Тихая музыка доносится до нас со двора, и я экспериментирую с тем, каково это — целовать одного парня за другим, один поцелуй в губы в качестве подарка на День Святого Валентина. И когда я говорю «один поцелуй», я действительно имею в виду язык и всё остальное.
Честно говоря, это волнующе. Я чувствую себя жадной, желая их всех вот так. И всё же, в то же время, мне даже не стыдно за это.
Ни капельки.
— Что он сделал? — я сижу за арфой в музыкальной комнате, мои пальцы лежат на струнах, а Тристан, Зак и Крид стоят полукругом вокруг меня. Меня так подташнивает, что, возможно, мне придётся отлучиться в уборную.
— Он выбил всё дерьмо из них обеих, — говорит Крид с напряжённым лицом. — И я не имею в виду, что он просто ударил их. Когда он сказал, что ему нравится кровь, он действительно имел это в виду. Они обе закончили со сломанными костями. Ну и он сжёг летний дом Валентины дотла. Это был дом её бабушки, со всеми её счастливыми воспоминаниями. Типа, её родители — куски дерьма, и никакие деньги никогда не вернут то, что он только что уничтожил в том пожаре.
— Он также уничтожил квартиру Эбигейл в Круз-Бэй, — произносит Тристан, глядя на меня так, словно берёт часть вины на себя. — Никто не умер, но Эбигейл была дома, лечила сломанную ногу. У неё ожоги по всей икре.
— Господи. Майрон, он что, сумасшедший? — выдыхаю я, опуская руки на колени. Я хотела отомстить, но не так. Это слишком, слишком далеко зашло.
— Они все такие, — отвечает Зак, выдыхая. — Вот почему мы так боимся. Ты удивлена этому, но мы — нет. Майрон не исключение, Марни. Он — норма.
— Что нам с ним делать? — шепчу я, потому что я в ужасе. Я не могу себе представить, как можно просто оставить такого человека, как Майрон Тэлбот, свободно разгуливать по земле. Когда они сказали, что Тристан был тем, кто держал его в узде, они и вправду говорили серьёзно, да?
— А что с ним делать? — спрашивает Крид, качая головой и пожимая плечами. — Честно говоря, ничего.
— Он рассматривал позволение ему сделать своё дело, как выплату нашего долга по несостоявшемуся пари с Лиззи, — говорит Тристан, и тогда я чувствую себя почти виноватой, ведь если бы позволила ему и Лиззи… Ничего бы этого не случилось. Разве это ужасно, что я всё равно не хочу вернуть все свои поступки обратно?
— Но с ними обеими всё будет в порядке, верно? — спрашиваю я, удивляясь, почему меня так сильно волнуют две девушки, которые буквально толкали и держали мою голову под водой, а затем заперли меня в моей комнате, в то время как их хозяйка пыталась заклеймить мою плоть, как корову.
— К сожалению, — бормочет Крид, и я бросаю на него взгляд, в то время как Зак вздыхает.
— С ними всё будет хорошо. Это относительно незначительные травмы, но дело не в этом. То, что Майрон сделал с ними, скорее всего, то же самое Клуб попытается сделать с тобой.
Я встаю со своего стула, но не уверена, что сказать или сделать.
Даже если я уйду из академии, это не значит, что я буду в безопасности. Это просто означает, что я буду вдали от парней.
— Кто-нибудь хочет устроить ещё одну вечеринку с ночёвкой? — я спрашиваю, потому что признаю: я до смерти напугана.
До конца года я сплю то в одной, то в другой комнате со всеми пятью парнями рядом со мной.
Глава 25
Когда начинаются весенние каникулы, я совершаю короткую поездку с ребятами, чтобы осмотреть кампус университета Борнстед. Это буквально всё, о чём я мечтала, и даже больше. Стоя там, на прохладном горном воздухе, и наблюдая, как университет оживает по утрам, всё это каким-то образом кажется более реальным.
Такой будет моя жизнь.
Однажды я собираюсь стать здесь студенткой.
Моя радость длится ровно столько, сколько нам нужно, чтобы вернуться в Круз-Бей, где нас ждёт папа.
С тех пор как я видела его в последний раз, всё пошло прахом.
Я останавливаюсь в дверях и смотрю на тощего мужчину в инвалидном кресле, который когда-то был моим отцом. Мне требуется все силы, что есть у меня внутри, чтобы изобразить улыбку и войти туда, опуститься на колени рядом с ним и поцеловать его в щеку.
