как это тяжело. И я сочувствую этому.
У неё вырывается хрипловатый смешок.
— Если только они не будущие профессиональные спортсмены.
— Чванливые мелкие засранцы.
Фрейя поднимает голову и всматривается в мои глаза.
— Но после Уиллы ты ведь выучил свой урок, не так ли, Эйден Кристофер?
Я виновато улыбаюсь.
— Да. Это был не лучший мой момент.
Она качает головой.
— Тебе повезло, что в итоге они счастливо сошлись.
— О. Насчёт этого. Мне надо кое в чём признаться.
— Что такое? — настороженно спрашивает она.
— Я признаюсь в этом лишь потому, что мне кажется, что срок гнева моей жены по данному поводу уже истёк.
Она приподнимает бровь.
— Да что ты?
Я стараюсь не покраснеть.
— Помнишь, когда твой брат и Уилла были моими студентами, и я послал их в поход, чтобы сплотить дух?
— Да, — медленно произносит она. — За что я тебе не раз устроила выговор.
— Ага, именно это. Так вот, я дал им вопросник, по которому им надо было пройтись в тот день. Вопросник отчасти опирался на корпоративные мастер-классы, но также содержал в себе немало… вопросов для сплочения пар.
Фрейя закусывает губу, явно очень стараясь не рассмеяться.
— Ты чем думал?
— Ты не видела, как они пускали друг на друга слюни в моей аудитории. Их просто надо было немножко подтолкнуть.
— Немножко подтолкнуть.
— Фрейя, я это видел. Они идеально подходили друг другу. И я подумал, что некоторые барьеры в коммуникации и дерьмовое поведение не давали им это понять… — я вздыхаю, чувствуя настоящий вес своих слов. — Я не мог допустить мысли, что они упустят любовь своей жизни. Потому что у меня она есть. И я не могу представить мир без неё.
Её глаза смягчаются.
— Эйден, — она крепче обнимает меня.
Я стискиваю её в ответ и целую в висок, упиваясь тем, как она ощущается в моих руках. Затем я отстраняюсь и сажусь.
— Вставай.
Она хмурится, когда я протягиваю руку и поднимаю её на ноги.
— Что мы делаем? — спрашивает она.
Я беру телефон и выбираю первую песню из одного из множества её плейлистов. Этот называется «Танцы на пляже». Идеальный саундтрек, поднесённый на блюдечке с голубой каёмочкой.
Фрейя тоже его узнаёт, когда я привлекаю её ближе и начинаю покачиваться вместе с ней.
— Хорошо продумано, — смеётся она.
— Ну как было отказаться от плейлиста с таким идеальным названием?
— Не знаю, — она целует меня в щёку. — Но я рада, что ты не отказался.
Прижимая её к себе, я веду нас в ритме музыки, вдыхаю Фрейю, от которой пахнет солнцем и цветами, её извечным сладко-лимонным запахом кожи, и она такая мягкая и тёплая в моих объятиях. Она ощущается как сам рай.
— Почему мы танцуем? — спрашивает она.
Я целую её в висок.
— Потому что ты любишь танцевать, а я люблю тебя обнимать.
— Ну, это весомая причина.
Улыбнувшись, я привлекаю её поближе и прижимаюсь губами к раковине её уха.
— И потому что я хочу сказать тебе вещи, которые не умею говорить иначе, а когда ты в моих объятиях, это проще.
— Например? — шепчет она.
— Каждый день я просыпаюсь и боюсь, что не буду любить тебя такой любовью, которой ты заслуживаешь. Когда я нервничаю перед выступлением на конференции, я держу твою подвеску в ладони, пока она не нагревается, а потом я крепко прижимаю её к груди, так что я чувствую её тепло на коже, пока выступаю; я говорю себе, что ты со мной, и это делает меня храбрее.
Она отстраняется и смотрит мне в глаза.
— Кайф от выступления — это не шутки, — тихо говорю я ей. — Меня чуть не стошнило перед выступлением в караоке, но после я был в восторге. Я люблю то, что ты вызываешь у меня желание быть храбрее и пробовать те вещи, которые я иначе не попробовал бы. О, и перед выступлением я для храбрости впервые выпил крепкого алкоголя (ну три глотка точно). Эти зомби-коктейли очень крепкие, если ты не знала. Осторожнее.
У неё вырывается хриплый смешок.
— Боже, Эйден! Зомби?
Я целую её за ухом, затем прокладываю дорожку поцелуев по её шее.
— Ну мы же в отпуске. Идеальное место, чтобы немного отступить от моих правил.
— Я так и знала, что почувствовала вкус мяты и рома.
Я с мягким смешком целую её в плечо.
— Мне всегда сложно было признаваться тебе в своих страхах и провалах, потому что я не хочу разочаровать тебя, Фрейя.
Она удерживает мой взгляд, запуская пальцы в мои волосы.
— Эйден, ты никогда меня не разочаруешь. Потому что ты бы никогда не сделал того, что разрушило бы твою верность принципам, твою честь. Да, ты причинил мне боль, когда отстранился. Но ты никогда меня не разочаровывал.
— Скажи это моему мозгу. Он лживый засранец.
— Скажу, — шепчет она. — Дай мне знать, когда он несёт фигню, и я его отчитаю.
Моё горло сжимается от слёз.
— Скажу.
Прижавшись щекой к моему плечу, Фрейя вздыхает, пока я покачиваю нас, описывая медленные, завораживающие круги.
— Эйден?
— Мм?
— Спасибо. Мне это было нужно.
Мои губы встречаются с её, когда я шепчу:
— Мне это тоже было нужно.
Плейлист: Vance Joy — I’m with You
Птицы тихо чирикают снаружи. Свет солнца льётся через нашу стеклянную раздвижную дверь и окрашивает профиль спящей Фрейи золотыми и бронзовыми оттенками, спускаясь по линии её носа к поджатым губам. Кто-то гремит чем-то дальше по коридору — мои ставки на одного из «щенков» — и резко будит её от глубокого сна.
Тихо и мягко потягиваясь, Фрейя попискивает и открывает глаза. Она сонно косится в мою сторону, где я лежу рядом с ней на постели, приподнявшись на локте. Я улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ — теплее, чем солнце, озаряющее её лицо.
— Доброе утро, — тихо говорит она.
— Доброе утро, — шепчу я. Глядя на неё, я провожу ладонью по её руке. Она робко поворачивает ладонь, и я крепко переплетаю наши пальцы.
Её глаза всматриваются в мои, и её улыбка делается шире.
— Твои волосы торчат во все стороны.
— Знаю, — я вожу большим пальцем по её ладони, успокаивая себя так же, как и бесчисленное множество раз в прошлом, прикасаясь к ней вот так. — Надо подстричься. Просто я был слишком занят.
«Слишком занят. Боже, Эйден. Нашёл что ляпнуть».
Выражение её лица меняется, и она смотрит на наши руки.
— Который час?
— Рано.
— Насколько рано?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю.
Она
