Несколько движений. Перед внутренним взором девушки в мокрых майках. Макс щедро льет на них воду, чтобы одежда прилипала к коже, просвечивая высокую грудь, талию… Хотя точно с таким же успехом он может себе сейчас представлять Таисию Никифоровну — консьержку внизу — которой восемнадцать было, наверное, при Сталине. Макс знает, что он хочет представить на самом деле. Но еще не сейчас. Ладонь двигается быстрее, а сквозь сцепленную челюсть вырываются обрывки шипящего дыхания. Он разрешает это себе только на короткую секунду, чтобы испытав оргазм, тут же забыть, прочно затолкать обратно в подсознание и не позволять задумываться. Он знает, что так будет и в этот раз. В последнее время только так и бывает. Маленькая слабость, выпрошенная у собственного трезвого рассудка и только на эту одну секунду перед оргазмом. Еще немного. Машинально вытаскивает другой рукой носовой платок из-под подушки. Да! Светло-ореховый взгляд, теплые ладони на коже, стягивающие с него одежду, запах туалетной воды, прикосновения, калейдоскоп картинок и воспоминаний… Макс вздрагивает, накрывая носовым платком свой стояк и крепко сжимает его, пока импульсы пробегают по телу, неся расслабление напряженным мышцам. Несколько секунд приходит в себя. А теперь просто забыть об этом секундном ночном помешательстве. Как и всегда. Будто ничего и не было.
Поворачивается на бок и, закрыв глаза, сжимает челюсть. Просто не думать. Когда он, наконец, полностью избавится от своей инвалидности и встанет в строй, все пройдет. Он выйдет на работу, где его уже ждет его «Машка» в очередной клинической смерти и которую он снова реанимирует. Они все-таки забрали ее со штрафстоянки, и выглядела она хуже, чем когда Максим ее только приобрел. Но это его не пугает. Наоборот, будет чем занять руки и голову. К тому времени Макс искренне надеется, что им удастся решить вопрос с квартирой, и он вернется домой. Еще месяц костылей и все снова будет хорошо. Обязательно.
***
— Доброе утро.
Макс отрывает взгляд от своей чашки, в которой сосредоточенно растирает лимон с сахаром.
— Доброе. — Кивает Жене, вышедшему из ванной в одном полотенце. К этому зрелищу он уже успел привыкнуть и даже не пытается представить, что там под этой темно-зеленой махрой может быть. Логически — то же, что и у Макса, то есть ничего нового, поэтому не о чем тут даже задумываться. Он и не задумывался. Ни разу. Ни на секунду. — Я засыпал кофеварку. — В подтверждение его слов раздается характерный булькающий звук.
— Спасибо, Макс. Как раз то, что мне сейчас нужно. — Улыбается Женя.
Он входит на кухню и Максим тянется за заварочным чайничком одновременно с Евгением, тянущимся к кофеварке. Короткое соприкосновение. Не дергаться. Внутренний узелок силы воли вздрагивает, но выдерживает.
— Много работы вчера было? — Наливает заварку и ставит чайничек обратно.
— Что-то вроде того. — Неопределенно кивает Евгений, наливая в свою чашку только что сваренный кофе. Зная Женю, можно больше ничего не спрашивать, ответы будут одинаковыми. Он что-то ищет в навесном шкафчике, открыв дверцу.
— На средней полке.
— Спасибо, нашел.
Женя достает сухие сливки и засыпает в чашку, пока Максим заливает свою смесь кипятком и усаживается за стол. Размешивает сахар и, достав ложечку, по привычке облизывает, откладывая ее на стол. Женя несколько секунд не моргая наблюдает за этим ежедневным «таинством», затем мысленно благодарит Олежку за вчерашнее снятие зашкаливающего напряжения и, встряхнувшись, усаживается напротив Макса.
— Я договорился с отцом, что мы к нему сегодня заедем.
— Нафига? — Искренне удивляется Максим.
— Отец хорошо знаком с прокурором и тот всегда обедает в ресторане по пятницам. Познакомит вас, расскажешь о ситуации. Может, хоть так дело сдвинется.
— Жень, у меня нет таких денег, которые помогли бы это дело реально «сдвинуть». И ладно, он знает твоего отца, я-то каким макаром к этому отношусь?
