— Мы не знаем, кто она. Я сам с ней не виделся в целях безопасности, но она следила за Винсентом, — помощник едва доставал ему до плеча и смотрел на Джона со смесью страха и веселья. — При ней не было оружия и документов. Журналистка, наверное.
Джон остановился и прикрыл глаза, тяжело вздыхая. Он устал. Хотел есть и спать. С Натали. К сожалению, он взял трубку, когда позвонил Марк.
— Ты не мог узнать это без моего участия?
— Мог бы. Но из-за переполоха Чеза, весь город кишит ФБР и соглядатаями твоего отца. А ты знаешь, как решает проблемы мистер М, — шепотом ответил Марк.
— Да и к черту. Почему мне не должно быть все равно?
— Джонни, у меня душа не на месте.
— Душа значит? — до вспышки гнева ему оставалось буквально несколько секунд.
Марк за мгновение распознал предстоящую катастрофу и быстро затараторил:
— Я забрал ее телефон. К ней постоянно приходят сообщения с поздравлениями и благодарностями от родных и близких. У нее намечен какой-то семейный ужин по воссоединению. Телефон заблокирован и мы еще не успели разобраться с кодом. Был бы это обычный день, но сегодня ее пропажа в семье особо заметна.
— Так? А душа здесь причем?
— Раненная пташка. Забилась в угол, но не плачет. Сидит и ждет своей участи. Как-будто смирилась.
Джон понял. Когда-то при схожих обстоятельствах он впервые встретил Мишель Роулэнд. Но это было так давно. Словно в другой жизни. Пташку нужно спасать, однозначно.
— Где она? — Джон умел управлять гневом и эмоциями, но судя по обеспокоенному выражению лица Марка, сейчас ему это не особо удавалось.
— В твоем кабинете.
— В моем что?
Нет, сейчас он определенно не владел собой. Руки сами потянулись к шее Марка. Тот резко отпрянул.
— Мы шарахнули ей по голове. Она отключилась.
Джон летел к себе в кабинет, кивнув секретарше на ходу, которая до сих пор дожидалась босса. Негласное правило для его приближенной команды — никто не уходит домой без разрешения, пока он в здании.
— Это единственное безопасное место, куда твой брат не доберется, ты знаешь. Брось я ее в любое другое место — ей конец. А так — она твоя и он не посмеет даже носа сунуть.
Это правда. У его братца поехала крыша, и он втайне мечтал спрятать его в лечебницу, но отец лишь поощрял его поведение.
Джон включил мягкий и неяркий вечерний свет, чтобы не ослепить себя и девчонку и сдвинул темные шторы на панорамные окна, закрыв неоднозначный вид для соседних небоскребов.
Девушка сидела, сгорбившись на холодном полу, к нему спиной. Голая. Если не считать тонких черных трусиков, которые едва ли что-то закрывали. Прижатая к ножке стола, она дрожала. Спина покрыта мурашками, а позвонки натянули тонкую нежную кожу. Сколько она находилась на холоде в такой позе, Джон даже предполагать не хотел.
— Ты не идиот. Ты придурок. Я убью тебя, обещаю, — он схватил Марка за грудки. — Где ее одежда?
— Мы проверили ее на жучки. Сейчас ее принесут, — Марк достал свой телефон и быстро набрал сообщение, пока Джон снимал с себя черный блейзер.
Бледная, худая, зажавшаяся в комочек. Закрыла голову руками. Внутри него что-то всколыхнулось. Не может быть.
Подойдя осторожно к девушке, он сел возле нее и аккуратно накинул блейзер ей на плечи. Она резко обернулась, в ужасе уставившись на него.
Черт бы его побрал.
Огромные светло-серые, почти прозрачные, глаза уставились на него в слепом ужасе. Джон резко убрал руки с ее плеч, выпрямившись и готовясь к убийству. Для начала пристрелит Марка. Потом всех остальных в этом здании.
— Почему она дергается? Вы ее трогали? Били?
— Нет, пока она была без сознания, забрали телефон и одежду. Клянусь!
Марк, руководитель службы безопасности, от которого шарахался весь офис, затрясся как осиновый лист от страха перед Джоном. Он протянул ему телефон Натали и поспешно скрылся за дверями его кабинета.
К счастью, Натали не сменила настройки и он без труда разблокировал телефон. Сообщений и правда много. Он ответил ее отцу, что задержится. В семь вечера в пятницу, учитывая, что она не работает. Звучит почти правдоподобно.
Он снова подошел к ней, присел на корточки возле нее. Нужно смотреть ей в глаза, чтобы разговор задался.
