.
– Не уверен. Этот почерк мне кажется знакомым. – Чарлз еще раз внимательно посмотрел на письмо. – Нет, не знаю. Определенно он не принадлежит никому из тех, с кем я переписываюсь, но я где-то видел его…
Мэгги задумалась на некоторое время.
– Вы хорошо знаете всех ваших гостей? Кто из мужчин может помогать Дэнни?
– Разумеется, никто, – твердо сказал Чарлз. – Никто из них никогда не станет делать ничего подобного ради шутки, и уж тем более никто из них не станет заниматься шантажом. По той же причине нельзя подозревать и женщин. Я бы исключил сестер Ашуэрт и Уэлдона…
Мэгги слегка улыбнулась:
– А я не могу представить, что в это дело может быть вовлечена мисс Флора.
Чарлз кивнул:
– Да. Но есть еще дети миссис Хайд… Может, это они решили пошутить? Только в это трудно поверить. Ни Элизабет, ни леди Мэри я не представляю в роли шантажистов. Да и лорд Гамильтон достаточно серьезный молодой человек. Относительно Рашуэртов… леди Виктория, безусловно, вне подозрений, а вот лорд Гиффорд…
Мэгги нахмурилась:
– По-моему, он вполне способен на такую выходку.
– Согласен, – кивнул Чарлз. Несмотря на серьезность обсуждаемого вопроса, он почувствовал некоторое удовлетворение от того, что Мэгги относится неприязненно к лорду Гиффорду в связи с его назойливым вниманием. – Мортимеры слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на кого-то еще. И это точно не Милли: она не смогла бы держать язык за зубами. Сэр Натаниел Дайнс – то же, что и лорд Гиффорд. К ним можно отнести и лорда Гримсторпа. Из братьев Рэдклифф Колин и Кристофер никогда не согласятся участвовать в таком деле, однако Питер и Александр, если сочтут это за простую шалость…
– Леди Мэри, леди Элизабет, лорд Гиффорд, сэр Натаниел, лорд Гримсторп, Питер и Александр Рэдклиффы, – повторила Мэгги со страхом. – Едва ли можно установить, кто из них подбросил мне письмо.
– Семь из тридцати – слишком много подозреваемых. Что же делать? – спросил Чарлз.
– Убить Дэнни, – сказала Мэгги. – Бросить его в Темзу или закопать в каком-нибудь саду, мне все равно. Я хочу, чтобы он сдох.
