- И сколько в ней лошадиных сил?
- Много, - отрезал Моджеевский и улыбнулся: - Ужинать или машины смотреть? Или еще есть идеи? Что мы все на пороге торчим?
- Давай ужинать, - предложила Таня. – А то вдруг ты с утра не ел. Готовился.
- Не дерзи отцу. Даже если бы я и попытался, Женя бы не позволила.
- Ну да. Я помню, что твоя Женя – внеземной идеал.
- Эй! Не сердись. Я не сравниваю ее с твоей мамой. Но мне нравится с ней жить и когда я с ней – я самому себе нравлюсь. Потому давай ты улыбнешься и пошли есть.
- Ну-ну, - глубокомысленно протянула Таня. – Ладно, обещаю сегодня не закатывать скандал.
- А он планировался? – приподнял бровь отец.
- Не то, чтобы…
- Лиса.
Это прозвучало всего лишь констатацией факта. Не больше. И на такое обижаться Татьяне не полагалось. Тем более, сейчас, когда основной целью ее визита представлялась дальнейшая карьера в папином ресторане. Словом, она всучила шопер толкавшейся поблизости Лене Михалне, и та благополучно его унесла. А куда унесло ураган Елизавета – то пока было неведомо, но, очевидно, младшая дочь ее престарелого отца еще обязательно явит себя за ужином, когда наиграется с новой игрушкой.
Между тем, Моджеевские прошли в столовую, уютно оформленную в деревенском стиле, если не считать огромного окна во всю стену, выходившего на хвойную рощу. Собственно, дом Романа Романовича располагался в удачном месте. Из спален на втором этаже открывался вид на море. А нижний этаж с гостиной, столовой и кухней – делал акцент на лес. Таки недаром папа был архитектором по образованию и по призванию.
Здесь же имелся камин, в котором весьма атмосферно сейчас потрескивали поленья. А у стола уже хлопотала Женя, расставляя приборы, пока Лена Михална продолжала носиться электровеником, таская из кухни всевозможные яства. При виде дражайшей половины Роман расплылся в улыбке и спросил:
- Помогать чего?
- Уже ничего, - улыбнулась Женя, - готово все. Здравствуй, Таня. Давайте к столу.
Та в ответ кинула быстрое «здрасьте» и устроилась на стуле рядом с отцом. На первый раз папа ей спустил. «Здрасьте» - лучше, чем ничего.
- Дорогу перенесла хорошо? – заботливо поинтересовался он, придвигая к любимому чаду тарелки, и выглядел почти наседкой во главе своего семейства. Надо сказать, детей он воспитывал исключительно. Старший, на которого делал ставку, болтался где-то в Европе и домой носа не казал, чем вызывал огорчение Романа Романовича, надеявшегося передать ему значительную часть своих обязанностей. Младшая пока в числе личных достижений имела роль Снегурочки на утреннике в детском саду и старательно репетировала все вечера напролет. Шутка ли – по утверждению Лизки у нее было больше всего слов. Правда вся ее серьезность абсолютно нивелировалась тем, что на прошлой неделе Лизавета распотрошила с собственным четырехлетним дядькой Сашей Маличем семитомник Стефана Цвейга, разрисовав все страницы зеленым карандашом и часть из них вырвав с мясом.
А вот средняя, о которой он всерьез думал, что ее предназначение – украшать собой мир, и дай бог ей сделать просто хорошую партию – неожиданно окончила престижный колледж в Штатах, по большей части сама себя содержала, не считая некоторых экосувениров, и – о чудо! – со своим образованием приехала домой якобы насовсем. В чем-то Роман Моджеевский определенно просчитался. Но к дочери реально приглядывался последние пару лет и даже почитывал ее блог на досуге – Женя научила.
- Трансатлантические перелеты – удовольствие то еще, - добавил он.
- Не бухти, - улыбнулась Женя, - мы же не летаем. А Тане, может быть, нравится.
- Нравится, - нехотя кивнула Таня.
Делать недовольный вид и обижаться за маму было не столько по убеждению, сколько по привычке. Но сегодня у нее было важное дело, и она лишь поджидала удобный момент для внесения в семейную идиллию деловой нотки.
На второй раз Роман Романович тоже проглотил. Все же даже односложный ответ – не игнор. А может быть, Моджеевский просто привык, что его дочь от первого брака Женю так и не приняла. А Женя всегда умела держать лицо. Даже тогда, когда от нее этого не требовалось и могла бы чуточку больше покапризничать. Но тогда это была бы не Женя.
