— Да, Дима, рассказывал, — откликаюсь, а сам поражаюсь человеческой доброте: по чьей указке ее, тогда еще тринадцатилетнюю девчонку, толпа мужиков скрутила и несколько дней держала в пустом подвале, издеваясь и запугивая, теперь знаю слишком хорошо. Мне до безумия стыдно, что в моих венах течет эта поганая кровь. А еще ненавижу самого себя, что долгие годы боготворил деда и мечтал быть похожим на него.
— Я бы не смог, как вы, — заявляю честно. Рита смотрит на меня выразительными, слегка раскосыми, как у брата, глазами и не понимает. Отчего внутри все сжимается еще сильнее: ей невдомек, что можно по-другому, что можно не помочь или помочь, но формально. Она же вкладывает душу в нас с Тимошкой, отлично понимая, кто я такой.
— Мы не отвечаем за поступки наших родителей, Тимур. Есть ты и твои действия. Есть твой дед и его грехи. Они только его, понимаешь? — положив детям на стол порезанные ломтиками яблоки, Рита подходит ближе. — Я могу ненавидеть Ермолаева за то, что похитил, могу проклинать отца за то, что проиграл ему меня, и жить в вечной ненависти и жажде мести. Но тогда я стану, как они! А я не хочу так. Поэтому давно это все отпустила и научилась жить для себя и своей семьи. Я не забыла, Тимур, но простила обоих. А Горского все никак не могла отблагодарить. Теперь есть такая возможность и я очень рада этому.
— Спасибо, — искренне улыбаюсь и мечтаю когда-нибудь тоже простить отца и деда.
— Лерка хочет, чтобы Тимошка поговорил с мамой завтра— послезавтра, — спустя несколько минут возвращается к беседе Рита. — Но можно я тебе дам совет, Тимур?
Киваю и с любопытством смотрю на нее.
— Не стоит… Помнишь первые дни как сильно он капризничал и вскакивал по ночам? — дожидается моего очередного кивка и продолжает:
— Он только немного отошел, привык к дому, к тебе, к нам… Увидит маму и неизвестно, как отреагирует. Подождите немного со звонками. Насколько я поняла из разговора с братом, дело твоего деда уже сдвинулось с мертвой точки.
— Хорошо, — соглашаюсь. Рита права, но не могу не спросить:
— Я сам могу поговорить с Лероем?
— Конечно, ближе к вечеру обязательно позвоним.
В играх и заботе о сыне утро проносится незаметно, вот только образ Ксюши все чаще встает перед глазами. Ссылаюсь на то, что просто скучаю, и вновь пытаюсь отвлечься.
Рита готовит обед, а я с детьми строю из кубиков высокую башенку. Звук мобильного отвлекает от игры. Бросаю взгляд в сторону и замечаю входящий вызов на телефоне девушки.
— Ульяш, отнесешь маме телефон? — спрашиваю маленькую егозу, но та, уперев ручонки в бока, важно и со знанием дела мотает головой.
— Нет! Я занята, — заявляет упрямица и тянется за новым кубиком.
Беру телефон, мельком бросаю взгляд на номер и замираю. Эти десять цифр я знаю наизусть. Ксюша. Борясь с диким желанием ответить на звонок, все же передаю телефон Рите.
Сам отхожу в сторону, но прислушиваюсь к каждому слову.
— Боюсь, Лерка ошибся. Я не знаю ни одного Тимошки. Извините! — совершенно спокойно врет Рита, а я никак не соображу зачем. Почему просто не сказать, не объяснить, что мы не можем позвать Тима?
Делаю несколько шагов по направлению к девушке, жестами показывая, чтобы передала телефон мне. Рита кивает, поднимая указательный палец, и вновь отвечает:
— Простите, девушка. Я не понимаю о чем вы говорите. Всего доброго…
Скидывает вызов и испуганно смотрит мне в глаза.
— Лерка предупреждал, что вас будут искать. Вот, началось!
— Черт, Рит! Это Ксюша звонила! Это ее номер! Надо срочно перезвонить!
— Нет, пока Лерка не разрешит и не проверит номер, нельзя! — девчонка упрямо убирает телефон в карман халата.
— Да что ты заладила: Лерка, Лерка! Ты же не знаешь Ксюшу! Черт, — хватаюсь за голову и бегу в свою комнату за мобильным. Наплевать на все, если Ксюша звонила, значит что-то случилось!
