Она занималась сбором документов, посылая запросы в Университеты и консультируясь в Посольстве. А когда Олег объявил, что дом практически готов, занялась переездом, впрочем, не умея и абсолютно не стараясь создать в нём какой-либо уют, прекрасно сознавая, что скоро надолго его покинет.
Климов всё так же постоянно был занят, встречаясь с авторами, работая в студии и на репетициях, выступая на концертах, посещая спортзалы, тусовки и ночные клубы. Внешне всё выглядело по-прежнему: он смеялся, отпускал в адрес ребят свои шуточки, бросал в след красивым девушкам заинтересованные взгляды и сыпал комплиментами.
И только Лёша, к своему удивлению, однажды вдруг понял, что творится сейчас в душе его друга.
Марина перестала ходить на репетиции, какой смысл? Нужно было искать ей замену. Алексей уже несколько раз подходил к Аркадию, предлагал не тянуть до последнего, делать это сейчас, пока Маринка ещё тут и нет запарки. Но у певца всегда находилась масса неотложных дел, и он срочно куда-то убегал со словами:
- Потом. Успеем. Мне некогда.
Сегодня Аркадий никуда не спешил, сидел за столом в своём кабинете и курил. Лёша заглянул к нему:
- Клим, там две девчонки пришли на бэк. Пошли, послушаем.
- Лёха, я занят, - он резко нагнулся и полез в ящик стола, начав там что-то искать.
- Да ничем ты не занят. Пошли, это пятнадцать минут, - друг подошёл и задвинул ящик обратно. – Пошли, говорю.
Аркадий медленно поднял голову. Алексей отшатнулся, встретившись глазами с его взглядом.
- Клим, да что с тобой?
- Ну, не могу я! – он с болью выдохнул эти слова.
Потом потянулся за очередной сигаретой, прикурил и, уже успокоившись, тихо сказал:
- Отправь их к Грише. Как он скажет. Мне всё равно.
Ночь перед отлётом они провели вместе. Лежали, обнявшись, и оба не могли заснуть. Аркадий уже раз пять переспросил, всё ли она собрала, положила ли документы и билеты, взяла ли карточку, которую он сделал на её имя. Сон не шёл.
- Пойду, покурю, - он направился на балкон.
Марина, накинув халат, вышла следом, обняла сзади и прижалась.
- Не замёрзнешь? – он повернулся и обнял за плечи. – Послушай, Марина. У тебя сейчас будет новая жизнь, новые знакомства. Я хочу, чтоб ты знала, ты абсолютно свободна. Можешь поступать, как хочешь, встречаться с кем хочешь. Понимаешь? Ты мне ничего не должна, ничем не обязана. Строй свою жизнь, как считаешь нужным.
Девушка покачала головой:
- Я не смогу…
- Сможешь, ты молодая. Так будет правильно.
Он говорил спокойно и уверенно:
- И не звони мне. Я тоже не буду. Лучше сразу прекратить, чем тянуть, мучить друг друга звонками и ревностью. Нет, конечно, если тебе нужна будет какая-нибудь помощь? Если возникнут проблемы – я всегда помогу. Всё, что нужно. Давай договоримся: ты будешь звонить только тогда, когда тебе действительно будет нужна моя помощь.
- Я не смогу. Я уже знаю, что мне будет плохо без тебя.
- Мне тоже. А мы постараемся. Так нужно.
Окурок уже давно погас в пепельнице, а они продолжали, обнявшись, стоять на балконе, желая, но будучи не в силах остановить наступление нового дня.
В аэропорт Аркадий не поехал, попросил Андрея проводить и побыть с ней до отлёта. Он ещё заранее распланировал для себя этот день и всю следующую неделю, постаравшись максимально загрузить их делами, чтобы времени на размышления не оставалось. Однако к концу третьего дня он явственно ощутил накатывающуюся волну депрессии, симптомы которой были ему уже хорошо знакомы. Он старался переключиться, забыться в работе, но когда следом за апатией начало ныть в груди – даже не осознавая, как получилось, автоматически взялся за стакан.
Глава 39
Ребята уже репетировали, когда Климов вошёл в зал. Не поднимая глаз и ни на кого не глядя, приветственно махнул рукой и направился прямиком в свой кабинет. По его внешнему виду Алексей догадался, что он уже похмелился с утра. А оттопыренный лацкан пиджака не оставлял сомнений в том, что это только начало. Понимая, что вряд ли что-либо сможет изменить, он всё же спрыгнул со сцены и пошёл следом за товарищем.
Когда он вошёл, Аркадий уже наливал коньяк в широкий стакан. Не поворачивая головы, спросил:
- Будешь?
- Нет. Клим, может, и ты остановишься? Может, хватит уже? Почти месяц пьёшь. Сколько выступлений уже сорвали! Ребята злятся, деньги ведь всем нужны.
- Мне плохо. Болею. Имею я право заболеть, в конце концов? – в его голосе сквозило раздражение.
- Имеешь. Только ведь все видят, что это не так. И Палычу мне стыдно уже в глаза смотреть: уговорили мужика, наобещали золотые горы, - Алексей вспомнил, каких трудов им стоило найти и переманить толкового звукооператора вместо Сергея.
- Я никого не держу. Не нравится – пусть все валят.
- Мне ты тоже предлагаешь это сделать? Мне ведь тоже не нравится, и тоже деньги нужны.
Эти слова товарища как будто отрезвили певца. Он сменил тон:
- Да не понимаешь ты, мне петь нечем. Вот тут пусто, – он постучал себя по груди. Потом, помолчав, добавил: - И сердце болит, третью неделю уже не проходит. Я вдох глубокий сделать не могу, разрывает всё.
- Конечно, столько пить!
- Я как выпью – легче становится, отпускает на время.
- Ты так не только сердце, всё посадишь, и мозги отопьёшь. Сходи к врачу, кардиограмму сделай. Может, проколоться надо, прокапаться. Да что я тебе, как ребёнку объясняю?!
Аркадий отхлебнул из стакана, усмехнулся и покачал головой:
- Мне другой врач нужен.
Друг прекрасно понял, о ком это он. Помолчав, произнёс:
- Так слетал бы к ней.
- Нет, - певец отрицательно покачал головой. - Потом ещё хуже будет. Да и своим обещал.… Рвать лучше сразу, одним махом.
- Ну, и что теперь?
- Да ничего, - он безразлично пожал плечами. – Или перебешусь, отмучаюсь, приду в норму, или сдохну. Иди, Лёшка. Это мои проблемы, ты мне не поможешь. Да! И ребятам скажи, что деньги будут. По любому.
Вечером этого же дня Аркадий звонил в дом Лены и Олега. Он был уже сильно пьян. Кожаный пиджак и брюки были в побелке и пятнах грязи. Он еле держался на ногах, но не выпускал из руки начатую бутылку. Лена, открыв дверь, просто схватилась за голову:
- Аркадий?! Что случилось?
Вместе с Олегом они завели его в дом и усадили на диван в гостиной.
- О, Олежек, давай выпьем, - певец чуть ворочал языком. – Лен, а? Лен, давай с нами. За Маринку. Штоб… училась.. она... Хреново мне… Я.. пять минут… только…
Климов рухнул и растянулся на диване и через пару минут уже храпел. Его решили не трогать, пусть проспится. Но уже через пару часов Аркадий встал. Он оглядывался с недоумением:
- Чёрт его знает, как я к вам попал? Не помню, - только и мог выдавить он, и потянулся за бутылкой, стоящей на столе. Отхлебнув прямо из горлышка, поднял глаза на Лену:
