Он снова встретил ее зимой, вечером, в час пик, в переполненном вагоне метро. Когда толпа внесла его в вагон, он повис на поручне и мельком глянул вниз. Она сидела чуть сбоку. Высокая зимняя шапка и длинная дубленка все-таки сильно изменили ее внешность, но Алик ни на секунду не усомнился в том, что это она. Только она могла так небрежно и вольготно восседать в этой душной тесноте.
Он безумно обрадовался, когда безликая агрессивная толпа бесцеремонно сдвинула его с места и поставила ближе к ней на целый шаг. Он не отрывал от нее глаз, чувствуя первобытный восторг и вдруг обрушившееся счастье, а она лишь однажды равнодушно обвела взглядом всех стоявших, и ни тени, ни искорки узнавания не промелькнуло на ее лице. В общем-то Алика это не расстроило. Он и не надеялся на то, что она его узнает. Это было не главное. Главное – он узнал ее.
Он не думал о том, что будет делать, что будет говорить, и стоит ли что-то делать и говорить. Он думал только о том, что она здесь, что он снова видит ее, что он счастлив.
Она поднялась к выходу, и он протиснулся за ней. На секунду вернулась реальность и стало страшно: не было сил задержать ее и не было сил отпустить. Глупая ситуация. Глупейшая! Только он мог вот так вляпаться!
Но секунда реальности прошла. Она неторопливо шагала впереди, и ничего, кроме ее фигуры, кроме запаха ее духов, в этот момент не существовало.
Он послушно вышел за ней из метро. Она свернула направо, к автобусным остановкам. Он испугался, что потеряет ее в этой людской суете, освещенной неестественным голубоватым светом фонарей и яркой неоновой рекламой «Пепси». Он шел напролом, обгоняя кого-то, проталкиваясь вперед, помогая себе локтями. У него было единственное желание – не выпустить ее высокой шапки из поля зрения. Он понимал, что эта встреча – редчайшая удача. Встретить ее в Москве, в метро второй раз – случай один на миллион. Третьей случайности не будет.
Она уже вышла на широкий пустой бульвар, а Алик лихорадочно прокручивал все варианты знакомства и не мог решиться, подойти, заговорить.
Что он может сказать ей? «Извините, вы меня не помните?» – «Нет».
Конечно, нет! Кто он такой, чтобы она его запоминала?
Хорошо, можно не напоминать о той встрече, можно сделать вид, что увидел ее сегодня впервые…
– Ну, и долго ты будешь следить за мной? – Она резко развернулась и насмешливо оглядела Алика.
Он растерянно молчал, а она продолжала:
– Думаешь, я не заметила, что ты идешь за мной от метро?
Наверное, у него был совершенно идиотский вид, потому что она еще с секунду подождала его ответа и весело рассмеялась:
– Кто ты такой?
Ее веселый, легкий смех и обращение на ты, в других условиях и от другого человека показавшиеся бы неприятно фамильярными, развеселили и Алика.
– Мы с тобой однажды встречались, – улыбнувшись, сказал он.
– Где?
– В метро.
– Когда?
– Летом.
– Не помню.
Ее «не помню» было сказано с той же легкостью. Алику даже показалось, что она и не пыталась вспомнить, но такое отношение почему-то не было обидным.
– И зачем же ты меня догонял?
Алик смутился. Он и сам не знал зачем.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – Алику подумалось, что это банальный и глупый вопрос, но ничего умнее в голову не пришло.
– Ты хочешь куда-то пригласить меня? – В свете фонаря Алик видел в ее глазах насмешливые добрые искорки.
– Да.
– Куда? Театр я не люблю, в кино не хочу, рестораны надоели.
Она проговорила это быстро и теперь с любопытством взирала на Алика.
– Полагаю, библиотека тебя тоже не заинтересует, – улыбнулся он.
– Правильно. Что дальше? Пригласишь к себе?
– Не могу. – Алик развел руками.
– Понимаю. Жена?
Алик кивнул.
– Ничего не поделаешь. – Она вздохнула. – Придется мне приглашать. В гости зайти не откажешься?
– К тебе? – Алик был удивлен таким простым предложением, но тут же торопливо добавил: – Конечно! С удовольствием!
– Тогда пойдем.
Алик опомнился:
– С пустыми руками в гости не ходят.
– Не возражаю. Руки можешь наполнить. Магазин вон там. Я живу в этом доме. Третий подъезд, восьмой этаж, квартира восемьдесят два. Запомнил? Жду.
Она улыбнулась и пошла к белой двенадцатиэтажке, а Алик еще минут пять стоял под фонарем на пустом бульваре с улыбкой счастливого болвана на лице.
Через полчаса Алик явился к ней с огромным букетом чайных роз и с тремя пакетами продуктов в руках.
Она уже переоделась в мягкий мохнатый халат, и в ее внешности снова что-то неуловимо изменилось. И эта неуловимость так обрадовала Алика, что он застыл на пороге, не в силах оторвать взгляда от ее губ.
– Я уже думала, что ты не придешь, – улыбнулась она. – Заблудился? Или весь магазин скупал?
– Не весь, только половину, – очнулся Алик и протянул ей цветы и пакеты.
– Раздевайся, проходи, – засмеялась она, и от ее смеха Алик снова впал в восторженный столбняк.
Она понесла пакеты в кухню, и Алик только теперь стянул с рук жаркие перчатки. Он положил их на маленькую тумбочку перед телефоном и совершенно случайно наткнулся на коротенькую записку:
Лика! Был в три часа. Тебя не застал. Забегу завтра.
Целую. Валерий.
Кто такой Валерий? Хотя какая разница?
Разницы не было никакой. Сейчас Алик готов был любить весь свет, потому что она наконец-то была рядом, он видел в проеме кухонной двери ее мелькающий мохнатый халат, и даже от телефона пахло долгожданными резкими, приторными духами.
Она вышла в коридор и внимательно и добродушно оглядела Алика. Он смутился и опустил глаза.
Она приблизилась мгновенно и бесшумно. Потом он почувствовал прикосновение мохнатой ткани ее халата к руке и через секунду – жаркие, жадные губы на своих губах.
– Ты этого хотел? – шепотом спросила она.
– Да! – не задумываясь, позабыв о своей нерешительности, ответил он.
Он лежал рядом с ней, блаженно раскинув руки, не желая думать ни о чем, боясь движением или словом прогнать это невесомое состояние абсолютной безмятежности.
Она чуть приподнялась на локте, включила мягкий свет ночника и сказала:
– Я тебя вспомнила. Летом ты смотрел не так. Ты смотрел презрительно.
– Я? – изумился Алик. – Ты путаешь!
– Нет. Я помню. Меня это разозлило, и я заставила тебя смотреть по-другому.
Алик рассмеялся:
– Может быть.
– Между прочим, как тебя зовут?
– Алик.
– А меня…
– Лика, – перебил он. – Знаю.
