Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя.
– Ник, я тебя люблю. – Я зажала рот ладонью. Но на том конце Ник лишь усмехнулся:
– Ты так говоришь только для того, чтобы я и впрямь сделал, что наобещал?
От его притягательного голоса у меня снова мурашки по телу пошли.
Спаслась.
Я сказала ему, что нужно делать, плюс вагон инструкций по тому, как выбрать цветок. И только потом вспомнила, что Ник зачем-то звонил мне.
– А чего ты звонил?
– Ах да. – Он щелкнул пальцами. – Загадай цвет.
– А что?
Ник нетерпеливо вздохнул:
– Фил, ты самая подозрительная женщина на свете. Загадай.
– Ты ведь мне все равно не скажешь, да?
Он даже отвечать не стал. Впрочем, другого я от него и не ожидала.
– Ладно, синий.
– Хм… средиземноморская лазурь или цвет моря на закате?
Он говорил, словно читал названия красок.
– Что ты задумал?
– Выбирай.
– Темный. Он напоминает о заходящем солнце и первых звездах.
В голосе Ника слышались смешливые нотки:
– Яркие звезды?
– Наверное. Что…
– Надо бежать, Фил. Увидимся позже.
В трубке раздались гудки. Мужчины! Даже когда они милые, с ними все равно одни проблемы. Видимо, я проворчала это вслух, потому что Элайн оторвалась от эскиза.
– Филиппа, если мужчина спрашивает твой любимый цвет, отвечать нужно не задумываясь.
– Почему? – Она улыбнулась:
– То, чем режут стекло, смотрится с чем угодно.
– Элайн!
– Слушай, если он подарок покупает, то может и угадать твои желания.
Вы, наверное, решили, что Элайн – расчетливая стерва? На самом деле она такая лишь на словах. Я, конечно, не все знаю, но я ее уважаю. Понимаете, она ведь начинала с нуля. У нее абсолютно ничего не было. Ее отец не знает о ее существовании, потому что ее мать не знала, кто из ее клиентов отец дочери. А мать работала на улице до самой смерти, которая и настигла ее прямо на работе.
Мать Элайн обслуживала дорогие гостиницы и богатых клиентов. Видимо, отсюда у Элайн вкус в одежде. А еще ей досталось неплохое наследство из того, что мамаша откладывала на черный день. Она была из тех немногих проституток, что не пили и наркотиков не употребляли. Впрочем, возможно, именно это и послужило причиной ее смерти. Ее труп нашли в квартале наркоторговцев, когда Элайн было двенадцать.
Элайн не любит об этом рассказывать. Она не рассказывает и о семье матери, которая отреклась от нее из-за такой работы. Представьте, каково эго, остаться одной в двенадцать лет? Иногда я слышала от Элайн истории о приходской школе, куда отправила ее мать. Удивительная была женщина – каждый свободный доллар она откладывала на обучение дочери.
Однажды она сказала мне, что мать никогда не навещала ее в школе, потому что не хотела бросать тень на репутацию Элайн. Наверное, легко было догадаться, чем занимается ее мать.
После смерти мамы Элайн окончила частную школу, затем школу искусств. Она работала как проклятая, а мамины денежки постепенно таяли. Элайн была уверена, что ее семья не увидела ни цента из этих сбережений. Они и рады были забыть о таком родственнике – одной попрошайкой меньше.
В конце концов, мать дала Элайн стартовый капитал, которого у нее самой никогда не было, и дала дочери возможность выбора в жизни. И Элайн сделала правильный выбор. Она училась на отлично и работала, как никто другой. Она знакомилась с нужными людьми и вращалась в их кругах, не раскрывая своих корней. Видимо, и умением производить впечатление на мужчин она обязана матери. Ни у кого никогда не возникало никаких иллюзий на ее счет, но это не мешало ее бешеному успеху среди сильного пола. Мужчины слетались к ней, как пчелы на мед, стоило Элайн войти в комнату. Эффектное зрелище, скажу я вам. Но Элайн любые отношения начинала, только обговорив все условия. Она встречалась с мужчинами не за деньги, конечно, но ни о какой любви и речи не шло, можете быть уверены. Она очень любила мать, хотя никогда и не признавалась в этом.
Мы познакомились с ней в торговой палате, когда я надумала начинать свое дело. Я была не слишком общительна, и пока раздумывала, с чего начать, она уже обошла всех присутствующих и каждому вручила визитку. Я догнала ее на стоянке и попросила научить меня ее фокусам. Прошло много времени, прежде чем мы стали друзьями. Примерно тогда же мы стали партнерами по бизнесу. Я до сих пор с восхищением смотрю, как она общается с людьми из общества. И каждый раз гадаю, что бы они подумали, если бы знали о ее прошлом. Признаюсь, не раз мне приходилось видеть, как теряли волю женатые мужчины при виде Элайн. Интересно, помнят ли они что-нибудь после этих встреч?
Я еще раз попыталась выяснить у Элайн про Джеффри, но наткнулась на каменную стену.
– Ты меня не одурачишь, – сказала я в итоге. – С ним у тебя что-то было, иначе ты не взбесилась бы так.
Я уже решила, что мне не выудить из нее ничего, но ошиблась.
– Ладно, хочешь знать правду? Пожалуйста. – Она бросила на стол фломастер и дерзко посмотрела на меня. Никто не любит делиться своими секретами. – Мы встречались какое-то время. Мы даже побили мой личный рекорд шести свиданий, и я сказала ему, что это все. Но он оказался настойчив, и я сдалась.
– Почему? Он подарил тебе что-то сногсшибательное, и ты не могла отказаться?
– Нет, в том-то и дело. Он мне понравился. Он был таким сексуальным. – Она опустила глаза. – На людях он немного нервничал, но всегда был остроумным и веселым. Нам было хорошо вместе.
– Мы с тобой точно говорим о Джеффри Макалистере?
– Да брось, Филиппа. Он ведь и правда симпатичный. И он не всегда был таким занудой.
– Ха, наверняка сказалось влияние моего папаши.
– Может быть. Как бы там ни было, мы с ним встречались довольно долго, и я начала доверять ему.
– Видимо, напрасно?
– Вот именно. Мама всегда говорила, что мужчинам нельзя рассказывать правду, и была права. На том все и закончилось. – Она стала серьезной и снова взяла в руки фломастер.
– Что ты рассказала ему, Элайн? – спросила я осторожно, чтобы не расстроить ее еще сильнее.
– О себе. – Она твердо посмотрела на меня. – Этого хватило, чтобы все испортить, Филиппа. Но если не доверять тем, с кем живешь, то на черта это вообще нужно? – Она отвернулась и снова занялась работой. Однако я заметила слезы в ее глазах.
Я подумала, что Джеффри Макалистер и мой отец стоят друг друга.
Элайн сбежала с работы пораньше, оставив меня наедине с эскизами, напрочь лишенными розового цвета. Рисунки отняли гораздо больше времени, чем я предполагала. Видимо, произошло это от того, что душа у меня к ним не лежала.
Молчание в Розмаунте настораживало. Я не разговаривала с матерью со среды. Это пугало.