— Отец до сих пор переживает, что не отблагодарил тебя за то, что ты ему машину отремонтировал. Причем бесплатно. — Хмыкает Евгений, делая глоток. — Он к такому великодушию не привык.
— Жень, не гони беса. Пятнадцать минут, чтобы просто прочистить контакты, не такая услуга, за которую знакомят с прокурорами… Это ты его попросил? — И не дожидаясь очевидного ответа. — Бля, ну зачем?
— Макс, расслабься. Услуга за услугу. — Спокойно произносит Женя. — Никто за тебя твои проблемы решать не собирается, но полезное знакомство в твоем случае, по-моему, не помешает.
Женя замечает мрачное выражение лица Максима и совершенно серьезно добавляет:
— В крайнем случае, скажешь, где и что нужно сломать и пока вы с отцом будете его отвлекать, я с легкостью это сделаю. Ты же знаешь, это как раз по моей части. А потом ты спасешь его авто и он будет у тебя в неоплатном долгу.
Макс несколько секунд недоуменно смотрит на серьезное выражение лица Жени и, не выдержав, смеется, качая головой.
— Ну тебя нахрен с твоей больной фантазией, блин… — чуть расслабляясь.
Женя прекрасно знает, что с его больной фантазией и так не все в порядке в последнее время, но ему нравится, когда Макс смеется. Он улыбается в ответ и, сделав из чашки еще один глоток, произносит:
— Это в качестве запасного плана. Так что, съездим?
— Когда?
— Я заеду за тобой в начале первого. Или ты куда-то собирался?
— Нет, сегодня никуда.
— Отлично, тогда договорились.
Женя отставляет чашку и, поднявшись из-за стола, выходит из кухни одеваться. Максим с облегчением выдыхает — еще несколько минут Жени в полотенце и у него уже не нашлось бы чем себя отвлекать от не нужных мыслей и взглядов. Когда Евгений возвращается — уже в брюках и темно-бордовой рубашке в тонкую светлую полоску — наблюдает, как Макс чуть прихрамывая, чтобы не давать нагрузку на левую ногу, направляется к плите. По маленьким пространствам он старается передвигаться уже без костылей, несмотря на запреты врача. Его невозможно переубедить. Снимает с плиты сковороду с высоким омлетом и, разделив на четыре части лопаткой, рассыпает по тарелкам. Завтрак обычно готовит тот, кто первый заходит на кухню и сегодня это был Макс. За последний месяц сие негласное правило, выработавшееся само собой, никак не нарушалось.
— И что здесь у нас сегодня? — Улыбается Женя, вновь усаживаясь за стол и рассматривая омлет, в составе которого можно различить кубики колбасы, зеленый горошек, сыр, оливки?
— Как всегда, — пожимает плечами Макс, — все, что лежало ближе всего и попало под руку.
Максим садится напротив и берет вилку. После завтрака, поблагодарив и составив тарелку в мойку, Евгений поспешно обувается в прихожей. А еще через несколько минут за ним захлопывается входная дверь. Макс так увлеченно ковыряется в своем омлете, что почти не обращает на это внимания. «Пару дней» незаметно превратились в месяц благодаря объективным и необъективным обстоятельствам, но Жени действительно практически не бывает дома и Макс ни разу не почувствовал, что они как-то мешают друг другу, деля между собой это пространство. Но так было до того, пока у Евгения кто-то не появился.
Теперь же Максу кажется, что он лишний. И опять один. Всякий раз, пытаясь разобраться в своем паскудном внутреннем состоянии, о котором даже с Женей не может поговорить, хотя обычно именно это помогает ему прийти в себя, Макс в какой-то момент тормозит сам себя, боясь найти ту причину, к которой не готов. Да и что ему даст это знание? Признаться себе в том, что «влажные» сны превратились в почти осознанные эротические фантазии с участием Жени? Много выводов из этого можно сделать? По мнению Макса только один, и довольно-таки не утешительный. В какой именно момент в его жизни все пошло не так? Он знает ответ. Когда несясь на почти предельной скорости, он практически столкнулся с Жениной Тойотой, даже не догадываясь, какие последствия это столкновение будет иметь лично для него. А после аварии вся его жизнь вообще перевернулась с ног на голову.
