– Я понимаю, что для твоего ума это неразрешимая загадка, но я – Грейсон Уэскотт…
– Ага! – Том торжествующе повернулся к Кейт, которая тщетно пыталась оттереть с ковра льняной салфеткой пятно от джема.
– Уэскотт – это, наверное, родовое имя маркиза, – не поднимая головы, сказала она.
– Да? – удивился Том. – Вы небось родственничек и приехали в гости к Роуту? Он ведь не сказал, что его зовут Роут, правда, Кейт?
– Он не Роут! Я вам еще вчера ночью сказала, что он абсолютно не похож на Роута раздался высокомерный голос.
Кейт подняла голову и увидела Люси, которая нарядилась в одно из своих лучших платьев. Она выглядела очаровательно, беременность была почти незаметна. При виде сестры у Кейт сдавило горло. Ведь она позволила незнакомому мужчине целовать себя, пусть он и показался ей самым красивым, самоуверенным и сильным из всех знакомых ей представителей противоположного пола! Люси тоже с этого начинала, тая в теплых объятиях, а теперь она носит ребенка.
– Уверяю вас, мисс…
– Не говори ему, кто ты, Люси! – закричал Том, забыв об упрямстве Люси, которая тотчас вскинула голову, возмущенно тряхнув рыжими кудрями.
– А почему нет? Я горжусь своим родовым именем. Мне нечего скрывать от этого… этого головореза! Пусть узнает, с кем он имеет дело, и убирается вон!
Кейт с беспокойством наблюдала за Люси. Ее ужаснула выходка сестры, так как совсем ни к чему доказывать их благородное происхождение. Хотя незнакомец не походил на пустозвона, но что, если он расскажет в Лондоне о том, кто и куда его заточил? Тогда они совсем пропали.
– Люси, будь добра, отнеси поднос на кухню. Я с нашим гостем сама разберусь, – нарочито беспечно сказала Кейт, но взгляд, брошенный ею на сестру, говорил об обратном.
Люси очень хотелось не послушаться и остаться в комнате, но потом она передумала и, свирепо посмотрев на гостя, воскликнула:
– Что ж, укажи ему его место!
Резко повернувшись, она с царственным видом ушла.
– Итак, мистер Уэскотт, или как вас там… – начал было Том.
– Это и есть ваша беременная сестра? – спросил незнакомец, кивнув в сторону двери, за которой скрылась Люси.
Кейт покраснела, но подняла голову и честно ответила: – Да.
– Похоже на то, что придется распутывать узел, – сказал он, глядя на Кейт из-под тяжелых век.
У него глаза любовника, подумала она и рассердилась на себя за такие мысли. Он лежал, согнув одно колено и, казалось, чувствовал себя вполне уютно в постели ее отца. Волосы у него растрепались, а голую грудь он не прикрыл. Хоть бы натянул на себя одеяло, чтобы ее глаза не притягивала его чувственная красота, подумала Кейт.
– Какой еще узел? О чем это вы? – не понял Том.
Решительно сжав губы, Кейт подошла к комоду и выдвинула ящик, ища отцовскую ночную рубашку. Большинство его вещей перекочевало в их с Люси шкафы, но белье должно было остаться в комоде. Найдя рубашку, Кейт бросила ее гостю.
– Вот, наденьте, пожалуйста, – сказала она.
Тут запротестовал Том:
– Нечего давать ему отцовское белье! Он ведь долго здесь не пробудет. Я сегодня же отвезу его в Лондон.
– Нет, Том. Он еще слаб от потери крови, – не согласилась Кейт, стараясь не думать о том, каким сильным оказался этот человек всего несколько минут назад, когда прижал ее своим мускулистым телом. – Что, если у него начнется лихорадка?
Пусть она ранила его непреднамеренно, но все равно виновата и обязана ухаживать за ним, пока он не поправится или хотя бы сможет встать и ходить, не боясь, что снова начнется кровотечение.
– А я никуда и не собираюсь уезжать, – заявил гость не допускающим возражений, хотя и вежливым тоном. Кейт и Том удивленно на него уставились, а он, откинувшись на подушки, надменно взирал на них. Кейт осознала, что заблуждалась, полагая, что может с ним совладать. С тем же успехом она могла приручить дикое животное.
– Это почему еще? – сердито спросил Том.
– Потому, что я собираюсь выяснить, кто использовал мое имя, совращая молоденьких женщин.
– Что? Черт возьми, я что-то ничего не понимаю, Кейти, – проговорил Том.
А Кейт обуял ужас, так как она наконец сообразила, в чем дело.
– Я никогда в жизни не видел вашей сестры, – последовало натянутое объяснение, – и, насколько мне известно, единственный маркиз Роут – это я.
Грейсон спокойно наблюдал за стоящими перед ним, девушкой и стариком, а они смотрели на него так, словно у него выросло две головы. Грейсон не припоминал, чтобы его имя когда-либо вызывало такое ошеломление, хотя и знал, что не пользуется всеобщей любовью. Все это выглядело по меньшей мере занятно. Старика, которого звали Томом, видно, объяснение Грейсона не убедило, так как он начал было протестовать:
– Но ведь мисс Люси говорит… Грейсон осадил его уничтожающим взглядом.
– Уверен, что мисс Люси говорит правду, но поскольку Роут – это я и так как я не соблазнял ее, то напрашивается только одно объяснение: кто-то использовал мое имя, хотя я теряюсь в догадках, кто же этот нахал.
Том, разинув рот, в недоумении скреб небритый подбородок. Но темноволосая девушка, очевидно более сообразительная, чем он, понимающе кивнула. Нетрудно было угадать, что всем управляет именно она, так как оба, Люси и Том, послушно ей подчинялись. Интересно, подумал Грейсон и повнимательнее к ней присмотрелся. Для ведения хозяйства она слишком молода, но выглядит умной и серьезной, так что вполне может с этим справиться. Кейт выпрямилась, кончив вытирать ковер, и он увидел, что ростом она чуть выше полутора метров. Не моргнув глазом она извинилась за то, что стреляла в него.
– Милорд, я глубоко сожалею о том, что ранила вас, и сделаю все возможное, чтобы облегчить вам все связанные с этим… недоразумением неудобства.
Грейсона восхитило подобное мужество. Можно было только предположить, что его ждало, если бы он оказался обольстителем ее сестры. Скорее всего, брачная церемония под дулом пистолета. Счастье, что Люси его отвергла! Рыжеволосая девушка с резким голосом его вовсе не привлекала, а вот Кейт…
– Само собой разумеется, что вы вольны оставаться здесь до полного выздоровления, – вежливо, как будто речь шла о погоде, а не о нападении на него с последующим похищением, произнесла она, все больше вызывая удивление Грейсона.
Из угла комнаты раздалось недовольное ворчание Тома, который явно был не склонен оказывать такое гостеприимство. Подтянув штаны, он сердито уставился на Грейсона:
– Да он и теперь вполне здоров. Сейчас запрягу лошадей и отвезу его в Лондон.
– Прекрати говорить ерунду, – хозяйским тоном возразила ему Кейт. – Милорду необходимы хорошая еда и отдых. – Повернувшись к Грейсону, она сказала: – Отдыхайте, а я пришлю Тома с другим завтраком, поскольку предыдущий упал на пол.
