Она посмотрела на меня с нескрываемым ужасом.
– Жениться на этой ужасной девице! Вы не знаете ее так хорошо, как я. На какие хитрости она способна – она и этот ее братец! Если бы от меня зависело…
– Бабушка считает ее вполне подходящей партией, – заметила я.
Тетя Нина вздернула подбородок.
– Пожалуй, вам пора уразуметь, какую бесчувственность проявляет ваша бабушка во всем, что касается других. Она никогда не отличалась способностью понимать или принимать близко к сердцу чувства других людей. Не говоря уж о том, что Кейт Салуэй недостойна моего сына, я не хочу, чтобы он столкнулся с интимной стороной брака. Если она не может, то я то могу себе представить, какие он испытает страдания. Я держала его на руках, когда он был младенцем, я ухаживала за ним, когда он был маленьким ребенком. Я хорошо знаю уродство, которое он прячет от всего мира.
Она отвернулась от меня с каким-то жалким достоинством и, не говоря больше ни слова, покинула лодочную станцию, – женщина, готовая всегда обмануть прежде всего себя самое. Ни одна девушка никогда не будет достаточно хороша, чтобы сын Нины Горэм мог на ней жениться, потому что она сама все никак не могла перерезать некую серебряную пуповину, все еще соединявшую его с ней. Поразительно, что сам Джеральд давным-давно ее не разрубил.
Я снова выглянула из окна и увидела, что Крис добрался до берега и привязал свою лодку к одной из деревянных свай причала. Пересекая каменистый пляж, он помахал мне рукой и исчез в нижнем помещении лодочной станции. Спустя мгновение он появился, приподняв дверцу в полу и затем аккуратно закрыв ее за собой.
– Я увидел вас и потому подплыл к берегу, – сказал он. – Рыба все равно не клюет.
Сегодня на нем была выцветшая синяя рубашка и синие джинсы, которые он закатал до колен. Его вихор стоял торчком, а на носу, казалось, появилось множество новых веснушек. Он стоял, широко расставив босые ноги, и изучал меня своим задумчивым взором, так не соответствовавшим его возрасту.
– Как сейчас Кейт – в порядке? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила я. – У нас с ней была хорошая встреча.
– Вы не сказали ей, что я…
– А мне нечего было рассказывать. – И тут мне пришла в голову одна мысль, которой я сейчас же поделилась с ним.
– Крис, не проводишь ли ты меня в оранжерею тети Фрици? Может быть, ты войдешь туда вместе со мной и расскажешь о некоторых ее растениях и птицах? Тогда я смогу быть уверенной, что уже никогда больше не буду бояться этого места.
Он кивнул, явно довольный.
– Конечно, я пойду с вами. Знаете, я иногда помогаю тете Фрици за ними ухаживать. Хотите, пойдем сейчас?
Время показалось мне вполне подходящим, потому что единственное, что мне оставалось, – это чем-то заполнить часы до возвращения Уэйна или до того момента, когда меня вызовет к себе бабушка. Совершенно неожиданно время потянулось медленно, минуты двигались одна за другой черепашьим шагом – и все потому, что очень многого я просто не в состоянии была сделать одна. Неприятно было чувствовать себя беспомощной, неспособной ускорить ход событий. Тогда я не имела представления о том, как скоро наступит момент, когда минуты как бы ринутся вскачь, торопя события, которые мне всегда будет хотеться позабыть. Мне и в голову не приходило, какие чудовищные воспоминания шевелились в мозгу Фрици, толкнув ее к катастрофическим действиям.
Вместе с Крисом мы покинули лодочную станцию и прошли между соснами к петляющей лесной дорожке. Продвигались мы не слишком быстро, так как у Криса была манера вдруг кидаться то вправо, то влево, дабы внимательно изучать все, что попадалось ему на глаза, – была ли то кора дерева или какая-нибудь дырка в земле. В некоторых отношениях жизнь в Силверхилле, очевидно, доставляла много радости любому мальчугану. Но он был слишком одинок, у него не было товарищей одного с ним возраста.
Когда наша тропинка достигла аллеи и мы пересекли ее, чтобы самым коротким путем пройти через лужайку перед Силверхиллом, я увидела дом, сверкавший в лучах утреннего солнца как платина. Его центральная башня и высокие окна казались совсем не такими настороженными и зловещими, как вечером. Страх у меня вызывал не сам дом, а населявшие его люди и почти неразрешимые проблемы, над которыми еще предстояло поломать голову. Когда бабушка будет готова к нашему свиданию, она меня позовет, и я должна каким-то образом набраться сил, чтобы иметь с ней дело и постоять за тетю Фрици. Каким образом этого добиться, я не имела ни малейшего представления. И, кроме всего прочего, оставался еще Уэйн. Мне не удалось побыть одной на лодочной станции и отыскать в себе источник новых сил в воспоминаниях о том, что произошло там не далее как сегодня утром. С той радостной минуты, когда он меня поцеловал, когда мы случайно встретились в галерее, в нем совершилась какая-то потрясающая перемена. Непоколебимый человек, повернувший прочь от меня свою машину, не был тем же самым человеком, с которым я столкнулась в галерее.
Пока мы поднимались вверх по склону холма, Крис начал говорить, и, отодвинув в сторону свои тревожные мысли, я стала слушать.
– Как бы мне хотелось увидеть Силверхилл таким, каким он был много лет назад, когда березы росли на большом расстоянии от дома, вон там, возле лесной опушки, – сказал он.
Я бросила на него быстрый взгляд и убедилась, что его юное личико было очень серьезным.
– Вот эта группа берез. Росла далеко от дома. Как это могло быть? – спросила я.
– Дядя Джеральд говорит, что, когда он был маленьким мальчиком, они росли там, – сообщил мне Крис. – Он говорит, что по ночам они бродят и иногда забывают, где их настоящее место, и вот в результате они подходят к дому все ближе и ближе. Он говорит, что они так давно ведут наблюдение за нами, что позабыли, что сами всего лишь деревья. Они воображают, что они – люди. Чего им хочется – так это проникнуть прямо в комнату для приема гостей и обвиться вокруг нас. Так он говорит.
Я облегченно рассмеялась. На какие-то мгновения он меня поразил.
– А тебе нравятся такие рассказы, а, Крис?
– Ясное дело! – улыбнулся он в ответ. – Мне нравится, когда меня пугают. Правда, не всегда. У дяди Джеральда в запасе куча таких историй. Кейт не любит, когда он начинает выдумывать таки штуки, но, по-моему, это очень интересно и приятно. Конечно, когда находишься в безопасном месте и твердо знаешь, что ничего такого на самом деле произойти не может. И все-таки я несколько раз выбирался тайком наружу, чтобы проверить, можно ли увидеть своими глазами, как деревья передвигаются.
– Ну и как, удалось увидеть хоть раз?
Мы подошли к подъездной аллее в том месте, где она подходила к самому парадному, и Крис привел меня по траве к маленькой рощице белых берез. Это были высокие, красивые деревья с прямыми, стройными стволами, совсем непохожие на искореженные серые березки, что растут в лесу, и все-таки впечатление было такое, словно вся рощица как бы под напором ветра наклонилась в сторону дома.