- Планы у тебя какие? – перешел он от лирики к физике. – На вечер, на Новый год, на жизнь?
- Планы? – напустила на себя задумчивости Таня. – Ну-у-у… Я тут подумала… Я хотела бы заняться твоим рестораном.
Роман Романович на мгновение завис. Зачем-то взглянул на Женю. А когда где-то в проходе промелькнул голубой бант Лизы, пронесшийся метеором мимо столовой вместе с игрушечной машиной, вернулся взглядом к Тане. «Бабское царство!» - мысленно констатировал Роман и улыбнулся:
- Вообще я, конечно, рассчитывал, что ты ответишь по порядку. Что переночуешь у нас, а на Новый год тоже приедешь, будет семейный праздник. Но раз такое дело, то… ты сейчас про «Соль Мёньер»?
Таня скривила губы и бросила быстрый взгляд на мачеху. Та невозмутимо жевала пирог.
- А ты еще какой-то ресторан открыл? – спросила дочь, пропустив мимо ушей все прочие отцовские предложения. Только вот ночевки ей в этом доме и не хватало! Мать ей мозг съест без соуса после такого.
- Нет. Но мы выкупили еще несколько заведений по Солнечногорскому району под общую марку…. У нас сетка, а «Соль Мёньер» - флагман. Но я тебя… кх-м… понял. И в качестве кого… в качестве кого ты себя видишь?
- Директором хочу быть, - заявила Таня и снова посмотрела на Женю, которая по-прежнему хранила молчание, но теперь внимательно наблюдала за разворачивающимся действом. С неменьшим любопытством на дочь смотрел и Моджеевский. Потом усмехнулся и, взяв в руки блюдо с салатом из осьминогов, спросил:
- Тебе положить?
- Положить, - кивнула она. – И не смейся. Вот у тебя ресторан называется «Соль Мёньер». А в меню этого блюда в помине нет!
- И ты решила стать директором, чтобы исправить это упущение? – выдал Роман, орудуя ложкой и отправляя в Танину тарелку осьминожков. Потом повернулся к Жене: - Будешь?
- Решила! Смысл в названии, если оно не соответствует? – наконец-то Тане удалось проигнорировать мачеху под видом ответа отцу. – Это все равно что прийти в ресторан… не знаю «Токио», а там готовят вареники! Ты разве не понимаешь?
- Понимаю, - уверенно кивнул Моджеевский, но третьего раза не стерпел: - Жень?
- М?
- Женечка, тебе из этих монстров каких подсунуть?
- Каких еще монстров?
- Головоногих, ракообразных или двустворчатых?
- Рома! – рассмеялась Женя. – Я не хочу монстров. Лучше скажи мне, что такое соль мёньер.
- Да рыба жареная и все!
- Да? – поперхнулась возмущением Таня. – Просто жареная рыба? Просто? Жареная? Что же ты тогда ресторан так не назвал? – Таня провела рукой по воображаемой вывеске и звонко проговорила: - «Просто жареная рыба». Красиво и аппетитно! Ага.
А Женька в ответ на эту пылкость уткнулась в тарелку, пряча смех.
- Тань! Ну название-то не я придумывал, ну! Там целая креативная группа была, - звучало, конечно как оправдания, но даже Лиза выглянула на шум и, вроде бы как, с осуждением взглянула на отца.
- Вот и я хочу покреативить, - продолжила увещевания Таня. – Или тебе жалко?
- Да не жалко мне! Хочешь рестораном заниматься – занимайся. Только куда мы Валерия Анатольевича денем, а?
- А какие варианты?
- Ну увольнять его я точно не собираюсь даже ради тебя. Он отлично разбирается в ресторанном бизнесе, мы с ним с самого начала работали и сеть – его заслуга, в общем-то. Помощницей к нему пойдешь? Не знаю… управляющей… с широкими полномочиями?
- Насколько широкими?
- Очень широкими! – торжественно пообещал отец.
- Когда? – радостно прихлопнула в ладоши Таня.
- Да хоть завтра!
Ваш объем работы!
- Вот, пожалуйста, Татьяна Романовна, ваш объем работы! – не менее торжественно, чем накануне отец, вручил ей стопку документов сухопарый мужчина неопределенного возраста напротив нее в директорском кабинете ресторана «Соль Мёньер». Он был облачен в старомодный костюм-тройку в мелкую елочку, а лысый его череп не предоставлял никакой информации о наличии проседи в его масти. Уж что бросалось в глаза сильнее всего – так это его небольшие холеные руки с идеальным маникюром, которыми он сунул ей в ладони бумаги.
