— Ты чего улыбаешься, Вить? — с тревогой спросила Ирина Львовна.
— Мне нужно срочно уехать. — Пашкин попытался натянуть на лицо маску озабоченности.
— А как же я? — Ирина Львовна прильнула к любовнику, вдруг осознав, что тот ускользает от нее, что она как женщина не привлекает его больше. Она допустила непростительную ошибку, взваливая на него свои проблемы. Дура.
Ирина Львовна прикусила губу.
— Витя, ты не можешь уехать вот так…
Она опустила руку вниз и прошлась указательным пальцем по молнии на его джинсах.
— Ирочка! Я же еду по твоим делам, — мягко напомнил он, поймав ее руку.
— Да Бог с ними, этими делами, подождут, — проговорила она. — Живем один раз.
Она попыталась игриво улыбнуться, но улыбка получилась кривая и неестественная.
Пашкин поцеловал ее где-то между щекой и ухом и сразу же отстранился.
— Я тебя подставил, я должен тебя и обезопасить, — заявил он, снимая куртку с вешалки.
Ирина двигалась за ним следом, как ночь за днем, не в силах удержать. Когда за Виктором закрылась дверь, ей стало ясно, что больше она его не увидит.
Когда Шатров заметил, что за ним следят, он не очень-то удивился. Игра времени такие ходы приветствует. Он усмехнулся и почему-то вспомнил Светку, бывшую жену. Люди только воображают себе, что живут соответственно своей воле. На самом деле мы все накрепко вовлечены в игру, затеянную нашим смутным временем. Современностью. Как когда-то играли в революцию, потом играли в строителей коммунизма — светлого будущего, теперь с тем же азартом играем в капиталистов, причем играть приходится даже тем, кто вовсе этого не желает. Пожалуй, кто не желает — особенно. У таких — синяков больше. Нужно разобраться в правилах, не тобой установленных, и не бояться «мяча», только тогда можно на что-то рассчитывать.
Парень в кожаной куртке появлялся возле офиса, несколько раз Марат видел его из окна своей квартиры, а сегодня он заметил его возле больницы, где лежал Шурик. Мальчика готовили к операции, и Катя неотлучно находилась при нем. Только изредка ее подменяли отец, мать или сестра Даша. Вот и сейчас Марат заехал за ней в дом родителей, чтобы отвезти в больницу. Слежка была затеяна не вовремя. Хотя Шатров почти не сомневался. что это происки конкурентов, все же поручил Илье заняться этим парнем и теперь ждал результатов.
Марат увидел его сразу, как только въехал во двор. Парень стоял возле своей машины и постукивал одним ботинком о другой — замерз. Он смотрел в сторону и поэтому не заметил «тойоту» Марата, остановившуюся за трансформаторной будкой. Марат достал телефон и позвонил Кате.
— Сейчас выхожу, — ответила она.
Марат подъехал к подъезду. На всякий случай достал пистолет из бардачка и сунул его в карман дубленки. Парень, увидев «тойоту», прыгнул в свою машину. Марату показалось — он сделал это нехотя, словно ожидал чего-то другого. Чего? Того, что он, Марат, зайдет в подъезд или что Катя выйдет без сопровождения?
Назойливый холодок тревоги проник под одежду и заставил Марата поежиться. Чем больше у тебя привязанностей, тем больше беспокойства. Совсем недавно единственным пунктом его опасений была Инга. Его всегда так и подмывало упрятать девочку за семью замками, чтобы ей ничто не угрожало. Теперь, с появлением в его жизни Кати и Шурика, страхи разрослись и норовили схватить за шиворот. Что нужно этому типу?
Катя выбежала из подъезда, огляделась. Найдя глазами Марата, улыбнулась, махнула рукой и легко сбежала со ступенек подъезда. Лицо ее оставалось безмятежным, из чего Шатров сделал вывод, что о наблюдателе она не догадывается. Ну и хорошо, ни к чему ей дополнительные волнения — своих хватает.
Катя села в машину, и они поехали. Парень следовал за ними. Марат спиной чувствовал, как тащится сзади его «БМВ».
Шатров нарочно повел «тойоту» кругами, в объезд. то прибавляя скорость, то сбавляя; «БМВ» не отставал. У больницы Шатров потерял его из виду. Он проводил Катю до дверей и отправился в офис. Но дорогой тревога не переставая сверлила его. Он остановился возле витрины какого-то магазина и стал думать.
«Если тебя что-то сильно беспокоит, нужно докопаться до причины», — говаривал Илья. Ищем причину. Еще две минуты назад, с «хвостом» в виде назойливого парня на «БМВ», Шатров ощущал свое беспокойство как легкий насморк. Сейчас же оно разрослось до размеров воспаления, отдавая сверлящей изжогой в желудке. Стоп. «Хвоста»-то нет. Вот оно, беспокойство. Был «хвост», и нет его. А где отстал? Возле больницы.
Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Шатров зашел в магазин, набрал сладостей, фруктов, покидал все это в пакет и вышел. Несколько секунд спустя он уже мчался в обратном направлении, в больницу. Возле кардиологического корпуса знакомой машины он не заметил. Вошел в больницу, поднялся на третий этаж. Катя еще не успела надеть больничный халат.
— Ты что-то забыл? — удивилась она. Шатров молча поцеловал ее в волосы и отдал пакет.
— Все нормально? — поинтересовался на всякий случай.
Катя удивленно всмотрелась в него.
— Да что с тобой, Марат?
Шатров пожал плечами. Еще раз чмокнул ее куда-то в нос и уже развернулся, чтобы уйти, когда в палату вошла медсестра. В руках она держала букет розоватых хризантем.
— Щебетина?
— Да.
— Это вам.
Катя растерянно приняла букет.
— А от кого?
— Вот уже не знаю. Санитарке внизу отдали.
И медсестра, скользнув взглядом по Шатрову, юркнула в коридор.
Катя вопросительно уставилась на Марата. Тот пожал плечами:
— Это не я. Я бы сам принес.
Марат попрощался и вышел в коридор. Чувствовал он себя неважно. Эти цветы… Получается, он, как ревнивый муж, проверять приехал. Он бегом спустился вниз, отгоняя от себя непрошеные мысли. Как ни крути, выходило, что ему небезразлично, кто именно дарит Кате цветы. Хотя букет могли передать с работы, цветы мог прислать Филипп, соседи по общежитию. Кто угодно. И вообще Шатров никогда не считал себя ревнивым. Все это глупости. Он выскочил на крыльцо, застегнул куртку и пошел к машине. Сел, включил зажигание и понял, что непонятное волнение не отпустило его. Он уже собрался ехать, когда взгляд случайно задел территорию сквера, куда выходили окна Катиной палаты. Он сразу увидел того парня. Машины поблизости не было, а парень стоял, подпрыгивая — грея ноги. Видимо, давно стоял, если успел замерзнуть. Парень смотрел вверх, прямо на Катины окна. Шатрову хорошо была видна широкая спина пресловутого преследователя и большое больничное окно на третьем этаже, с цифрой 15, выведенной на картоне синей гуашью.
Через минуту Шатров увидел Катю — она поставила вазу на подоконник и стала расправлять хризантемы. Парень замер, заметив ее. Шатров прямо-таки кожей почувствовал его напряжение. И ноги-то у парня замерли, перестали выстукивать.