За неделю телефон разрядился под ноль! Как сумасшедший перерываю все вещи в поисках зарядного устройства, но его нигде нет. Черт! Черт! Черт!
Бегу обратно, пусть силой, но я заставлю Риту перезвонить!
Она растеряно стоит и хлопает глазами:
— Тимур, наверно, что-то случилось… Лерка вне зоны… Горский тоже… И этот звонок…
— Перезвони, — почти рычу на нее, но она мотает головой.
— Ты не понимаешь, я не могу! А что, если это не она? Что, если с ее номера звонил кто-то другой? Тимур, если перезвоним — подставим под удар себя и детей! Я не могу!
И я ее понимаю. Ее страх. Метания. Сомнения. Ритка боится за дочь, за себя, за мужа! Она знает кто такой Ермолаев… А я не вправе ее просить. Не вправе подвергать опасности.
Но там, в родном городе, возможно, в полном одиночестве во мне нуждается Ксюша, а потому решение приходит молниеносно.
— Помоги собраться, Рит. Мы уезжаем!
51. Сбежала
Лерой
Сижу в каком-то бункере. Ни связи, ни возможности выйти, ни даже нормального воздуха без примеси ароматов канализационных стоков. Вокруг полумрак, сырость и несколько таких же идиотов, как я. Нелепо, но среди нас и сам Горский. Только толку от него…
Угрюмый, напыщенный, как индюк, закрылся в себе, понимая, что накосячил не хуже остальных, и тупо ждет развязки. Как и все. Новомодные традиции и желание некоторых скучающих олигархов пощекотать нервишки сыграли с нами злую шутку.
Золотников оказался тем еще ушлепком: на открытие своего тринадцатого салона устроил для гостей квест " Укради килограмм золота", само собой никого не предупредив об этом. Просто собрал всех в одном месте и поставил перед фактом. Бо́льшая часть толпы оживилась: старики жадно хлопали глазками, желая узнать, что скрывается под словом "квест", кто помоложе, в предвкушении скорых развлечений и возможности неплохо навариться, улюлюкали и радостно хлопали в ладоши. И только порядка десяти человек выразили свое " фи", в том числе и мы. Какой к черту квест, когда пришли сюда исключительно по делу.
— Коля, как хочешь, я ухожу, — сразу заявил ему, чувствуя пятой точкой, что это развод. — Без Ермолая здесь не обошлось. Найдем его позже.
— Нет, Лерой, — встал в позу Горский. — Немного переждем, никто нас участвовать в этом цирке не заставляет. Порезвятся гости с полчасика и вернемся к нашим вопросам.
И я, как дурак, повелся.
Всем, кто отказался участвовать в квесте, было предложено обождать завершение игры этажом ниже, " чтобы не мешать остальным погружаться в остросюжетную атмосферу".
Вот только ниже оказался чертов бункер с глухими стенами и нестерпимой вонью.
Уже третий час не нахожу себе места. Интуиция вопит, что там за толстым бетонным укрытием происходит неладное.
— Изощренный способ избавиться от нас, — цежу сквозь зубы, обращаясь к Горскому. — Ермолаев ловко нас обезвредил. Господи, Коля, нужно что-то делать!
— Успокойся, Лерой! — отвечает Горский. — Вечно нас тут держать не будут. Обернись! Тут еще восемь человек, заметь, уважаемых людей!
Но успокоиться не могу. Нехорошее предчувствие гложет изнутри.
Проходит еще с полчаса прежде, чем нас выпускают. Многоуважаемые гости недовольны! Ругаются! Клянутся ответить Золотникову по полной, а тот лишь разводит руками:
— Вы же сами отказались от борьбы, сдались. Вот и просидели в темнице весь квест. Кстати, золото-таки нашел Виталий Михайлович Скрипунов. Представляете! Целый килограмм золота!
Этот идиот продолжает заливать в уши ерунду, а я нервно жду, когда мобильник поймает сигнал.
Есть!
Интуиция меня не подводит. Десятки уведомлений о пропущенных вызовах сыпятся, как из рога изобилия. И все, как на подбор, от Ксюши и Ритки.
— Отследи ее, сейчас же! — орет Горский, быстрым шагом следуя к своему автомобилю. Наконец-то до него дошло, что Ермолаев вновь переиграл нас.
— Пытаюсь, — барабаню пальцами по чехлу мобильного, пытаясь заставить кусок пластика соображать чуть быстрее. — Готово.
