Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

Во дворе никого не было. И машина стояла на том же месте. Вообще, ничего подозрительного на первый взгляд не происходило. Окна все распахнуты настежь, и оттуда доносились негромкие голоса и ещё какие-то звуки… Можно было подумать, что работает телевизор, и кто-то смотрит фильм. Я разобрала звук ударов, негромкие стоны. Но что-то мне подсказывало, что фильм здесь не причем. Я прикрыла калитку снова, осталась за забором в полутьме. Нервно сглотнула. Совершенно потерялась в своих мыслях, чувствах, страхах. Не знала, что предпринять. У меня даже телефона с собой не было, чтобы вызвать полицию. Да и когда бы она к Патрунино приехала? А в поселке лишь участковый, грузный, пожилой человек, который все деревенские проблемы решал единственным способом – отборным матом. Бежать к нему? Поднимать людей? Метаться по темной улице и барабанить в двери и окна?

Я вновь аккуратно приоткрыла калитку, заглянула во двор, и едва успела спрятаться, заметив в окне темную мужскую фигуру. А ещё отлично рассмотрела черную лыжную маску на его лице.

- Где девка? – услышала я грозный голос.

- Да вон в углу лежит, - послышался другой голос.

- Какого х… ты так её ударил? Она теперь до утра в себя не придет!

- Придет, - усмехнулся другой. – Куда денется?

Мой мозг лихорадочно работал. Я пыталась расслышать и разобрать каждое сказанное слово, пыталась понять, о чем они говорят, а ещё в панике искала выход, какое-то решение, настраивала себя на какое-то действие. Наверное, я должна была что-то сделать. Десять следующих лет я раз за разом буду переживать те ужасные минуты. И гадать, могла ли я что-то сделать. И ненавидеть себя за то, что так ничего и не предприняла. Но вдруг увидела Таю за углом дома, она сидела прямо на траве с безумными глазами и, кажется, беспрестанно крестилась. А я поняла, что если и для неё ничего не сделаю, то женщина не сдвинется с места от страха, даже тогда, когда эти двое выйдут из дома.

Я опустилась на корточки, заглядывая в узкую щель приоткрытой калитки, пытаясь уличить момент, когда у окон никого не будет. Конечно, это было рискованно. Людей, ворвавшихся к нам в дом, могло оказаться не двое, а больше, и меня могли заметить, но бросить Таю я не могла. И как только у окон никого не оказалось, а из дома послышались звуки ударов, я буквально ползком перебралась за калитку, а потом, пригнувшись, кинулась мимо окон к Тае. Мне не хватило духа заглянуть в окно. Мне не хватило духа… Эта мысль билась в моей голове, предательски пульсировала, и я говорила себе, что должна ворваться туда, что-то сделать, возможно, спугнуть преступников… Вот только эти двое не были преступниками, это я понимала вполне четко. Они были убийцами, и пришли сюда с определённой целью. И я уж точно их не спугну.

Я подбежала, вцепилась в Таю, попыталась поднять её на ноги. А сама лихорадочно повторяла:

- Вставай, вставай, пожалуйста, вставай.

Тая подняла на меня безумный взгляд.

- Сима, это что же… это как же…

- Вставай, пожалуйста, - продолжала бормотать я. – Нужно спрятаться. Нельзя здесь сидеть.

С горем пополам мне удалось поднять Таю на ноги.

- Сима, там же Леша… и Кристина там…

- Я знаю, - проговорила я, вздыхая, и ведя Таю к недавно отстроенному гаражу. Гараж был крепкий, капитальный, с блочными стенами и железной дверью. Но дело было не в двери. Построен гараж был на месте некогда хозяйственного помещения. Давно здесь хранили зерно, потом сено, а ещё тут был погреб. Не слишком глубокий, но я отлично знала, что Лешка его сохранил, а ещё замаскировал вход. Не зная о нем, догадаться о его наличии было довольно трудно. Я очень осторожно, стараясь не шуметь, прикрыла за нами с Таей железную дверь гаража, а потом поспешила приподнять крышку погреба. На ней сверху был прикреплен обычный деревянный ящик, для отвода глаз.

- Спускайся, - шепнула я Тае, - только аккуратно, там темно.

Мы вместе с ней спустились по металлическим перекладинам лестницы. Крышку я опустила на место, и на какую-то минуту или две мы с Таей замерли в молчании и темноте. Молчали, и с тревогой прислушивались к каждому шороху. Потом Тая тронула меня за руку в темноте, я от неожиданности вздрогнула.

