поговорить. Потому что мое утверждение, что я из газеты, схавали на ура, даже не спросив удостоверения. Про падение женщины из окна слышали, но подробностей не знали, а еще очень удивились, поняв, что меня интересует Анна, и что она работает в том доме.
– Домработницей? Серьезно? – молоденькая девчонка с большими, как будто всегда удивленными глазами, даже рот открыла. – Ну надо же, а гонору-то было…
– Ее ведь уволили, если я не ошибаюсь? – поинтересовалась я. Она мотнула головой.
– Нет, сама ушла. Все были уверены, что она с гендиром сошлась, вот и решила уволиться.
– С гендиром? Это с Вострицким?
– Ну да. Она же у него секретарем работала. Анька из тех, кто своего не упустит. Главное, у мужика бабки есть, остальное неважно. Вот она с ним роман и крутила. Когда на увольнение подала, все были уверены, что они поженятся в скором времени. А они, видимо, расстались, раз он не окольцованный, а она в домработницах.
У меня, конечно, были свои мысли на этот счет, но их я озвучивать не стала.
– Вы уверены в том, что у них был роман? – все же уточнила. Ответила мне другая женщина, тучная дама около сорока.
– Да она это и не скрывала. Вострицкий, тот все шухерился, вроде как не по статусу с секретаршей… А она нос задирала, мол, я тут хозяйкой стану. Поэтому с ней никто и не общался особо. Сама живет с матерью в старой квартире, а все туда же.
– Разве у нее не отдельная квартира?
– Когда тут работала, точно не было, она жаловалась постоянно, что неудобно с матерью в однушке.
Поблагодарив дам и попрощавшись, я покинула благотворительный фонд в задумчивости. Выходит, квартиру Анна приобрела недавно, максимум год назад. Возможно, Вострицкий расстарался и сделал своей любовнице подарок. Или не подарок, а плату внес за будущие заслуги в доме Савицких. Которые Анна не оправдала. Или оправдала?
Не придумав ничего умнее, я отправилась в дом, где жила Аня, предварительно попросив у Вадима адрес. Вообще, это удобно, когда человек делает все, что ты пожелаешь и ни о чем не спрашивает. Жаль, только он еще спит с одной, а женится на другой.
Я не была уверена, что Аня работает, набрала номер ее квартиры на домофоне и выслушала все гудки. Что ж, будем надеяться, мне повезло. Соседка отозвалась сразу, но пускать не хотела. Не любит журналистов, видимо.
– У меня несколько вопросов о вашей соседке, Марковой Анне, – настаивала я.
– Она что, совершила преступление?
– Возможно, – ляпнула я, и о чудо, дверь открылась.
Соседкой Анны оказалась женщина лет сорока, меня она встретила в халате и бигуди по всей голове. Один глаз был накрашен, второй девственно чист. Кажется, я оторвала даму от приготовлений к выходу в свет.
– Ну заходи, – она пустила меня внутрь и указала в сторону комнаты, где уселась на кровать и продолжила краситься. – Рассказывай, куда Анька вляпалась.
Я аккуратно опустилась на край кресла.
– А вы что, подруги?
Женщина фыркнула.
– Какая она мне подруга, Анька с такими, как я, не дружит. Она же строит из себя даму голубых кровей, а сама работает домработницей.
– Ее хозяйка из окна выпала.
– Иди ты! – она ахнула, глядя на меня. – И что, вы Аньку подозреваете?
– Просто собираю информацию.
– Ну ясно. Конечно.
– Давно она тут живет?
– Почти год. Квартиру купила, на какие бабки – непонятно. Хотя что это я, любовник наверняка постарался.
– У нее есть мужчина?
– Конечно. Такие, как Анька, привыкли жить за чей-то счет. Мужик у нее точно есть, хотя она его и прячет.
– Прячет? – нахмурилась я. – Зачем? Она ведь не замужем.
– Может, он женат? Не знаю. А может, дело в том, что он выглядит не ахти, – она захихикала, перестав краситься. – Поймала его разок на лестничной клетке. Он так разнервничался, аж вспотел весь. Маленький, толстый, под полтинник. А Анька баба молодая, красивая, конечно, не хочется светиться с таким-то… Но бабки тоже нужны, вот и прячет его.
– Когда вы его видели?
– Столкнулась с ним месяца три назад. А так регулярно в глазок вижу. Он по ночам приезжает к ней, ключ свой. Думает, никто ничего не замечает.
Я слазила в интернет и нашла фотографию Вострицкого.
– Точно, он, – кивнула женщина. – неужели никого получше не могла найти?
Вопрос был очевидно риторический, но мои догадки подтвердились. Вострицкий определенно связан с домом Савицких, и Аня – это звено.
– Вы с ней совсем не общаетесь? – спросила все же.
– Говорю же, нет. Отродясь у нее подруг не видела, чтобы в гости кто пришел… Не до того, видать. Хотя пару раз от нее женщина уходила, – перебила она сама себя.
– Что за женщина?
– Да кто ж знает, мы не знакомились. В глазок видела. Честно, не хотела подглядывать, жалко было дуреху эту.
– Какую? – кажется, связность излагаемого для женщины не важна, я начинала терять суть происходящего.
– Так Аньку же. Месяца два назад чуть в обморок не грохнулась, я как раз домой шла, подхватила ее. Дверь открыла, она на могла в замочную скважину попасть. Анька сразу в туалет, и вырвало ее. Ну я ляпнула, мол, не беременная ли ты? Она аж побелела, выставила меня за дверь… Вот я и посматривала в глазок. Вдруг опять плохо станет. Хоть и дрянной характер у нее, а все равно жалко, как не помочь человеку…
Я потерла переносицу, сводя очередные данные. Когда я шла говорить с матерью Анны, никак не думала, куда все это приведет. Неужели это она делала аборт? Но зачем было прикидываться другим человеком?
– И примерно в то время вы видели, как от нее женщина уходила? – все-таки спросила я.
– Да.
– Лет сорока пяти, светлые волосы, среднего роста, средней фигуры?
– Точно. А ты откуда знаешь? – она уставилась на меня, хлопая глазами. – Вы ее тоже ищите?
– Это не важно, – качнула я головой. – Значит, думаете, Аня была беременна?
– Думаю, да. Но видать, сделала аборт, мужик в восторг поди не пришел. Она потом как в воду опущенная ходила какое-то время. Ну и дура, родила бы для себя, раз так хотела. Все равно от мужика этого толку нет, раз он ее целый год мурыжит, и ничего больше. Так ведь?
Я согласилась и аккуратно откланялась, намекнув, что распространяться об этом разговоре не стоит. Дамочка поклялась, что ни-ни, но уверенности не было. Очевидно, у нее язык без костей, и она может сболтнуть что-то Ане, даже не подумав. В любом случае, дело уже сделано, так что переживать нечего. А
