скрывает в нём мужественную породу.
Какого ху…дожника я на него так смотрю?
Потому что нравится… Впервые за два года он мне понравился, как в первую встречу.
Страшно от этой мысли становится.
Не скажу, что не красивый. Как раз наоборот… Но его красота опасная, давящая.
— Добрый вечер, Мария Сергеевна! — произносит издевательским тоном, натягивая нахальную улыбку.
— Добрый! — делаю большой глоток шампанского. В горле вдруг резко стало сухо.
— Не ожидал вас увидеть здесь.
Точно издевается. На "вы" называет. А раньше всегда — Машенька.
— Взаимно.
— Почему же? Я частый гость таких мероприятий. Отец считает, что я должен познакомиться поближе с полезными людьми.
— И кто же твой отец?
Он кивает в сторону высокого худощавого мужчины с проседью в волосах.
— Казаков? Ты серьёзно?
— Вполне. А что тебя смущает?
Уф, ошиблась. Попустило парня, принял прежний облик.
— У вас разные фамилии. И отчество у тебя Эминович, а не Иванович.
— И что? Это не делает его моим отцом? Важно — не кто меня зачал, а кто воспитал, — хмурится.
— Плохо он тебя воспитывал, надо было чаще ремня давать, — огрызаюсь и осушаю одним глотком бокал до дна.
Но Шолохова мои слова только забавят, ему смешно.
Перехватывает проходящего мимо официанта и меняет мой пустой фужер на полный и берёт ещё один для себя.
— За приятную встречу, — чокается со мной и слегка пригубляет алкоголь.
— Кому как, — отвожу глаза в сторону, так как нет мочи терпеть его прожигающий насквозь взгляд.
Почему-то сегодня он у меня не отвращение вызывает, а волнует. И сильно! От него пробегает теплая волна по телу. Да и раньше бывало…
— Милый чехол, — указывает глазами на моё платье.
Сволочь! Как такое можно в глаза говорить?!
— А мне нравится!
— Ну да. Норман выбирал? Явно его вмешательством попахивает. Это не твой стиль, Машенька.
От неловкости ситуации начинаю кусать губы. Но заметив, что зрачки Шолохова от моих действий увеличиваются, раз в пять, перестаю.
Не хватало ещё, чтобы он прямо здесь ко мне приставать начал. У него ума хватит. Тридцать человек не постеснялся, когда год назад меня в аудитории на стол повалил.
Стыдно было ужасно, что все видели, как он мне под юбку залез. Хотелось сквозь землю провалиться.
— Так зачем ты здесь?
— Тебе какое дело? — поднимаю на него глаза.
— Никакого. Но вижу, Норман что-то увлечённо обсуждает с нашим министром образования. Значит вопрос важный.
— Нашу кафедру через год хотят закрыть. Вот он и пытается решить эту проблему, — зачем-то делюсь с ним.
Видимо шампанское ударило в голову и развязало язык.
— О, как! Студентам управленцам больше не нужна социология? Я сразу об этом говорил.
— Не смешно, Шолохов! Десять человек потеряют работу.
— Вас так много? Я думал только ты и Норман пашите не покладая рук.
Бросаю на него недовольный взгляд. Как можно быть таким… Даже слово подобрать не могу.
— Так он проблему не решит. Она тётка упёртая.
— Вас точно в одной столярке точили…
— Машенька, не будь такой язвой, — проводит пальцем по моему лицу, я дергаю головой, отстраняясь. — Тебе не идёт. Могу помочь, — неожиданное предложение.
— Ты? И чем?
— Есть у неё одна слабость, — задумчиво закатывает глаза. — Но, как понимаешь, не бесплатно.
— И что ты хочешь?
Хотя и так догадываюсь.
— Ты отменяешь свадьбу, — делает снова маленький глоток из бокала.
Я ошиблась. Думала, он ночь с ним провести предложит.
— Нет.
— Подумай… Твоя личная жизнь с предпенсионером Норманом или судьба целой кафедры, — взвешивает руки, как весы.
— Пошёл ты! — выплевываю слова.
— По-ду-май. У тебя срока… — смотрит на дорогие часы. — Да нет у тебя времени… — Смеётся. — Но я даю тебе пару дней. Где меня найти ты знаешь.
И уходит, оставляя снова одну.
— Так и потребовал — отменить свадьбу? — не верит Карина, моя подруга.
— Да. Я тебе одолжение, а ты бросаешь жениха. Представь себе! Вот где таких рожают?
— Не знаю, — лыбится, пожимая плечами. — Но ты же понимаешь, что от тебя наша дальнейшая судьба зависит.
Мы с Кариной работаем вместе, познакомились, когда я пришла в университет аспиранткой. Она сразу привлекла внимание своим живым характером и задорным смехом. А ещё я завидую по-доброму её чёрным искристым глазам, которые сражают наповал и аккуратной короткой стрижке. Мне такие не идут, голова не той формы.
— Не надо на меня это вешать! Если есть выходы, то мы их и без него найдём.
— Отложи свадьбу, он подумает, что ты согласилась и поможет, — накидывает вариант.
— Нет. Неделя осталась. Мы уже всё оплатили: аренду, ресторан, путевку на медовый месяц. И всё это потерять? Должно быть другое решение…
— Выудить у него слабость нашего министра.
— И как?
— Используй женскую хитрость.
— Шолохов не поведётся. Сразу заметит подвох. Я столько времени от него шарахалась, а тут вдруг сменю гнев на милость. Нет. Он не дурак…
— Не понимаю, почему ты от него нос воротишь. Красивый, богатый…
— Сумасшедший, — продолжаю за неё. — У него шурупов в голове не хватает крышу на месте держать.
— Так из-за тебя, Маша. Лишила парня разума, вот он и бесится. Радуйся, что не вывез куда-нибудь в лесок и не снасильничал. Терпение у него титановое, — покрутила в воздухе ложечкой, которой уже пять минут сахар в чашке кофе мешает.
Я только сжимаю плотно зубы, понимая, что она права. Другой на его месте давно бы так и сделал.
— Может быть, с ним лично поговорить? Я знаю его адрес…
— К нему в пещеру решила заявиться? Смело!
— А как иначе? Его номер я заблокировала и удалила давно. В соцсетях тоже. Да и неудобно там писать.
— А идти тигру в руки — удобно?
— Он меня не тронет, если я скажу "нет". А я скажу. Сразу, у двери и в лоб.
— Да-да, бельишко только пороскошнее надень. Чтоб отказывать можно было увереннее, — стебётся.
— Я не собираюсь с ним спать!
— А я бы… — Мечтательно.
— Карина!
— Что Карина! Ты его видела? Я когда его вчера в универе встретила таким огромным, — обвела руками воздух. — У меня ноги подкосились. Это ж, сколько там мышц…
— Он был в универе?
— Да, в канцелярии подавал документы на восстановление.
— Вот же гадство!
— Учиться пацан хочет, похвалить надо…
— Конечно, возглавлять комбинат — знания нужны.
— Какой комбинат? — непонимающе смотрит на меня.
— Молочный. Он сын Казакова.
— Да, ладно! — открывает от удивления рот. — Совершенно не похож.
— Потому что не родной. Но папа любит, как своего, — гримасничаю. — И Шолохов единственный наследник.
— Теперь понятно, как он собирается решить проблему… Перед таким человеком, как
