При этих словах она смутилась и покраснела, опустив глаза, а Грейсон почувствовал внезапное волнение в груди.
Кейт вышла, а вслед за ней и Том. Грейсону стало одиноко без нее. Черт побери, да она необыкновенное создание! Трудно соединить все ее обличья: грязный мальчишка; нежная целительница; умелая женщина, не моргнув глазом справляющаяся с затруднениями; невинная девушка, страстно ответившая на его поцелуй.
Грейсон нахмурился, обдумывая все происходящее. Он ведь ожидал увидеть своих тюремщиков, а вовсе не перепачканного сажей пострела. Но, как только вошла эта серьезная девушка, Грейсон тотчас узнал в ней вчерашнего щенка с пистолетом, стоило лишь заглянуть в эти чудесные, ясные и невинные глаза. Таких глаз он ни у кого никогда не встречал. А едва он прикоснулся к ее рту, как совершенно забыл о больном плече. Сладкие и мягкие губы девушки пахли мятой, сулили восторг и едва пробудившуюся пылкость. Все это поразило Грейсона своей неожиданностью. Он и теперь вздрогнул, вспомнив, как ее язык смело коснулся его языка. Ей ничего не стоило зажечь Грейсона, и больше всего ему хотелось ощутить под ладонью ее грудь. А еще больше он хотел ощутить ее всю, обнаженную, такую маленькую, хрупкую, лежащую под ним…
Дыхание у него участилось, и он силой воли заставил себя вытеснить из головы подобные мысли. Наверное, это из-за лихорадки, ведь никогда раньше он так не увлекался, представляя, как станет ласкать женщину. Любовник он был искусный, но головы никогда не терял. Ему претило, если, казалось бы, разумный человек выставлял себя дураком перед светской модницей.
Но Кейт не такая, и Грейсон знал, что был очень неосторожен, дав волю чувствам и забыв, где находится. Ему еще повезло, что его приняли за другого. А если бы он попал в руки кого-нибудь более искушенного, чем Кейт? Правда, он подозревал, что и неподражаемая Кейт могла по-своему представлять опасность.
Кто она? Хотя речь и манера держать себя выдавали в ней дочь знатных родителей, платье ее было поношенным и плохо сшитым, и, несмотря на то что она ответила на его поцелуй, ясно, что она невинная девушка. Такую красавицу, несомненно, оберегали от жизненных невзгод, раз она осталась чистой и непорочной. Но скажите на милость, какая ведущая замкнутый образ жизни девушка переоденется мальчишкой, вломится в кабинет джентльмена и станет в него стрелять? У Грейсона было несколько знакомых дам, умеющих обращаться с пистолетом, но никому не удавалось взять над ним верх.
И почему она главная в этой странной троице? Если действительно репутация ее сестры была погублена, то почему родственник мужского пола не позаботился о ней? Ясно, что неотесанный Том не является членом семьи. Тогда почему с ним обращаются как с равным, а не как со слугой? И что представляет собой так называемый соблазнитель? На самом деле он назвал себя Роутом или Люси это выдумала? Не она первая заявляет, что отец ее ребенка – джентльмен, а не бродячий лудильщик. Если так, то она не обрадуется, когда ее ложь раскроется.
Воистину вся эта история увлекательнее театра. Здесь сценой является загородный дом, а кто актеры на самом деле – неизвестно. Грейсону не терпелось сложить в нужном порядке все кусочки головоломки. Неудивительно, что он больше не чувствовал удушающей скуки, которая мучила его месяцами. Он наконец вздохнул с облегчением.
Черт, если бы не рана в плече, он получил бы большее удовольствие от этого приключения!
Когда появился Том с завтраком на подносе, Грейсон презрительно поднял бровь. Старик с грохотом поставил поднос на стол, не обращая внимания на то, что чай выплеснулся из чашки на блюдце. Было ясно, что подавать еду он не приучен.
Грейсон недоумевал: неужели Кейт и Том прячут его, так как ни горничной, ни служанки он пока что не видел? Но это он разузнает после, а сейчас ему очень хотелось есть. Том пододвинул Грейсону поднос, а сам отошел в сторону и подтянул штаны, что было совершенно непозволительно для прислуги. Такого жуткого слуги Грейсону еще не доводилось лицезреть.
Аккуратно устроив поднос на коленях, Грейсон взглянул на уставившегося на него Тома и спросил:
– Тебе что-то надо, Том?
– Да, милорд, – ответил тот, запнувшись на слове “милорд”, словно не веря, что перед ним сам маркиз Роут. – Кейт – добрая, и я не хочу, чтобы она за это поплатилась. – Он сдвинул мохнатые седые бро-ви. – Предупреждаю, что глаз с вас не спущу.
– Ты этим сейчас и занимаешься? – невозмутимо осведомился Грейсон.
– Ага, – проворчал Том. – И вот еще что. Может, вы и Роут, а может, и нет.
– А ты либо недотепа, который не смог меня убить, либо обыкновенный похититель, – спокойно заметил Роут, намазывая толстый слой джема на гренок.
Том побледнел и нахмурился. Вспомнив о своих кознях, он с недовольным видом поспешил ретироваться, чем очень развеселил Грейсона, который с улыбкой продолжил завтрак. Покончив с этим, он опустил поднос на пол, жалея, что рядом нет толпы слуг и французского повара, специально выписанного для загородного дома. Еда была вкусной, но довольно незатейливой, а маркиз привык к разнообразному меню, когда наезжал в деревню. Эта мысль напомнила ему, что предстоит разгадать несметное число загадок.
Грейсон осторожно спустил ноги с кровати и поморщился от боли в плече. Скудный завтрак вызвал тошноту. Видно, он еще не пришел в себя, раз его желудок не воспринимает даже такое незначительное количество пищи. Тем не менее Грейсон сжал зубы и поднялся на ноги, так как не собирался лежать прикованным к постели. К тому же ему было необходимо кое-что разузнать, и не только из любопытства, но и ради собственной безопасности. Хотя его хозяйка и оказалась интересной и привлекательной особой, однако Грейсон не очень-то полагался на ее заверения, что ему не причинят вреда. Он намеревался сам убедиться, что окружающие его люди не представляют опасности, и хотел сделать это до наступления ночи.
Снова расположив подушки так, чтобы они изображали человеческую фигуру, Грейсон тихонько подошел к двери и, повернув ручку, выглянул в коридор, на полу которого лежал немного потертый, но красивый ковер. Кругом царила мертвая тишина. Странно. Он никогда не бывал в загородном доме, где не сновали бы туда-сюда слуги, а гости не отдыхали бы в своих апартаментах либо не собирались за картами или другими развлечениями.
Но здесь ничего подобного не происходило. Грейсон обошел все комнаты верхнего этажа и не встретил ни души. Некоторые выглядели совсем необитаемыми, так как на мебели лежала пыль, что наводило на мысль о нерадивости прислуги. Когда же он наконец набрел на комнату, в которой кто-то жил, то был удивлен, обнаружив шляпы и перчатки, небрежно разбросанные повсюду, а также скопление вещей, явно взятых из других помещений. Несомненно, ни одна уважающая себя прислуга не потерпела бы такого беспорядка.
