Не думая о том, что делаю, и как она может расценить мои поступки, встал и пересел к ней. В этот момент я видел, как отчаянно она нуждается в поддержке. Совсем как вчера ночью, когда она плакала у меня на груди… Я будто снова вернулся в тот номер отеля, где кроме нас двоих не существовало больше ничего и никого.
Руки сами потянулись к ее рукам. Я сжал маленькие дрожащие ладони в своих, не обращая внимание на слабые попытки девушки предотвратить это. Она сопротивлялась мне, не хотела принимать от меня ни помощь, ни участие. Мери, по-прежнему, видела в моем лице лишь угрозу. Это было написано в ее глазах и отчетливо читалось по дрожащей нижней губе.
– Мери, – шепотом, чтобы не напугать еще больше, начал я, – пожалуйста, прекрати бороться со мной. Я вижу, как тебе плохо и одиноко. Думаешь, мне не знакомы эти чувства?
Кажется, мои слова возымели должное действие. Она, вдруг, перестала дрожать и успокоилась, хотя напряжение все еще стояло между нами непреодолимой стеной. Склонив голову вниз так, что волосы укрыли ее от меня, Мери сидела, совсем не двигаясь. Ее холодные пальцы были прижаты к тыльной стороне моих ладоней, наши ноги едва соприкасались.
– Я не врал тебе, – выдержав минутную паузу, заговорил вновь. – Даже мысли об этом не допускал. Конечно, ты имеешь полное право не верить мне. Это вполне нормально, но… Мне бы не хотелось выглядеть в твоих глазах еще большим ничтожеством, чем я есть на самом деле…
Не знаю, что она думала обо мне в этот момент и значили ли для нее мои слова хоть что-то, но мне нужно было выговориться. За долгие годы одиночества и тишины, когда я был лишен такой возможности, мои уши привыкли к мертвой, могильной тишине. Но все изменилось с ее появлением. Рядом с ней мне не хотелось оставаться прежним, лишенным будущего Дмитрием. Я хотел, чтобы она узнала меня тем, каким я мог стать, но так и не стал. Мне хотелось раскрыть ей свою душу, показать самые темные свои стороны, перестать, наконец, притворяться и стать собой. Я был готов к тому, что она отвернется, уйдет и больше никогда не вернется, но, черт возьми, мне было страшно. Мери была для меня желанным, но запретным плодом, очередной неизбежной потерей. Я знал, что однажды эта сказка закончится, и я больше не увижу ее. И это было моим самым большим страхом.
– Тогда, – слабый голос проник в хаотичный рой моих мыслей, – почему вы это сделали? Зачем я вам?
Дрожь пробежала по моей спине и вонзилась в самое сердце. Этот короткий, казалось бы, простой вопрос, подействовал на меня как пощечина. Мери не знала и не могла понять моих чувств. Для нее мое поведение было странным, нелогичным. И не мог ее за это судить. Она не могла впустить меня в свои мысли, как бы сильно мне этого не хотелось.
– Я влюбился в тебя, воробышек, – сердце отчеканило этот ответ, тогда как губы не могли проронить ни звука. Я смотрел на наши сплетенные пальцы и думал о том, что мне придется солгать ей. Правда, написанная на моем сердце, никогда не выползет наружу. Она будет храниться там вечно…до последнего моего вздоха.
Медленно, словно боясь чего-то, Мери подняла голову и взглянула мне прямо в лицо. Этот взгляд был другим, незнакомым мне. Он не походил ни на один из прежних, какими она награждала меня ранее. В нем таилась настоящая загадка, недоступная моему пониманию. Впервые я смотрел на Мери, и не мог понять, о чем она думает…
– Дело в том, – отпустив ее руки, я провел ладонью по своей шее, – что я не так хорошо владею английским, как тебе могло показаться, – сказать правду все же лучше, чем нагло врать в глаза. Ведь так? – Мне очень нужна твоя помощь на всех этапах работы. Особенно, когда мы будем встречаться с поставщиками и рабочими. Ты же знаешь, как этот проект важен для меня. Я не имею права на ошибку, – мне было намного проще говорить о делах. Это была знакомая стезя, где я чувствовал себя уверенным и не мог промахнуться. Пусть Мери думает, что я зациклен на своей работе. Так мне будет проще сохранять над собой контроль.
