тебя в обиду? Да пусть Асад только попробует еще раз сунуться!
– Конечно, не дадим, – хмурится Сергей Анатольевич. – Я так рад, что теперь у меня есть ты, Аннабель! Я не собираюсь оставаться в стороне. В любом случае, Асад должен понести наказание за свои преступления.
– Я свяжусь со следователем, – вертит бокал с минеральной водой в руках Владимир. – А сейчас предлагаю всем поужинать и отпраздновать такое счастливое событие, как воссоединение потерянных родственников. Официант! Шампанского!
– Да, хорошая идея, – оживляется Никита. – И коньяка, пожалуйста!
– Чего это тебе коньяка? – приподнимает бровь Владимир.
– А того, что с сегодняшнего дня я официально становлюсь папой двойняшек, – расплывается в улыбке мой муж. – Правда, они появятся не раньше нового года, но они уже есть. Так что, шах и мат тебе, мой дорогой родственник!
– Нет! Это возмутительно! – подскакивает на своем месте Владимир. – Как тебе удалось?! На Кубе особый климат?!
– Мы сделали их в самый первый раз, – отмахивается Никита. – Куба не причем. Дед оказался прав. Все произошло само собой.
– Но как вы определили, что у вас будет двойня?
– Доктор сказал, – шумно вздыхаю я. – Сегодня мы делали УЗИ.
– Черт! Черт! Черт! – хлопает по столу ладонью Владимир. – Не может быть! Тебе достанется завод?!
– Вы ждете ребенка? – непонимающе склоняется ко мне мой дядя.
– Да. Мы ждем двойняшек, – улыбаюсь я. – Так что, через девять месяцев у тебя появятся еще родственники.
Он смотрит на меня. В его глазах слезы.
– Столько лет одиночества… а оказывается, есть ты, Аннабель…
– Да. И теперь все будет хорошо, – уверенно произношу я.
Мы еще долго сидели за столиком, и все никак не могли наговориться. Владимир взял на себя вопросы, связанные со следствием и обещал, что скоро господина Кубышкина тоже привлекут к уголовной ответственности. Вечером мы позвонили деду Никиты, и надо было слышать его радостные вопли на другом конце провода.
«Я жду тебя обратно, Никита! Мой завод нуждается в присмотре!»
«Не гони лошадей, – отмахнулся мой муж. – У нас с Аней пока здесь дел по горло».
«Даю вам неделю на решение ваших проблем! А потом возвращайся! Ты поступаешь на переобучение! Я уже обо всем договорился!»
«Ага, как же… давно не учился. И прекрати пить коньяк!»
«Имею право! У меня будут правнуки!»
В общем, все были счастливы по-своему.
А на следующее утро нас с Никитой разбудил звонок телефона.
– Кто там еще? – сонно протирая глаза, потянулся за трубкой мой муж. – Ооо, что-то от меня надо маме. Интересно…
Я села на диване. Снова тошнота. Да когда же она пройдет? Ох, теперь мое утро начинается не с кофе. Однозначно. С этой мыслью я со всех ног бросилась в ванную комнату.
Когда я выбралась из ванной, Никита растерянно сидел на краю дивана.
– Ань, этой ночью у моего деда по маминой линии случился приступ. Я поеду в больницу.
– Как жаль, – я села рядом с ним и сжала его руку. – Я поеду с тобой, Ник!
– Не стоит. Это больница, а ты в положении. Вдруг инфекция или еще что-нибудь.
– Это же кардиология. Там нет инфекций. Я поеду с тобой! Как раз познакомлюсь с твоей мамой.
– Не думаю, что момент подходящий…
– Что значит, не подходящий момент? Мы женаты, ждем детей, а я еще ни разу не видела твоих родителей!
– Хорошо, поехали, – коротко кивнул Ник и скрылся за дверью ванной комнаты.
Глава 36. Сбежавшая невеста
Стук в дверь заставил меня насторожиться. Открывать? Или подождать?
Подкравшись к входной двери, я посмотрела в глазок. Полицейские. Что им нужно?
На счастье, Никита выбрался из ванной комнаты.
– Что, там, Аня? – на ходу натягивая майку и спортивные брюки, поинтересовался он.
– Полиция…и уходить не собираются. Открыть?
– Я сам.
Никита отодвигает меня от двери. Смотрит в глазок, потом щелкает замком.
– Доброе утро. Нам нужна Чернышева Анна Андреевна, – переглядываются стражи порядка.
– Для чего? – озадаченно потирает гладко выбритый подбородок мой муж.
– Так она в розыске. Уже месяц ищем, с ног сбились, – выступает вперед тот, что постарше. – Я следователь, Кортиков Иван Алексеевич.
– В каком розыске? По какому поводу?
– Так отчим ее… Кубышкин Федор Иванович, был застрелен в своей спальне тридцатого мая.
– Застрелен? – бледнея, высовываюсь из-за спины Никиты я. – Как, застрелен?
– Вот так.
– Знаете, мой отчим никогда не отличался особой порядочностью. Возможно, кто-то из подельников его заказал…я-то вам зачем?
– Его застрелили в ту же ночь, когда вы пропали, Анна Андреевна.
– Я не пропала. Я сбежала. Меня собирались в гарем продать!
– Да мы в курсе, что дело ваше в Ялте подняли снова… Может, пустите нас?
Никита отходит от двери, позволяя двум сотрудникам полиции войти.
– Вчера всплыли еще подробности вашего дела, – продолжает объяснять нам свое вторжение следователь. – Тут вопрос такой щекотливый всплыл в связи со смертью вашего отчима. Он за несколько дней до этого у нотариуса оформил завещание, по которому все свои средства и бизнес в случае его смерти переходят в руки вашему законному мужу.
– Что за бред?! – непонимающе смотрю на Кортикова я. – Мой отчим не мог знать, что я выйду замуж. Я и сама не знала. Все произошло случайно. Ялта, море…
Никита улыбается и притягивает меня к себе.
– Да, Иван Алексеевич. Это ошибка. Отчим Ани не мог знать, что она выйдет за меня замуж. Мы поженились на четвертый день знакомства.
– Только сбежали вы, Анна Андреевна, от другого жениха, верно?
– Да, – я мрачнею. – От Асада Шахина. Меня ему продали. Свадьба должна была состояться очень скоро. Я была в отчаянии, поэтому решилась на побег. В Ялте я встретила своего настоящего мужа, Никиту.
Я прижимаюсь к Нику крепче, и он с нежностью целует меня в щеку.
– Мы