— Натали, милая. Все будет хорошо. Я не позволю тебя никому обидеть.
Звучало как издевка. Она словно сковала себя льдом. Вряд ли она могла доверять ему со скотчем на губах и пристегнутая к ножке его стола. К счастью, блейзер оказался достаточно большим, чтобы прикрыть ее наготу.
— Веришь мне? — со всей нежностью спросил он.
Она немного поразмыслила, но кивнула. А безотчетный ужас постепенно пропадал из ее глаз.
— Я сейчас сниму скотч и ты расскажешь мне, что произошло. Хорошо? Только не кричи.
Он знал, что нужно озвучивать перед ней каждый свой шаг, иначе ее реакция может быть схожей с той, когда он вытащил ее из казино.
Подхватив края скотча на ее нежной коже, он бережно и осторожно отклеил кусок ленты. Ее сочные, созданные для его поцелуев и ласк губы покраснели и припухли. Черт! Он едва удержался, чтобы не примкнуть к ним. Пока не время.
— Привет, — поздоровался он, улыбаясь.
— П-п-рив-вет-т, — она по-прежнему тряслась. Одного блейзера, чтобы согреться, было недостаточно.
— Сейчас этот остолоп принесет тебе одежду. Потерпи немного, — успокаивал ее Джон. Мозг напрочь отключался от ее глаз и губ.
— Джон, это ошибка. Я ничего не сделала. Я все объясню. Пожалуйста, не вышвыривай меня.
— Такого ты обо мне мнения?
— Ты вычеркнул меня из своей жизни в момент, когда выкинул из машины, — напомнила ему Натали.
Ее голос полился, как мелодия. Джон втянул воздух и до него донесся ее тонкий цветочный аромат. Волосы цвета шоколада блестели на свету вместе с ее маленькими сережками-гвоздиками с бриллиантами в ушах. До чего хороша. Не смотря на абсурдность всей ситуации, он почувствовал себя дома. Рядом с ней.
— Моя Натали еще здесь, — усмехнулся Джон.
— Вовсе не твоя.
Обижалась. Не могла простить за уход из ее жизни. Но давно простила за унижения. И сейчас обнаженная на полу, пристегнутая к ножке его стола, сохраняет достоинство, словно королева и это обычная для нее атмосфера.
— Я сейчас освобожу тебя и попрошу принести кофе. Обещай мне, что мы поговорим.
— Тебе нужно было прятаться две недели, чтобы поговорить со мной? И, может, неловкость из-за моего пребывания в твоем кабинете заставляет тебя? Ты не утруждайся. Черный список для меня совершенно прозрачен.
— Ты звонила мне?
— Не только звонила, и не только я, — призналась Натали, поджав губы. Понимала, что нехорошо сейчас растворяться в обиде и злости, но ничего поделать с собой не могла.
— Милая, если я скажу, что ехал в Нью-Йорк, чтобы вернуться к тебе и умолять о втором шансе, ты поверишь мне? В аэропорту Марк позвонил и и сказал, что кто-то проник ко мне в офис. Не думал, что воришкой окажешься ты.
— Если не хочешь, чтобы я расцарапала тебе лицо, тогда оставь мои руки в наручниках, — посоветовала Натали, прищурившись. Дикая кошка. Разъяренная ведьма. Его ведьма.
Не смотря на ее предупреждение, он нежно держал ее ладони, раскрывая ключом наручники и следил за метаморфозами на ее любимом лице. Злость перемешались с непониманием и… надеждой. Она ждала встречи с ним не меньше него.
— Можешь делать со мной все, что душе угодно. Я все заслужил.
— Ты сразу ушел от меня к другой, — упрекнула она, чуть не плача, потирая запястья.
— Не было такого. Фото постановочные для отвода глаз, — Джон помог подняться ей на ноги и отвел в лаундж-зону в глубине кабинета на мягкий кожаный диван. Натали просунула руки в рукава блейзера и закуталась в него, словно кокон. Во всяком случае она не брезговала его обществом, как тогда после казино. — Ни одна женщина не сравнится рядом с моей ведьмой. У меня никого не было с момента нашего знакомства, если хочешь знать.
Натали уставилась на него в немом изумлении, сжавшись в диван. Джон двигался быстро — попросил секретаршу принести кофе и сэндвичи, забрал одежду у обалдевшего возле двери Марка и вернулся к Натали. Ему нужно усыпить ее, поэтому кофе будет с хорошей дозой, чтобы она долго не приходила в себя.