Кажется, мой ответ удовлетворил девушку. Она не стала спорить или задавать какие-то дополнительные вопросы. Мери даже не пыталась отстраниться от меня, хотя наши бедра были прижаты почти вплотную. Я старался не думать об этом, гнал от себя прочь все мысли о ней. Пока мне не удастся собрать достаточно информации, я буду делать все возможное и невозможное, чтобы не переступить черту. Это совсем как в бизнесе: нельзя наступать на землю, в которой ты неуверен. Каждый шаг должен быть продуман и запланирован заранее. Только так можно достичь успеха.
– Не торопись вступать в игру, – вспомнились слова отца из далекого прошлого, – если ты не уверен в своих силах. Внимательность и осторожность – это уже половина успеха. Никогда не забывай об этом!
* * *
Вилла семейства Ди Аллегро располагалась на возвышенности и утопала в изумрудной зелени деревьев и трав. Самое здание особняка было надежно укрыто со всех сторон и находилось в отдалении от дороги. Высокие металлические ворота с узором из виноградных лоз распахнулись, когда наш автомобиль приблизился к ним.
Длинная парадная аллея с покрытием из натурального камня бежала прямо к дому, напротив которого стоял высокий, круглой формы, фонтан. С обеих сторон росла искусственная изгородь в полметра высотой. Она была выполнена в форме замкнутого лабиринта. В воздухе витал сладкий аромат экзотических цветов, которые росли перед домом, слышалось журчание воды в фонтане.
Дом представлял собой четырехэтажный дом, выполненный в традиционном средиземноморском стиле. Фасад всего здания был отделан камнем, к парадному входу вела лестница, под которой находилась еще одна дверь. Она вела в хозяйственные помещения. Дорожка перед домом пробегала между двумя участками с идеальным газоном, рядом со ступеньками стояли старинные глиняные вазы – горшки для кустов алых роз. Служащие суетливо проносились мимо нас, занятые приготовлениями к помолвке. Все вокруг дышало жизнью и предвкушением чего-то особенного.
Я заметил, как смутилась Мери, стоило нам выйти из надежного укрытия, которым служил салон автомобиля. Она чувствовала себя чужой в мире, где я родился и вырос. Вся эта роскошь была ей непонятна, возможно, даже неприятна.
– Тебе не нравится здесь? – уличив секунду, пока Алессандро спускался по лестнице, спросил я у девушки.
– Что вы, – неуверенно отозвалась Мери, окинув меня удивленным взглядом. – Тут очень красиво. Никогда не видела ничего подобного…
Ее ответ, хоть и прозвучал искренне, показался мне фальшивым, что ли. Ее странный взгляд, эти немного нахмуренные брови и вызов, с которым она смотрела на меня. Что-то неясное происходило в ее головке. Нечто, сего я не мог понять. Было ощущение, словно она специально пыталась играть со мной. Я никак не мог избавиться от него. Это не давало мне покоя.
– Дмитрий! Сеньорита Мери, – Алессандро приветствовал нас в своей, уже ставшей привычной, манере. – Я очень рад, что вы приняли мое приглашение, – мужчина говорил на беглом английском, отметая необходимость в переводе.
– Спасибо, что пригласили нас, – ответил я, дождавшись, когда он в очередной раз поцелует Мери руку. – Мы только что говорили о том, какой у вас замечательный дом, – взглянул на свою молчаливую спутницу. – Не так ли, Мери?
– Да, – девушка заставила себя улыбнуться, но незнакомый огонек в ее глазах говорил мне о совсем других чувствах, занимавших ее в этот момент. – Сеньор Ди Аллегро, у вас, и правда, необыкновенный дом.
– Grazie, – тот расплылся в улыбке, обнажая идеальные зубы. – Пожалуйста, называйте меня Алессандро.
Девушка так ничего не ответила, но на ее бледных щеках выступил румянец.
– Прошу, – мужчина указал рукой на дорогу, – добро пожаловать! Ваши вещи отнесут в комнаты, я позже вам их покажу, – рассказывал Алессандро, пока мы шли к дому. – Простите за всю эту суету. Мы все в предвкушении праздника.
Речь итальянца оказалась напрасной, так как никто из нас не стал на нее реагировать. Сказать по правде, я едва слышал, что он говорит. Моя голова была забита мыслями о Мери, ее странные взгляды и поведение не давали покоя. Если бы я только знал ее чуть лучше и мог понять, что она задумала! Черт!
