«Она улыбается мне, значит… Что это значит? Все плохо и она меня подбадривает? Или все хорошо и она меня предупреждает об этом?!» – Вскрывая конверт, Летти успела подумать и об этом.
Ответ был отрицательным. Летти была здорова. Она вышла на улицу, села на первую попавшуюся лавочку и заплакала. Плакала она не от счастья, плакала от напряжения, которое пережила. Хорошо, что в это время в этом месте не бывали ее знакомые – вид неухоженной, бледной и плохо одетой женщины вызывал брезгливое сочувствие. Из ее глаз, красных от бессонницы, текли слезы. «Все, все хорошо! У меня все хорошо!» – думала Летти, а страх не покидал ее душу. Она не могла себя заставить поверить в благополучный исход. «А вдруг – ошибка?! Перепутали фамилии или анализы? Нет, это вряд ли, а вот через несколько месяцев надо опять сдать, мало ли что…» – думала Летти и вспоминала все, что она прочла про это заболевание, и все, что ей рассказал врач. Доктор, который выписал ей направление, все-таки разговорил ее и вытащил всю историю. Он задал много вопросов, потом смотрел на календарь и наконец произнес:
– Если ваши анализы будут нормальными, смысла пересдавать их позже нет. Если последняя близость с мужем была, именно когда вы указали, опасности заражения нет. Мы, конечно, с вами обсуждаем только этого партнера, – деликатно добавил он. «Только этого! Мне другой не был нужен!» – подумала Летти. И вот теперь все было позади, вот теперь можно было вздохнуть и наконец улыбнуться жизни. Но Летти сидела, плакала и боялась. Прошло около часа, и она почувствовала, что безумно голодна. Она огляделась, приметила маленькую забегаловку и направилась туда. Из весьма обширного меню она выбрала все самое жирное и калорийное. Через полчаса она сидела за столом, а перед ней стояли картошка, большой чизбургер, кусок жареной курицы, молочный коктейль и порция вишневого пирога с мороженым. Летти не торопясь, со вкусом принялась за еду. По ее воспоминаниям, последний раз она ела несколько дней назад.
Домой она приехала к обеду, приняла душ и улеглась спать прямо с мокрыми волосами. Летти даже не успела ни о чем подумать, как тут же провалилась в сон.
А утром опять было солнце, и опять большой стеклянный дом плыл над дюнами, песком и синей водой. Летти вышла на берег, уселась прямо на песок и долго-долго смотрела на воду. Никогда океан не был таким красивым, никогда он не обещал такой свободы и такого счастья. Казалось, в этой бескрайней дали была вся ее жизнь, теперь такая огромная и длинная. Летти сидела, улыбалась и думала о том, что человек по своей натуре страшный шкурник. Это русское слово, услышанное от тети Аглаи, теперь удивило своей точностью. Шкурник – тот, кто думает только о своей шкуре. Летти, которая еще вчера представляла собой комочек жалкого страха, сегодня была полна сил и энергии, но она ни разу не вспомнила о Дике. «Что это? Он же мой муж! И он был хорошим, любящим мужем. И заботливым, и ласковым, а главное, понимающим. Только ему я могла рассказать обо всем на свете, поделиться самым сокровенным и стыдным. И в любом случае он так ласково улыбался, успокаивал, и от этого мне становилось и легко, и я словно бы набиралась сил. За мной был он, Дик. И это мне придавало стойкости. – Летти набрала в руки мелкий песок и пропустила его сквозь пальцы. – Вот так все горести исчезали, пока мы были вместе. Ах, Дик, мой любимый Дик!» – Летти прищурилась, разглядывая залитый солнцем океан, потом потянулась, встала и пошла к дому. Через час она ехала в сторону города.
Дик поселился в той же квартире, в которой жил раньше, до их встречи с Летти. Теперь она была его собственной – Дик выкупил ее через несколько лет после свадьбы.
– Зачем она нам? – спросила тогда Летти.
– Иногда удобнее оставаться в городе, – пояснил Дик, но ни разу после покупки дома они в городе не ночевали. Квартира стояла пустая, с накрытой мебелью и окнами, которые ослепили жалюзи. Теперь, по злой иронии, эта квартира, начало всех их начал, должна была стать конечным пунктом.
– Дик, открой, это я, Летти. Ты же дома, мне сказал консьерж. – Летти безуспешно звонила в дверь, но за ней была тишина.
Летти, испугавшись, стала колотить в дверь, и наконец Дик открыл. В огромном темном халате он стоял на пороге, его волосы были всклокочены, а глаза сонными.
– Господи, Летти, что произошло?! Проходи, извини, я просто заснул. Пью таблетки, у них снотворный эффект. – Дик взял Летти за руку и ввел в квартиру.
– О господи, я уже подумала бог знает что. – Она с облегчением выдохнула и прошла на кухню. Взяв с полки стакан, Летти налила себе воды, выпила залпом и произнесла:
– Я – за тобой. Собирайся.
– Куда? – не понял Дик.
– Домой. Туда, где положено тебе быть.
– Летти, не заставляй меня повторять то, что уже говорил. Я буду жить здесь. Один. Не волнуйся, в случае необходимости за мной есть кому поухаживать. Я разговаривал со своим врачом. Он даст мне телефоны сиделок. Потом, когда возникнет необходимость.
Он смотрел на нее и улыбался. Летти вдруг поняла, что им пройден самый страшный путь и он готов болеть, готов к мучениям, которые всего лишь физические. Самое страшное – диагноз, признание, вина – уже позади. Теперь он отдается во власть снадобий, везения и силы духа.
– Дик, я тоже сдала анализы. Я здорова. Поэтому ни о каких сиделках и речи быть не может. Когда возникнет необходимость, рядом буду я. Это во-первых. Во-вторых, они тебе могут и не понадобиться. Еще неизвестно, как все будет происходить.
– Приблизительно известно. – Дик покачал головой. – Я консультируюсь с врачами.
– Врачи тоже ошибаются. И чаще других. Но сейчас мы даже это не будем обсуждать. Сейчас мы сделаем то, что давно надо было сделать.
– Что именно?
– Во-первых, ты уйдешь из театра и прервешь все контракты. Тебе нужны силы, ты должен их беречь. И мы сейчас же переезжаем домой.
– Летти, я виноват. И мне легче будет быть одному. Мне легче будет сознавать, что я все-таки не окончательно испортил тебе жизнь. И еще, я не смогу ответить на твои вопросы. А ты, рано или поздно, задашь их мне.
Летти задумалась – Дик был прав. Вопросы были, они опять душили и мучили. Но Летти, обрадованная тем, что оказалась здоровой, гнала прочь все, что могло омрачить ее радость и отнять у нее силы. А силы были нужны – на ее руках теперь был Дик. И она ни за что его не покинет.
– Мне все равно. Мне неинтересно. И я тебе не задам ни одного вопроса. – Летти посмотрела в лицо мужа. Она чуть-чуть лукавила – интереса не было, но злое женское любопытство было. «Но с такой ерундой я справлюсь!» – подумала она и прошла в гостиную.
– Дик, ты иди приводи себя в порядок, а я соберу вещи.
Дик Чемниз был умным человеком. Он смотрел на жену и понимал, что становится обузой, крестом, который она будет тащить неизвестно сколько времени. Но он должен был пойти на эту жертву – в противном случае он обрекал бы Летти на мучительные угрызения совести до конца ее дней.
