Она снова спала в своей старой комнате, но перед этим тихо прокралась в спальню для гостей, где они с Уиллом останавливались в свой прошлый приезд. Именно здесь произошла та глупая ссора, когда Уилл с таким самоуверенным видом пытался преподать ей урок и объяснить, что такое Счастливая Семья. Она скривила губы, продолжая и теперь сердиться на него. В ту ночь она отвернулась от него, притворившись спящей, когда он дотронулся до ее плеча, обвил руку вокруг талии и прошептал ее имя. Если бы только она не скучала без него так сильно, если бы не было этой постоянной боли где-то под ложечкой! Не в силах еще раз пережить все это, она быстро убежала обратно в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Так будет лучше.
Все еще одетая в мешковатую футболку, в которой она спала, Белла быстро натянула джинсы и толстые носки, чтобы спуститься вниз. Она выпустила Хунда из кладовки — его любимого местечка для отдыха. Нагнулась, чтобы потрепать его за шею, и вспомнила шутливое подвывание Уилла, когда он смотрел, как она так же обнимала пса. Кроме царапанья когтей Хунда по полу, ничто не нарушало покой в доме — это была та особая тишина перед тем, как проснется кто-то еще. Казалось, дом затаил дыхание в ожидании шарканья тапочек на лестнице, звона чашек, приглушенного фырканья чайника, позвякивания молочных бутылок, когда кто-то откроет холодильник.
Кухня, как всегда, была тщательно убрана, от нее слегка веяло холодком очень аккуратной комнаты. Она порадовалась, что надела носки, так как даже сквозь них ощущался холод выложенного из каменных плиток пола. Белла вынула самые красивые чашки с блюдцами из буфета, наполнила молоком кувшинчик, порылась в ящике для столового серебра в поисках самого лучшего ситечка для чая. Теперь что, поднос? И скатерку. Она нашла свежую льняную салфетку, постелила ее на поднос и расставила чашки, прихватив один бутон и зеленую веточку из цветочной декорации в холле, чтобы поставить в маленькую вазочку.
Она услышала мягкие шаги, затем в кухню вошел Джеральд.
— Доброе утро, папочка. Ну-ка, быстро обратно в постель. Я принесу чай для вас обоих.
Отец посмотрел на поднос.
— Какое наслаждение, когда за тобой ухаживают. Ты нашла все, что нужно? — Он задержался в дверях. — Да, ты знаешь, твоя мама теперь по утрам пьет только Эрл Грей. Я предпочитаю обычный, но не беспокойся об этом.
— Хорошо, что сказал. Я просто найду еще один чайник.
С подносом в руке она постучала в дверь родительской спальни. Даже в такую рань волосы Алессандры были аккуратно уложены.
— Именинный чай в постель, мадам? — Белла наклонилась поцеловать мать в щеку. — С днем рождения. Твой подарок в машине, через минутку схожу за ним. У тебя прекрасная прическа.
— Спасибо, Белла, дорогая. Как мило. Прелестные анемоны — у меня в холле как раз такие же. Это Эрл Грей? — Алессандра посмотрела на поднос.
— Да, папа предупредил меня. Налить?
— Лучше пусть постоит минутку. О, ты не нашла салфетки для подноса? Они в ящике.
— Нет. — Белла отвернулась и занялась чаем, очень заботливо помещая ситечко в каждую чашку и помня о том, что молоко следует наливать в самом конце.
Она подала чашку матери в кровать, от старания угодить нахмурив лоб, как ребенок.
— Превосходно, — сказала Алессандра, — можно мне добавить еще капельку молока?
Белла с кувшинчиком молока сделала как велено и повернулась, чтобы уйти.
— На этот раз без Уилла?
— Без.
— О! Все в порядке?
— Да, спасибо, все прекрасно. Почему должно быть иначе?
— Извини, я ничего не имела в виду. Передай ему наши наилучшие пожелания, хорошо?
— Угу.
Они провели утро в городе, где Алессандра хотела найти шарф в тон прекрасной янтарной броши, которую ей подарил муж.
— Он говорит, что она напомнила ему об искорках в моих глазах. Твой отец просто безнадежный старый романтик, — снисходительно улыбнулась она.
Они встретились с Джеральдом за обедом, и он должным образом выразил восхищение шарфом. После обеда Алессандра сказала:
— Белла, дорогая, доставь мне удовольствие, позволь подарить тебе что-нибудь красивое из одежды. Ты, должно быть, носишь эти брюки сто лет.
— Они просто удобные. Мама, у меня есть приличная одежда для работы.
— Ну, конечно. Я не могу угнаться за нынешней модой. — Мать подергала за край длинного манжета своей серебристо-серой крепдешиновой блузки. — Я просто придерживаюсь классики.
Белла настояла на приготовлении именинного ужина. Сваренные вкрутую перепелиные яйца она смешала с листьями свежих ночных фиалок, порезанным пурпурно-красным радиччио[27], бланшированным сладким горошком и обжаренным желтым и красным сладким перцем, залив все это теплым соусом из кунжутного масла.
Алессандра «просто заглянула кое-что взять», пока Белла готовила.
— М-м-м. Чудесные цвета. Знаешь, но твой отец не ест перец.
За ужином, наклонив голову и оценивая блюдо, Алессандра спросила:
— Ты готовила по той кулинарной книге, что я подарила тебе на Рождество?
— Вообще-то нет, я сама это придумала. Ну и как тебе?
— Очень хорошо. Однако руккола[28], должно быть, очень дорогая, — сказала Алессандра.
На горячее был отварной лосось, поданный с соусом из кресс-салата, картофелем pomme Anna[29] со слоями прозрачно-серебристого лука, пропитанного молоком, с мелкими французскими бобами и глазированной морковкой. Ничего нового, ничего, о чем можно было бы сказать:
— Как интересно, я никогда не готовлю это таким образом.
— Еще и на завтра останется на холодное, — сказала Белла.
— О, но у меня и так полно еды на завтра.
— Ты все еще не посмотрела мой подарок. Он в холле, пойду принесу. — Белла поднялась со стула.
— Пожалуйста, не беспокойся, Белла, дорогая. Я потом посмотрю.
— Посмотри сейчас, пожалуйста. — Белла отодвинула тарелки и положила подарок перед Алессандрой.
— Как изумительно упакован! Что за прелестная бумага!
— Надеюсь, тебе понравится. — Белла поправила солонку и перечницу, стоящие перед ней, и смела крошки со стола на ладонь. — Боюсь, я не смогу забрать его.
— Конечно, тебе и не придется забирать его. — Алессандра аккуратно сняла липкую ленту.
Блюдо лежало в гнезде из светло-розовой папиросной и оберточной бумаги, покрытой розами.
— Оно действительно очаровательно, Белла. Спасибо.
— Мы должны поставить его на самое лучшее место, — сказал Джеральд. — Почему бы не убрать то скучное зеленое и не поставить это блюдо посередине большого комода?
