тем словам, что сказала Ника.
– Да потому что ты симпатичный. А я конченая на всю голову. Притащила домой смазливого бомжа и полюбила его. Что может быть глупее?
Мне хотелось орать от счастья, но я сдерживал бурю эмоций, чтобы не спугнуть Нику и собственное счастье. Ответил ей весело:
– Что глупее? Ну, я даже не знаю. Поспорить на машину с лучшим другом, что три недели проживу без денег в Москве. Как тебе такое?
– Да, совершенно идиотское пари. А что тебе должен был Марат?
– Услугу.
– Определенную?
– Не-а, абстрактную. Но я потратил ее, пристраивая Шоколада.
– Да, определенно, это достойная глупость, – поддержала меня Ника.
Ее пальцы дрожали в моих руках. Да и вся она почти вибрировала от волнения. Мне нравилось это так сильно, что я начал усугублять, приближаясь. Ника не сопротивлялась. Я закинул ее руки себе на шею, и она покорно меня обняла, прижалась щекой к рубашке и прерывисто дышала.
– Мне так страшно, Дим, – призналась Ника. – Я как будто снова в том Макдональдсе. И снова ты мне слишком нравишься, чтобы просто уйти. А я тебя опять не знаю. Еще сильнее не знаю. Понимаешь?
– Вполне, – я поцеловал ее в макушку. – Но ты меня знаешь, Мышк. Я – это все еще я. Просто пахну теперь одеколоном, а не ворованным у Машки цветочным антиперспирантом.
Ника хихикнула.
– Деньги, квартиры, машины, одежда – это просто аксессуары, – продолжал я. – Ты знаешь меня намного ближе, чем многие люди, которые называют себя моими друзьями.
– Может быть, – согласилась она. – Но мне все равно придется проверить.
– Что именно?
– Насколько ты тот же?
– Это не больно? – я отстранился и приподнял бровь.
– Нет. Но придется раздеться.
Ника стала расстегивать пуговицы на моей рубашке, не дожидаясь моего разрешения. Ну и правильно. Не знаю, при каких обстоятельствах я был бы против.
– Ладно, – улыбнулся я, наблюдая, как ее пальчики ловко управляются с пуговицами. – Но если я разденусь – тебе придется остаться со мной.
– На ночь? – уточнила Мышка.
– Навсегда.
Она томно вздохнула и встала на цыпочки, запрокидывая голову. Я не нуждался в лучшем приглашении. Мы так и стояли у окна, не зажигая свет. Целовались, как сумасшедшие, изголодавшись друг по другу.
Иногда глупые пари – это начало чего-то очень серьезного и абсолютно правильного. Я собирался доказать эту теорию Нике. И доказывал всю ночь. А потом и всю жизнь.
Эпилог
Ника
Я никак не могла привыкнуть, что зимой может быть так тепло. Вот и сегодня, надев куртку, я поняла, что погорячилась. Пока шла до кофейни, вспотела и скорее сняла верхнюю одежду. Солнце палило беспощадно. Вместо кофе я взяла лимонад, благословляя привычку американцев совать в напиток тонну льда.
– Больше двадцати градусов в феврале… Это законно вообще? – бормотала я себе под нос, усаживаясь за столиком на веранде.
– Ника? – позвала меня по-русски какая-то девушка, что шла мимо.
Я замерла и подняла глаза. Сама не знаю, чего боялась. Наверное, всего. Я совсем недавно начала выходить из дома без паники в одиночку.
– Мы знакомы? – удивилась я, рассматривая свою соотечественницу посреди Калифорнии.
Светлые волосы, ясные глаза, знакомое лицо.
– Алексия Стерн, – представилась блондинка. – Мы виделись на вечеринке у Салманова. Ты подруга Довлатова, верно?
– Ах, у Салманова, – нервно захихикала я. – Прости, но я там очень нервничала и почти никого не помню.
– Нервничала? – уточнила Алексия. – Почему? Можно?
Она указала на стул за моим столиком, и я, конечно, не отказала.
– Садись, конечно.
– Так что за беда стряслась у Кирилла на вечеринке? Кто тебя обидел?
– Никто. Просто я совсем не привыкла к таким тусовкам. Постоянно нервничаю и боюсь сказать что-то не то.
Алекс махнула рукой, усмехнувшись.
– Мой брат все время говорит что-то не то и при этом считает себя самым потрясающим мужиком на планете.
– Да, Клима Стерна я помню.
– Даже не сомневаюсь. Его сложно не заметить. Тебя, кстати, тоже.
Теперь пришла моя очередь отмахиваться.
– Я совсем обычная.
– В этом городе не бывает обычных людей, Ника. Поверь мне. И уж точно обычных не приглашают к Салманову.
– Это все Димка. Он гений.
– Быть подругой гения – та еще работа, – тоном знатока парировала Алексия. – Я встречалась с Эриком Бергом месяц. Более отбитого мужика не встречала.
– Серьезно? Вроде он милый. Дима одалживал у него газонокосилку, когда наша сдохла.
Продолжить разговор о легендарном профессоре из Стэнфорда мне не позволил очередной приступ тошноты.
– С тобой все в порядке?
Алекс тронула меня за руку, потому что я прикрыла глаза.
– Да, вроде ничего, – откликнулась я. – Просто в глазах потемнело.
– Хочешь, подброшу до дома? Я на машине.
– Нет, спасибо. Это все жара. Я посижу тут немного, а потом прогуляюсь. Ради этого и вышла из дома.
– Как знаешь. Я бы составила тебе компанию, но у меня лекция. Если будет скучно – позвони, сходим поужинать, посплетничаем. Здесь не так много приятных русских.
– Одни отбитые гении? – уточнила я с улыбкой.
– Вот именно! Довлатову привет.
Алексия подмигнула мне, взяла свой кофе. Она прошла к парковке и села в последнюю версии Теслы. Я пребывала в шоке и вздрогнула, когда тяжелая мужская рука легла мне на плечо. А потом и губы Димы коснулись щеки.
– Напугал, Мышуль? Прости.
– Я задумалась просто, – объяснила я. – Не слышала, как ты подошел.
– И о чем думала? Если не секрет.
– Не секрет. Только что болтала с Алексией Стерн.
– Алекс? А, точно мы же виделись на вечеринке…
– Привет тебе передавала и звала поужинать.
Дима отпил мой лимонад и сморщился. Лайм и огурец с тоником ему не зашли.
– Ужин – это прекрасно,
