бухали в его кабинете. Он как был, так и остался сучонком. Бывший одноклассник Милады, или кто он там? Неважно. Смысл один. Он знает о ней больше, чем я. Ему она почему-то доверяет. А может, просто он видел то, что не должен был видеть, и поэтому ей выгодно с ним дружить?
Ох, сейчас у меня голова пойдёт кругом!..
Вышел на мороз. Не помогло, не отрезвило. Девки такие же пьяные снуют повсюду. Чуть ли не под ноги бросаются. Мне это всё уже не интересно. Даже если парочку сейчас взять и за угол отвести. А они согласятся! За этим, собственно, в «Территорию» и пришли. Чтоб кто-нибудь их…
Музыкальная группа… А для кого тут играть? Бухари и проститутки. Им нужна будет эта музыка? Хотя если человеку показать альтернативу, он может задуматься, сравнить и сделать выбор в пользу. Всегда нужно помнить о вариантах. Они есть, только не всегда заметны. Уходят на второй план, как будто исчезают совсем. На самом деле это не так. И у любого есть возможности.
Есть возможности, Паш!
Тогда зачем я упорно цепляюсь за прошлое? Если мне в нём хреново – зачем?!
Свет маячит впереди. Кто-то фарами хочет ослепить. Ни черта не видно. Отхожу в сторону. Могут по мне проехать и не заметить. На такой-то тачке!
Машина подъезжает к «Территории». Богатеньким захотелось повеселиться? Наверняка, вип-зону себе заказали. Я таких видел периодически, когда в клубе работал. Обслуживал их даже. Может, и этого хрена. А нет, рожа его мне не знакома. Начищена до блеска, как обувь. Весь лоснящийся. Открывает дверцу своему пассажиру. Как пить дать, это женщина! Почему я до сих пор стою и наблюдаю за ними, как будто они мне нужны?
А женщина выходит. Высокая, стройная, с распущенными по плечам белыми волосами. И сумочка у неё в руках знакомая. И полушубок этот я, кажется, тоже видел. Бля, наваждение какое-то…
Протираю глаза. Нет, картинка не меняется. Он берёт её под руку, она оборачивается и…
Наталкивается на мой взгляд.
Испуг. Внезапно. Она замирает.
Он спрашивает: что случилось? Она молчит. Но смотрит на меня. И так несколько секунд. Потом я просто разворачиваюсь и ухожу.
Ухожу, бросив на снег ключи от машины, которую мне подарил её папа.
Евгений
Мы снова вдвоём в её комнате. И новое знакомое искушение. Она нарочно дразнит меня или, правда, сомневается? Может быть, ей доставляет удовольствие так играть на моих нервах. Я хочу её. Ксюша знает об этом. И просит меня остаться. Девушки все такие коварные?
Я сажусь на её постель и привлекаю Ксюшу на колени. Она не противится, и это уже хорошо. Сначала я легко поглаживаю её спину. Она не отстраняется. Затем притягиваю её к себе ближе. Хочу её губ. Я однажды целовал их, и мне понравилось. Но одного поцелуя недостаточно. Если она снова мне откажет, я буду сильно разочарован.
– Ксюш, – её лицо так близко, что я ощущаю, как она дышит, – не отказывай мне, прошу. Я так хочу тебя!..
Она молчит. И я воспринимаю это как призыв к действию. Ну, сколько ещё можно ждать?
– Я не могу быть только твоим другом. Ты же знаешь, мне хочется большего.
– Я знаю… Но это ничего не может изменить, – тихо говорит она.
– О чём ты, Ксюш?
– Мне нужен другой.
– А если ты ему не нужна? – ей может быть больно от этих слов. Но я так устал всё время обламываться!..
– Нужна, – упрямо твердит она. – Ты ничего не знаешь.
– Ну-да, конечно. Я прожил с ним почти четыре года в одной комнате и я ничего о нём не знаю, – качаю головой. – Ты слепа, Ксюш. Или сама себя обманываешь.
– Не обманываю. Говорю как есть.
– Ну, с чего ты взяла, что нужна ему? Только потому, что он приходит к тебе иногда?
– Приходить можно по-разному.
Упёртая! С места не сдвинешь. И слышать ничего не хочет.
– Да, я вижу, Сазонов тебе голову задурил так, что ты за ним в огонь и в воду готова. Если позовёт.
– Пусть позовёт, – соглашается Ксюша. – Я приду.
Теряю всякое терпение.
– Тогда зачем я здесь? В качестве утешения?
– Нет, что ты! Хотя… я сама не знаю… Ты видел его сегодня. Как он?
– Такой же, как всегда. О тебе ни слова, – если ты меня, Ксюш, не жалеешь, почему я должен жалеть тебя?
Она глупышка всё равно не слышит.
– Вы ведь не обязаны говорить обо мне. Вы, наверное, группу обсуждали.
– Да, только я сказал, что иду в общежитие встретиться с девушкой. Он прекрасно понял, кого я имею в виду.
Ксюша вскинула на меня кипящие гневом коричневой лавы глаза.
– Зачем ты ему сказал? Он будет злиться. Он очень ревнивый.
– Ага. Только это не мешает ему изменять направо и налево своей жене… да и тебе тоже. Хотя какая может быть измена, если речь о любовнице?
– Подстилка, – сухо напоминает Ксюша. – Ты это слово мне недавно говорил.
– Я не хочу его повторять. Я знаю, что ты не такая. Поэтому я рядом.
Улучив момент, снова тянусь к ней. Не помню, чтобы так долго приходилось добиваться расположения девушки. Я знал более сговорчивых. Но Ксюша такая стойкая, что вызывает уважение. Если б только Пашка мог это всё оценить!..
Нет, он её не любит. Ни её, ни жену, ни вообще кого-либо другого. Он и мать свою не любит. Никогда о ней не рассказывает. И не скучает. Одиночка нутром, хоть и в толпе почти всегда. Я не понимаю таких людей. Что им в жизни надо? Денег, славы, успеха? Пашка, пожалуй, такой и есть. Я одного не соображу: ну, чем он её зацепил? Может быть, Ксюша сама расскажет?
– Он не такой, каким хочет казаться, – это её ответ на мой вопрос о Пашке. – Его привыкли видеть шумным, наглым, грубым. Но он бывает разным.
– Ксюш, он притворяется. Играет, понимаешь?
– Невозможно всегда играть. Я видела его настоящим. Он другой.
– Завидую твоей уверенности, – признаюсь ей.
– Это не уверенность. На самом деле я часто сомневаюсь. И не знаю точно, что будет впереди. Но мне хочется, чтобы он был в моей жизни. Без него я не представляю её…
– Нельзя так, Ксюш. Ну, как ты смогла так сильно влюбиться? Вы знакомы-то с сентября. Пятый месяц пошёл. Разве это бывает так быстро?
– Видимо, бывает. Со мной такое в первый раз.
Ну, вот и вся романтика. Даже полулежа в одной постели мы разговариваем о Пашке. Как будто нас
