— Привет. — Сильвия села на корточки, держа в руках вилку.
На ней были старые джинсы и клетчатая рубашка; лицо, как обычно, почти полностью скрывали огромные солнцезащитные очки.
— Я принесла помидоры.
— Ты просто ангел.
Сильвия бросила вилку и сняла измазанные в земле перчатки.
— Не прерывайся, если не хочешь.
— Очень хочу. Полдня уже ползаю на карачках. — Сильвия выпрямилась во весь рост. — Пойдет выпьем чего-нибудь.
— Еще только пять.
— Можно и не спиртное. Приготовлю тебе чаю. Или лимонаду.
— От лимонада не откажусь.
— Вот и договорились. — Сильвия забрала у Лоры корзину. — Сейчас верну. А ты походи пока по саду, поохай, поахай, а потом, когда я вернусь, выразишь мне свой восторг.
— Я мало что понимаю в садоводстве.
— Тем более. Люблю, когда моей работой восхищаются без критики.
Сильвия скрылась в доме, а Лора послушно стала прогуливаться вокруг ухоженных красивых клумб, на которых благоухали цветы всех оттенков розового, голубого и сиреневого. Ни красного, ни оранжевого, ни желтого. Лора увидела высокий, ростом с человека, дельфиниум; дымчатый люпин источал все ароматы лета, каждого лета, какие только она помнила. Розы Сильвии — настоящие заросли — с головками размером с блюдце поражали своим почти непристойным великолепием.
Когда они сели в маленьком дворике Сильвии, поставив рядом поднос с лимонадом, Лора спросила:
— Как тебе удается выращивать такие розы?
— А я их удобряю. Конским навозом. Беру его на ферме, что стоит дальше по дороге.
— А разве их не полагается спрыскивать и все такое?
— Безусловно. Без этого никак. Иначе тля пожрет.
— А я совсем не разбираюсь в садоводстве. В Лондоне у нас только дворик, где стоят несколько кадок с растениями.
— Неужели Джеральд еще не запряг тебя на прополку сорняков? Он умеет организовывать, как он сам выражается, рабочие бригады.
— Нет. Меня вообще к работе по дому не привлекают. Разве что попросят ягоды собрать. Относятся ко мне, как к самому дорогому гостю.
— Оно и видно. — Сильвия обратила на Лору свое лицо в темных очках. — Ты выглядишь потрясающе. Хорошеешь с каждым днем. Сегодня так и вовсе неотразима. Утратила свое беспокойное выражение.
— Наверно, потому что я перестала беспокоиться.
Сильвия допила свой лимонад и потянулась к кувшину, чтобы подлить еще.
— На то есть причина?
— Да, и особенная. К нам приехала Габриэла. Дочь Алека. Приехала сегодня утром ночным поездом.
Сильвия поставила кувшин на поднос.
— Габриэла? Разве она не в Виргинии?
— Была там, а теперь вернулась домой. Никто ее не ждал. Такой приятный сюрприз.
— Мне казалось, она не навещает отца.
— Раньше не навещала. Но она приехала не в гости. Насовсем. Будет жить с нами. Назад не вернется.
Лоре вдруг пришло в голову, что счастье — странная вещь, порой безудержное, как горе. Целый день ее не покидало ощущение невесомости, а теперь внезапно одолело неукротимое желание поделиться этим счастьем, рассказать кому-нибудь. Почему бы не Сильвии? Та ведь знает Алека с детства, встречалась с ним в Тременхире, когда ему было одиноко.
— Мы станем одной семьей. И я только сейчас поняла: это то, о чем я всегда мечтала. То, чего мне не хватало.
— Не хватало? В браке?
— Да, — подтвердила Лора. — Быть замужем за человеком, который до тебя был женат, причем много лет, на другой женщине, — это не всегда просто. Целые куски его жизни скрыты от тебя, как запертая комната, в которую тебе нет доступа. Но теперь Габриэла вернулась и все будет по-другому. Она — как будто ключ от той запертой двери. — Лора улыбнулась: порой так трудно подобрать точные слова. — Боюсь, я говорю невразумительно. Просто теперь я уверена, что все будет замечательно.
— Надеюсь, ты права, — сказала Сильвия. — Хотя я на твоем месте не стала бы впадать в эйфорию. Ты знакома с девочкой всего один день. А, прожив с ней месяц под одной крышей, ты, возможно, вздохнешь с облегчением, когда она решит уйти от вас. А она уйдет, помяни мое слово, найдет себе собственное жилье. Молодые, они все так.
— Нет, не думаю, что она уйдет. Во всяком случае, не скоро.
— Почему ты так уверена?
Лора сделала глубокий вдох, выдохнула, но промолчала.
— У тебя вид виноватый, — заметила Сильвия. — Будто что-то скрываешь.
— Скрываю. Даже Еве еще ничего не сказала. Это не мой секрет.
— Лора, я умею хранить секреты.
— Ладно. Только не проболтайся. — Она улыбнулась в предвкушении. Уже одна мысль о том, что она произнесет это вслух, наполнила ее бесконечной радостью. — У нее будет ребенок.
— У Габриэлы?
— Ты шокирована? Напрасно.
— Она собирается замуж?
— Нет. Потому она и вернется с нами в Лондон.
— А Алек-то что скажет?
— Думаю, для него главное, что она вернулась, а беременна она или нет, не имеет значения.
— Не понимаю тебя. Ты так радуешься, будто это у тебя будет ребенок. Прямо светишься вся.
— Пожалуй, у меня и впрямь такое чувство, — согласилась Лора. — Я очень рада за Габриэлу и Алека, но еще больше рада за себя. Эгоистка, да? Ты пойми, Сильвия, ведь отныне мы все будем вместе.
Преисполненная радостного возбуждения, она вспомнила про поручение Евы только перед самым уходом.
— Ой, чуть не забыла. Завтра мы все едем на пикник в Гвенвоу, и Ева спрашивает, не желаешь ли ты составить нам компанию.
— Завтра. В субботу? — Как и Джеральд, Сильвия постоянно нагибалась и выдергивала сорняки, торчавшие между камешками на гравийной подъездной аллее. — Ах, какая жалость, не могу. Сейчас в Порткеррисе одна моя давняя подруга, остановилась в гостинице «Замок», и я обещала, что приеду повидаться с ней. Мне бы очень хотелось поехать в Гвенвоу, но я не могу подвести ее.
— Жаль. Но я объясню Еве.
— Я тут все думала, чего же не хватает, — неожиданно сказала Сильвия. — Где твоя собачка? Она ведь всегда с тобой.
— Ей что-то нездоровится. Мэй устроила всем бойкот, потому что Люси пробралась в ее комнату и там ее стошнило на коврик.
— А что с ней? С собачкой?
— Наверно, съела что-то не то. Она ведь ужасная мусорщица.
— А пляжи в это время года грязные.
— Как-то не думала об этом. Пожалуй, не следует брать ее завтра в Гвенвоу. На песке ей лежать жарко, а в воду ее не загонишь. Не любит мочить свою шерстку.
— Как кошка.
Лора улыбнулась.
— Точно, как кошка. Сильвия, мне пора.
— Спасибо за помидоры.
— Спасибо за лимонад.
Лора пошла прочь. В воротах она обернулась, помахала и скрылась за стеной. Сильвия стояла возле своего дома. Опустив глаза, она заметила еще одну сорную травинку, на этот раз крестовник. Она нагнулась, выдернула стебелек, измазав руки в сырой бурой земле, покрывавшей тоненькие корешки растения.
