— Как давно он в церкви?
— Мне кажется, что много часов. Поэтому я и вышел. Ждал его. А тут являетесь вы и начинаете обжиматься!
— Мы просто целовались.
— Вот уж нет! Вы определенно обжимались, — заявил Джона с полным убеждением.
— Ты уже ужинал? — спросила она, спеша переменить тему.
— Я ждал па.
— Хочешь, сделаю тебе пару хот-догов?
— Только с кетчупом? — уточнил он.
— Конечно, — вздохнула она.
— Я думал, ты даже не любишь к ним прикасаться.
— Знаешь, это смешно, но последнее время я раздала выдрам столько дохлой рыбы, что от хот-дога меня больше не воротит.
— А ты приведешь меня в «Аквариум» посмотреть, как кормят выдр? — улыбнулся Джона.
— Если захочешь, я даже позволю тебе самому их покормить.
— Правда?! — взвизгнул Джона.
— Конечно, мне нужно спросить разрешение, но если они позволяют приходящим на экскурсию ученикам это делать, не вижу проблем.
Маленькое личико Джоны озарилось неподдельной радостью.
— Вау! Спасибо! — завопил он и, вскочив с кресла-качалки, добавил: — Кстати, ты должна мне десять баксов.
— За что это?!
— Привет! За то, что не скажу па, что вы тут с Уиллом проделывали!
— Ты это серьезно? Хотя я собираюсь готовить тебе ужин?
— Брось! Ты работаешь, а я нищий.
— Ты, очевидно, считаешь, что я зарабатываю миллионы. Все мои деньги пойдут на оплату адвоката.
Джона обдумал сказанное:
— Как насчет пятерки?
— Пятерки? Когда я объяснила, что у меня десятки свободной нет? — с деланным возмущением спросила Ронни.
— Ну хотя бы два?
— Как насчет одного?
— Заметано, — ухмыльнулся Джона.
Приготовив Джоне ужин — он просил сварить сосиски, а не разогреть в микроволновке, — Ронни пошла в церковь. Она находилась недалеко, но в противоположном направлении оттого, в котором девушка привыкла гулять, и, в редких случаях проходя мимо, почти ее не замечала.
Подойдя ближе, она заметила силуэт шпиля, выделявшегося на темном небе. Остальная часть церкви исчезла во мраке, в основном потому, что была меньше остальных домов, высившихся по обе ее стороны, и не имела затейливых деталей.
Пришлось подняться на дюну, чтобы добраться до автостоянки. Здесь уже были заметны следы бурной деятельности: переполненный мусорный ящик, стопка фанерных листов у двери и большой фургон строительной компании, припаркованный у входа. Передняя дверь была открыта и подперта кирпичом. Оттуда лился мягкий свет, хотя остальная часть здания выглядела темной.
Ронни вошла внутрь, огляделась и поняла, что до окончания ремонта еще далеко. Пол был бетонным, одна стена выложена не до конца, никаких сидений или рядов кресел. Все покрыто толстым слоем пыли, а впереди, на месте, где, по мнению Ронни, должен был проповедовать по воскресеньям пастор Харрис, сидел отец за новым пианино, которое смотрелось здесь чужеродным предметом. Единственным источником освещения служила старая лампа, включенная в удлинитель.
Он не слышал, как она вошла, и продолжал играть, хотя Ронни не узнавала мелодию, казавшуюся почти современной в отличие от музыки, которую он обычно играл. Странно, но вещь казалась какой-то незавершенной. Па, должно быть, тоже это понимал, потому что на секунду остановился, подумал и начал с самого начала.
На этот раз она заметила почти неуловимые изменения. Уже лучше, но все же что-то не так.
Ронни вдруг почувствовала прилив гордости, потому что по- прежнему умела не только понять тонкости, но и представить возможные варианты мелодии. Когда она была младше, именно этот талант больше всего изумлял отца.
Он снова начал играть, постоянно изменяя мелодию. И, глядя в его лицо, она поняла, что сейчас он счастлив. Хотя музыка больше не была частью ее жизни, отец не мыслил себя без музыки, и ей стало стыдно за то, что отняла у него это утешение. Оглядываясь назад, она вспомнила, как злилась при мысли о том, что отец пытался заставить ее играть, но действительно ли он так поступал? Может, все дело в ней? Или он играл, потому что просто не мог без музыки?
Она не знала точно, но была тронута до глубины души тем, что он сделал. Отточенная игра и легкость, с которой отец вносил изменения, заставили ее понять, скольким он пожертвовал из-за ребяческих капризов дочери.
Играя, он вдруг зашелся хриплым влажным кашлем, и в груди заклокотало. Приступ был таким долгим, что Ронни бросилась к отцу.
— Па! Что с тобой?
Он поднял голову; понемногу кашель стал униматься, и к тому времени как она нагнулась над ним, он только слегка покашливал.
— Все в порядке, — слабо улыбнулся он. — Здесь столько пыли, и время от времени она меня донимает. Так каждый раз.
Она смотрела на него, замечая, что он немного бледен.
— Уверен, что все в порядке?
— Совершенно.
Он похлопал ее по руке.
— Что ты здесь делаешь?
— Джона сказал мне, что ты в церкви.
— Значит, ты меня поймала?
— Да нет... па... это ведь дар, правда?
Не дождавшись ответа, Ронни показала на клавиатуру. Сейчас она вспоминала все песни, написанные вместе с отцом.
— Что ты играл? Написал новую песню?
— А, это! Вернее, пытался написать. Просто мелодия, над которой я работаю. Ничего особенного.
— А мне понравилось.
— Ничего хорошего. Не знаю, в чем тут дело. Ты могла бы... ты куда талантливее меня в композиции. А вот у меня не получается. Словно я все делаю наоборот.
— Но это и правда хорошо, — настаивала она. — И более современно, чем ты обычно играешь.
— Заметила? — улыбнулся отец. — Но замысел был совершенно иной. Честно говоря, не знаю, что со мной происходит.
— Может, чаще, чем нужно, слушаешь мой айпод?
— Уверяю, что нет, — улыбнулся отец.
Ронни огляделась:
— Так когда закончат ремонт?
— Понятия не имею. Я говорил, что страховка не покрывает ущерб? Вот ремонт и приостановлен.
— А что с витражом?
— Он почти готов.
Он показал на заколоченный фанерой оконный проем.
— Вот где он будет, даже если придется устанавливать его самому.
— Ты умеешь это делать? — ахнула Ронни.
— Пока нет.
— Но почему здесь пианино? А вдруг его украдут?
— Пианино должны были привезти после окончания ремонта, и теперь пастор Харрис надеется пристроить его к кому-то на хранение. Но поскольку неизвестно, когда храм будет восстановлен, это не так уж легко.
Он выглянул за дверь и, казалось, удивился, что уже ночь.
— Который час?
— Начало десятого.
— О Господи, я и не сообразил, что так поздно! Сегодня мы с Джоной решили сторожить гнездо. Нужно взять с собой еды.
