Подошло время выпить бокал вина – это я позаимствовала у моих сводных братьев-французов. Один бокальчик красного, желательно бургундского, часов в одиннадцать-двенадцать, обильно запитый водой, потом маленький эспрессо, чтобы полностью ликвидировать хмельные алкогольные последствия. Второй бокальчик – уже вечером, но уже без эспрессо. Главное, чтобы каждый день, как лекарство. Очень помогает.
Итак, я направилась на веранду, но в холле наткнулась на моего маститого соавтора.
– Мсье Анатоль! – окликнула я его вполне дружелюбно. А вот он на мою дружелюбность дружелюбностью не ответил. Наоборот, когда он вскинул на меня свои ясные очи, в них отчетливо читалась озабоченность и что-то еще… Ну да, беспокойство.
– А, это вы, Кэтрин. Добрый день, рад вас видеть, – заявил он мне, хотя насчет «рад», похоже, явно преувеличил. Более того, он тут же невежливо повернулся ко мне спиной, разговор с клерком у стойки ресепшн был для него, очевидно, дороже сердечных отношений с соседкой, соавтором и просто хрупкой женщиной, раскрывающей перед ним душу. Но хрупкой женщине был дороже он, и вообще она не отличалась щепетильностью. Поэтому окончательно повернуться спиной у него не вышло.
– Господин сочинитель, что-то вы пропали, я уж начала бояться, не случилось ли с вами что-то вроде творческого запора. Когда, знаете, сидишь-сидишь, тужишься-тужишься, а никак не выходит.
Он даже не улыбнулся – сухой, деревянный человек.
– Нет, никакого запора, я писал, – отрезал он коротко.
– Ну и как? – снова доброжелательно поинтересовалась я.
– Кэтрин, я могу с вами поговорить откровенно? Но только не сейчас, минут через десять. – Ах, как он хотел отделаться от меня, даже глаза горели от нетерпения.
– Что-нибудь случилось? – забеспокоилась я вслед за ним.
– Я вам расскажу через десять минут, хорошо? – невежливо оборвал он меня и взял за руку и пожал, давая понять, что мне пора оставить его в покое. – Так где вы будете?
– На веранде, как всегда, – пообещала я и сжалилась на ним и оставила наедине с клерком. В конце концов, он взрослый мужчина, из тех, у кого бывают личные проблемы.
Впрочем, не настолько личные, чтобы беззастенчиво скрывать их от меня. С веранды отлично просматривается холл, вот я и наблюдала, как Анатоль что-то высказывал клерку, энергично шевеля губами. Как жалко, что я не умею читать по губам.
Потом клерк стал куда-то звонить, а Анатоль нервно постукивал костяшками пальцев по мраморной стойке. Он и в самом деле казался весьма озабоченным, озабоченность так и читалась на его взволнованном лице.
Я видела, как клерк повесил телефонную трубку и отрицательно покачал головой. Похоже, что-то у моего напарника сегодня не склеивалось. Безумно хотелось узнать, что именно.
Наконец принесли бокал бургундского – я в последнее время предпочитаю «Шато де Пеньер». Первый глоток я, надо признаться, и люблю больше всего, особенно когда вино стоит несколько сотен за бутылку. Не знаю, как где, но здесь, в Швейцарии, что подороже, то, как правило, и лучше.
Я предчувствую его, первый утренний глоток, как он обволакивает вкусами – не каким-то одним, примитивным, а сочетанием, в котором если не натренирован, то и не разобраться. Но ведь и во время выступления большого симфонического оркестра только специалист может выделить флейту и отличить ее от кларнета.
Так вот, сегодня первый глоток прошел незамеченным – концентрации не хватило, вся в любопытство ушла.
Похоже, объяснения с клерком ни к чему не привели, Анатоль достал мобильный, стал кому-то звонить, потом выругался – пару-троечку крылатых слов я все же ухитряюсь читать по губам. Ну а затем, недовольно качая головой, направился ко мне. С шумом отодвинул стул, присел на самый краешек.
– Кэтрин, тут такое дело… – начал он и сбился. Пауза затягивалась, но я проявила выдержку. – Мне нужна машина. Срочно. Я здесь без машины, вы ведь знаете. Пытался заказать, взять в аренду, но с их швейцарской заторможенностью все надо делать заблаговременно. Они могут подогнать машину только завтра, а мне она нужна прямо сейчас, срочно. Не можете ли вы одолжить свою? На день, максимум на два.
Как-то это было не по-швейцарски, даже не по-французски. Скорее по-американски. Но американские простецкие привычки здесь, в вымуштрованной Европе, не поощряются. Впрочем, я космополитка да и сама не очень вымуштрована, я могла его понять. Но одолжить свой дорогущий «Порше»? Я, конечно, на многое готова ради друга, но и у самопожертвования имеются пределы.
Он заметил мое сомнение – а как же иначе, писатели должны быть наблюдательными.
– Знаю, так не очень принято, особенно здесь, но ситуация совершенно экстраординарная. Иначе бы я вас не утруждал.
– А что все-таки случилось? – Теперь, когда он оказался в моих цепких лапах, я могла дать волю любопытству.
– Конечно, я вам расскажу, – согласился он и придвинулся поближе. Меня, без сомнения, ожидала тайна. Я глотнула из бокала, но снова не почувствовала вкуса вина. – Дело в том, что мне только что позвонили, сообщили… – Я хотела спросить, кто, но сдержалась, побоялась спугнуть тайну. – В общем, меня разыскивают два человека, уже давно. – Ну надо же! Все-таки я была права, он без сомнения где-то набедокурил. – Я даже не знаю, кто они и что им нужно… – А вот это вы оставьте для других, милостивый государь. Например, для наивной швейцарской полиции.
– Поэтому вы и пытаетесь так энергично избежать с ними встречи? – все же не выдержала я.
– У меня, конечно, есть предположения, кто они, эти люди. Но так или иначе, я не желаю с ними встречаться.
– Так кто же они? – не выдержав, задала я вопрос в лоб.
– Вы удивитесь, – он даже улыбнулся, правда, несколько смущенно, – но они мои персонажи.
– Кто? – не поняла я.
– Персонажи. Герои одной из моих книг.
– Вас преследуют герои ваших книг?! – искренне поразилась я. Последовала пауза, я даже успела сделать еще один глоток – опять никакого вкуса. – Может быть, милый соавтор, вам требуется не простой автомобиль, а специализированный? – предположила я. – Называется «скорая психиатрическая помощь». Думаю, его можно подогнать незамедлительно даже в заторможенной Швейцарии. Главное, их там предупредить, что у пациента агрессивная паранойя и галлюцинации. Вы, кстати, не опасны для соседствующих с вами дам?
– Да нет, Кэтрин. – Наконец-то он засмеялся. – Я понимаю, в это трудно поверить, но меня действительно преследуют мои персонажи. Знаете, я когда пишу, часто использую реальных людей в качестве прототипов. Конечно, я не копирую их один к одному, многое изменяю, но факт в том, что в моих книгах порой присутствуют реальные люди под своими настоящими именами.
