еще громче, едва удерживая напиток во рту. Особенно когда вспоминает, как издевались над стажером, заставляя его скорее нести «штаны», а парень носился по части, не понимая, чьи нужны. Раньше я бы даже не поняла сути, а теперь хохотала, надрывая живот, потому как после лекций Феди для Лисы точно знала, что штанами у пожарных зовут водосборник, к которому можно подключить два рукава. Он формой чем-то напоминает штаны, поэтому называется так.
— Бесил он всех поначалу, — как-то незаметно разговор сводится к самому Феде. — Кусались мы все время в части, и до рукоприкладства иногда доходило. Но на вызовах… там все было иначе. В самых сложных ситуациях он всегда брал первый огонь на себя, и это подкупало. Удивляло, но одновременно с тем подкупало. Его недолюбливали, но ему доверяли. А уже потом, — Петр начинает смеяться, — через долгое-долгое время Дыма полюбили.
— А вот я влюбилась в него с первого взгляда, — признаюсь зачем-то и сразу робею.
Как раз когда Дым приходит и сгоняет друга с нагретого места.
— Мне кости перемывали? — он подтягивает и сажает к себе на колени.
— Конечно, — пытаюсь скрыть смущение в вызове.
Голова чуточку кружится от пузырьков. Я, как дурочка, улыбаюсь ему, а он, не отрывая взгляда от моих губ, кивает куда-то.
— Потанцуем? — спрашивает. Я вслушиваюсь в музыку и с удивлением обнаруживаю, что заводную песню сменила красивая мелодия.
— Почему нет.
Допиваю шампанское и встаю. Дым делает пару глотков воды из бокала и уже скоро тянет меня в центр зала, куда постепенно стекаются танцующие парочки. Я обнимаю его и без стеснения кладу голову на плечо. Руки Дыма крепче сдавливают мою талию, а затем двигаются дальше и ложатся на спину, чтобы сильнее прижать к себе.
Мы медленно покачиваемся в такт песни, слов которой я совершенно не понимаю. Даже впервые жалею, что так плохо знаю английский. Песня кажется грустной, но проникает в самое сердце — просачивается через кожу прямо в вены и струится по телу, разгоняя кровь.
Я думаю о нас. О нас с Дымом. О том, что впервые за бесконечно долгое время у меня есть планы на Новый год — Федя будет с нами в полночь, правда, уже утром уйдет на смену. Я думаю о нашей небольшой, но шумной — не побоюсь этого слова — семье. О Лисе. О Пони, которая почти поселилась у нас, так как ее вторая хозяйка слишком поглощена личной жизнью. Я как раз представляю в мыслях ушастую собачонку, когда вижу Паулину за руку с Арсением прямо на входе в зал. Эти двое наконец — и это должно звучать, по словам Дыма, именно как на-ко-нец — вместе и больше не трепят ему нервы, предпочитая проделывать это друг с другом.
Много о чем думаю, пока мы покачиваемся неспешно, потому как многое произошло. Мы ведь за пару месяцев даже к маме моей в деревню успели съездить. Это, конечно, было странно, но Дым держался молодцом, а я радовалась за Лису, которая помнит и любит бабушку. Та, кстати, тоже попала под обаяние Феди, особенно когда малышка при ней назвала его папой. Да я и сама была готова слезу пустить — сколько раз не услышу, все равно сердце замирает.
В квартире доделали ремонт, и я все-таки выставила ее на продажу. Дым оказался прав — нужно избавляться от плохих воспоминаний. Я точно не смогла бы там находиться спокойно: только вышла на балкон, горло сразу спазмом сдавило, ужасные картинки замелькали перед глазами. Мы посовещались и решили взять нам с Лисой что-то небольшое в новостройке, которую тоже слегка доведем до ума и сдадим. Деньги нам точно не повредят, и у нас с малышкой по-прежнему будет тихая гавань на любой случай жизни. Только вот надеюсь от Феди нам не придется съезжать, пожалуй, ни-ког-да!
Я вздрагиваю и крепче цепляюсь за него пальцами, когда в зале вдруг раздается громкий вой сирен, и четкий голос объявляет о вызове… что? Куда? Черт возьми! Сердце сжимается, я вскидываю взгляд на Федю, и замечаю улыбку. Но лишь когда все дружно начинают смеяться вокруг, понимаю, что это какой-то дурацкий розыгрыш.
— Дураки, — шиплю, тяжело выдыхая.
— Полностью согласен, кому-то больше не наливать.
Я слышу его голос, даже ухмыляюсь ему. Проходит, наверное, всего-то пару мгновений, когда я оборачиваюсь и…
— О боже, — кажется, снова перестаю дышать.
Потому что Дым крутит в руках бархатную коробочку. Вроде бы так небрежно, но глаза его говорят о другом.
— Я все же рассчитываю услышать просто «да».
Seafret — Be My Queen
За день до лета
Что такое любовь? Раньше я не знала, как ответить на этот вопрос. А теперь оказалось, к слову подходит много глаголов.
С точностью могу сказать, что любовь — это быть рядом с ним. Не только когда улыбка сверкает ярче солнца, но и в самые тяжелые времена под завесой черных туч. Любить значит поддерживать, когда его отец, которому не обещали и трех месяцев жизни, спустя полгода все же уходит от нас. И не выпускать ладонь, пока Дым, по-мужски сдерживая слезы, прощается с ним.
Любовь.
Любовь — это помогать дорогим ему людям. Особенно лучшей подруге, которая без конца влипает в самые невероятные истории. Например, только начав встречаться с Арсением, ревет взахлеб на вашей кухне, потому что беременна. Пытается осознать, что бе-ре-мен-на, когда оставила все надежды стать матерью. И без конца повторяет, что совсем не уверена, кто отец ребенка. Иначе все было бы так просто, да?
Любовь — это доверить ему самое сокровенное. Доверить не только всю себя, не только самые важные секреты и истинные чувства, а еще маленькую озорную Лису. Доверить дочь, пока пытаешься расслабиться в баре с сестрой и ее подружками, потому что привыкаешь к новой жизни.
Любовь — это дышать свободно. Взять и проспать после бурной ночи на работу, а затем носиться по квартире, пытаясь все успеть. Но в результате сдаться, когда он поймает в дверях и закинет на плечо, чтобы задержать еще на час-другой в спальне. И так ведь опоздала.
И, без сомнения, любовь — это быть сильной. Потому что любить мужчину, который работает пожарным, не так-то просто. Приходится перестать следить за новостями, чтобы не изводить себя.
Но именно этим я сейчас и занимаюсь, пока лифт невыносимо медленно ползет вверх. Нервно стучу каблуком по полу и ловлю хмурый взгляд мужчины, который едет со мной в кабинке. Прекращаю,