Позже, когда он ложится спать и у меня появляется возможность поговорить с его медсестрой, я узнаю правду.
Чарли Рид сейчас находится под наблюдением в хосписе.
Как будто… он, по сути, ждёт своей смерти.
Следующие несколько часов я провожу в ванной, стараясь вести себя тихо, поскольку меня то тошнит, то я рыдаю. К тому времени, когда наступает утро, я совершенно вымотана, но я готовлю папе кофе и смотрю с ним боевики, пока он не решает, что пора отправиться на послеобеденный сон.
Тогда я звоню Изабелле.
Удивительно, но она появляется у дома в модном красном спортивном автомобиле, который не нужен ни одному пятнадцатилетнему подростку.
— Он действительно умирает, да? — спрашивает она, подозрительно глядя на меня, пока я сижу на траве на клетчатом одеяле и обдумываю идею позвонить парням или, может быть, Миранде. Они рядом со мной, и теперь я знаю почему. На самом деле, по двум причинам. Во-первых, потому что они не хотят, чтобы я закончила так же, как Эбигейл и Валентина. И во-вторых, из-за… ну, именно этого.
— Думаю, да, — отвечаю я, потому что всё ещё не могу заставить себя произнести это. Я поднимаю взгляд на странно знакомое лицо Изабеллы и стараюсь не пугать её слишком широкой улыбкой, когда она неохотно садится рядом со мной. — Что заставило тебя передумать и прийти сюда?
Она резко отворачивается от меня, ковыряя траву у края одеяла свеженаманикюренными ногтями.
— Я видела, что случилось с Эбигейл Фаннинг, и я… Я не хочу, чтобы это была я. — Изабелла поворачивается, чтобы посмотреть на меня с таким острым страхом в глазах, который делает её меньше похожей на Харпер, а больше на испуганного ребёнка, нуждающегося в руководстве. — Все хотят попасть в Клуб. Это как… ты никто и ничто, если не являешься членом клуба. — Она опускает взгляд на свою туфлю — лабутен с красной подошвой, которой она небрежно возит по траве, хотя обувь стоит целое состояние. — Папа хочет, чтобы я присоединилась, но… Я не знаю, смогу ли я это сделать, по крайней мере пока.
Я киваю, и мы снова некоторое время сидим в тишине.
— Почему ты сказала мне, что Тристан трахался с Лиззи, когда это было не так?
Изабелла пожимает плечами и продолжает смотреть куда угодно, только не на меня.
— Ты любишь его. Я хотела причинить тебе боль. Я… не хочу быть Рид. Я Кармайкл, Марни. Я грёбаная Кармайкл, и всегда ей буду. Мне всё равно, кто на самом деле мой биологический отец.
— Так ты вымещала свой гнев на мне? — я приподнимаю бровь, и Изабелла пожимает плечами, поднимаясь на ноги и стряхивая траву со своих голых ног.
— Я думала, ты лёгкая мишень, потому что ты так стараешься во всём, что заставляешь других людей чувствовать себя дерьмово. Королева школы, лучшая в классе, встречается со всеми самыми сексуальными и богатыми парнями. Ты хорошенькая… — Изабелла замолкает, и я борюсь с желанием улыбнуться. Она назвала меня хорошенькой. Моя младшая сестра только что назвала меня хорошенькой. Теперь, если это не победа, то я не знаю, что это такое. — В любом случае, пожалуйста, не… говори ничего моему отцу, когда встретишься с ним.
— Я бы никогда этого не сделала, — обещаю я, и она кивает, глядя на дом. Больше всего на свете я хочу, чтобы она вошла и увидела Чарли, но боюсь просить. Я боюсь услышать от неё «нет», потому что тогда я могла бы возненавидеть её навсегда, а она этого не заслуживает. Она избалованная, испорченная маленькая соплячка, но я умею привносить в таких людей немного смирения. Если я делала это с парнями, то могу сделать это и с ней.
— Как ты думаешь, я могла бы хотя бы зайти и обнять его? — спрашивает она наконец, и я улыбаюсь.
Мы вместе направляемся в дом и ждём на диване, пока Чарли не встанет, и его помощник не покатит его по коридору за водой. Когда он видит нас вместе, его лицо озаряется.