- Сима, кто эти люди? Что они хотят?

Я выдохнула, чувствуя нестерпимую тяжесть в груди.

- Убить они нас хотят.

- За что?

- Думаю, у них много причин.

- Господи, да за что же нам это, - вновь запричитала Тая сквозь слёзы. А я зажмурилась в темноте. От её причитаний мне хотелось кричать от бессилия и ужаса.

Думаю, что времени прошло не так много, как нам показалось, сидя в темноте. Каждая минута тянулась будто вечность. А потом у нас над головами хлопнула гаражная дверь, и послышались шаги. Тая отчетливо ахнула рядом со мной, а я на неё предостерегающе зашипела. А затем буквально повисла на ручке люка изнутри. Наверху кто-то ходил, раскидывал вещи, явно что-то искали. А мне казалось, что у меня сердце остановится от страха.

- Здесь ничего нет! – послышался мужской голос. И что-то снова упало, прямо совсем рядом с люком. Кажется, мужчина в негодовании что-то пнул от злости, и это что-то с грохотом отлетело в сторону.

- А в машине?

- И в машине тоже!

- Что они ищут? – шепнула мне Тая.

Я ей не ответила. Сделала вид, что не расслышала. Хотя, отлично услышала, отлично поняла, что они ищут и за чем пришли.

В гараже над нашими головами все стихло, я немного расслабилась, но продолжала стоять в полный рост, вцепившись в ручку на люке. До боли и онемения пальцев. Особенно, когда с улицы послышались дикие крики. Сначала закричала Кристина, видимо, её всё-таки привели в чувство, но она лишь кричала, и ничего больше. А потом я услышала Лешку.

Я даже не знала, что мой муж может так вопить от боли. Не знаю, не хочу знать и представлять то, что они делали с ним, но я буквально висела на ручке люка, из глаз текли слёзы, я зажмуривалась, пыталась дышать, но сквозь каждый мой вдох прорывалось сдержанное рыдание. Затем я сдалась, опустилась на холодную землю и заткнула уши. Тая обняла меня, прижала мою голову к своей груди, и так мы просидели безумное количество времени. До тех самых пор, пока крики на улице не стихли. А затем ещё несколько часов. Я слышала, слышала звук выезжающей из гаража машины, слышала, как хлопнули, закрываясь, железные ворота, но мы с Таей даже не пошевелились, довольно долго. Потом моё сознание, будто впавшее в сомнамбулическое состояние в темноте погреба, выдало мне здравую мысль.

Я выпрямилась, осторожно освободилась от Таиных рук.

- Нужно уходить, - сказала я ей.

Она, кажется, вздрогнула и удивилась.

- Что?

- Нужно уходить, - повторила я. – Крики, наверняка, в деревне слышали. Скоро кто-нибудь придет.

- Сима, ты хочешь уйти?

- Мы должны уйти.

Самым трудным моментом в моей жизни стал момент, когда я вышла из того гаража. Я вышла, понимая, что мне нужно оглядеться, оценить обстановку, что-то предпринять… Я открыла гаражную дверь и выглянула на улицу. В предрассветных сумерках первое, что бросилось мне в глаза, это автомобиль мужа посреди двора, а ещё тошнотворный запах горелого. Поначалу я смотрела лишь на почерневший остов автомобиля, не понимая, для чего они так усердно пытались его поджечь, а потом… потом я поняла, что пахнет не столько пластиком и жженной резиной, сколько смертью. На ватных ногах я приблизилась к машине, кинула внутрь лишь один короткий взгляд, а после побежала к забору. Рвало меня долго, я стояла на коленях, держалась за ветки цветущего кустарника, и меня буквально выворачивало наизнанку. За моей спиной в голос плакала Тая. Я так поняла, что она тоже заглянула в машину, а, может, не осмелилась заглянуть, но догадалась, что там внутри. Когда я смогла сделать вдох и заговорить, сказала ей:

- Перестань. Не надо, чтобы тебя слышали. – Поднялась с земли на ватных, трясущихся ногах. Вытерла лицо.

- Сима, Кристины нет… Нигде нет. Я в доме посмотрела…

Сказать мне на это было нечего. Я, пошатываясь, прошла мимо Таи и машины, больше не взглянув на неё. А в голове билась одна-единственная мысль: в этой машине мой муж. Мой муж! Которого я любила, которого боготворила, с которым хотела прожить всю жизнь. А прошедшей ночью наша жизнь закончилась.