— У тебя был только он, верно? А как же родители твоей матери? — Интересуется Слэйн.
— Их не было, — пожимаю плечами. — Моя мама была сиротой. Она росла в детском приюте.
— Поэтому она работала там, где знала, как помочь, — заключает Слэйн.
— Да. Она любила детей. Всех детей. Порой я сильно ревновала, потому что она так заботилась о них, хотя никогда не ущемляла и меня. Но я была ребёнком, мне казалось, что всего вокруг меня мало. И когда мы уехали, после смерти отца, то я так хотела вернуть то, что мне казалось малым, — горько признаюсь я.
— Куда вы уехали?
— Переехали в другой штат, потому что мама хотела сменить обстановку. Она не могла находиться в нашем доме. Не могла. Ей всё напоминало об отце. Она сильно страдала там, хотя страдания не закончились, но она верила, что будет лучше. Раньше мы жили в пару часов езды от дома дедушки, но потом нас разделяло огромное расстояние. Я скучала по нему, он не мог оставить бабушку одну, чтобы приехать к нам, потому что бабушка сильно болела. Она умерла за месяц до того, как мама снова вышла замуж. Остальное ты знаешь. Я вернулась к дедушке и хотела поверить, что теперь всё будет хорошо. Мы много времени проводили вместе. У меня больше никого не было. Он учил меня многому. И я скучаю по тому времени, когда мы ждали закат и встречали рассвет. Он говорил, что люди обожают солнце, но забывают, что день это не только солнце, но и тучи. И мы должны достойно встречать этот день, здороваться с ним и прощаться лично. Поэтому мы вставали рано, чтобы встретить рассвет на веранде, а потом сидели долго, прощаясь с закатом. Звёзды сверкали над нами, и дедушка всегда требовал, чтобы я искала ту самую звезду, которая упадёт для меня, — мои глаза наполняются слезами. Я смахиваю одну и натянуто улыбаюсь.
— Пойдём, Энрика, — Слэйн встаёт со стула и протягивает мне руку. Недоумённо смотрю на него и корю себя за сентиментальность. Мне не стоило вспоминать этого.
— Посуда…
— К чёрту. Пойдём, Энрика.
Мне приходится вложить в его руку свою и Слэйн ведёт меня к той самой маленькой комнате. Он входит туда и задёргивает шторы, всё погружается в темноту. Я ничего не вижу и съёживаюсь от страха. Его тёплая ладонь касается моей талии. Он обнимает меня и заставляет опуститься на мягкий пол, состоящий из подушек. Я понимаю, что он хочет. Прямо сейчас. Я не знаю, смогу ли возбудиться, потому что всё это меня немного напрягает. Это странно.
Мои мысли не подтверждаются. Слэйн ложится рядом и берёт меня за руку. Внезапно потолок комнаты превращается в самое настоящее звёздное ночное небо. Я охаю от восхищения и моё дыхание сбивается. Это имитация, я понимаю, но это так прекрасно.
— Я часто прихожу сюда, чтобы посмотреть на звёзды и поймать одну из них. Они иногда падают. Но я ни разу не успевал загадать желание, поэтому у нас обоих есть шанс прямо сейчас сделать это, — говорит Слэйн. Я поворачиваю к нему голову, и его глаза сверкают от нежности.
Я люблю тебя.
Эти слова горят в моей груди. Они прожигают её и причиняют боль. Так глупо. Попала в чудовищную ловушку сама, но как не влюбиться в него? Он понимает меня без слов. Он чувствует меня. Он заботится обо мне. Он мечта, о которой я буду помнить всю свою жизнь.
— Загадывай желание, Энрика. Скорее, — Слэйн дёргает меня за руку, но мне всё равно. Я тянусь к нему и прижимаюсь к его телу.
— Моё желание исполнилось, Слэйн. Я встретила тебя. Большего не хочу. Я счастлива, — шепчу я. — Но ты можешь загадать своё.
Он улыбается и проводит ладонью по моим волосам.
— Моё тоже исполнилось, Энрика. Я чувствую себя живым рядом с тобой. Я не боюсь ничего, когда вижу тебя. И я покажу этой жизни средний палец. Когда-нибудь покажу.
Я люблю тебя.
Глава 31
Утро в моей жизни никогда ничего не приносило хорошего. Утро — новая борьба за выживание. Утром становится паршиво, когда я смотрю на то, что меня окружает. Ненавижу утро, потому что в нём я осознаю, насколько ничтожна. Ночи совсем другие для меня. Это завершение. Это победа. Это маленький шаг на пути к цели.
Да, так было, пока я не встретила Слэйна. Нет, пока я его не узнала, как человека. Он изменил моё отношение к утру. Открывая глаза, я улыбаюсь и знаю, что он где-то рядом. Я знаю, что он уже заботится обо мне и внизу меня ждёт вкусный завтрак и его тепло. Я знаю, что рядом с ним я чувствую себя иначе. Я знаю, что мне не будет больно. Я знаю, что должна помочь ему спасти себя из этого ада. Утром у меня появилась новая цель и она даёт мне силу встать не потому, что я должна идти на работу и снова выживать, а потому что я хочу дать Слэйну шанс жить нормально.
Набрасываю на своё обнажённое тело рубашку Слэйна и спускаюсь вниз. Я уже привыкла к тому, что он находится на кухне и меня окутывает тёплым ароматом выпечки. Он уникальный мужчина. В нём огромное количество плюсов и нет для меня ни одного минуса. Я обожаю смотреть на него. Я обожаю делать его счастливым.
Тихо подхожу к Слэйну и обнимаю его за талию. Я целую его обнажённую спину, слыша, как под моими ладонями, скользящими по его упругой груди, бьётся быстрее сердце.
— Доброе утро, — шепчу я.
— Доброе утро, Энрика, — я слышу улыбку в его голосе. Он поворачивается ко мне и кладёт ладонь на мою щёку. Он так нежен и добр. Он, безусловно, заслуживает каждой улыбки и каждого грамма счастья в этом мире.
— Пахнет обалденно. Ты рано встал? — Интересуюсь я, целуя его в подбородок.
— Я плохо спал, поэтому спустился вниз, чтобы поработать. Я закончил проект, — говорит он. Его взгляд становится холодным и мрачным. Отпускаю его и облокачиваюсь о стол, наблюдая за тем, как он достаёт из посудомоечной машины чистую посуду и расставляет её по местам.
— Поэтому на столе уже три пирога, — бросаю взгляд на блюда с выпечкой.
— Да. Это меня успокаивает.
— Тебе нужно успокаиваться? Что случилось? Вчера всё пошло не так, как должно было? Я даже не спросила тебя о встречах, — кривлюсь я, потирая лоб.
— Ты и не должна волноваться об этом, Энрика. Это мои дела и проблемы. Они касаются только меня, они не должны омрачать твоё настроение. Я справлюсь.
— Пока мы вместе это наши дела и проблемы, потому что они влияют на тебя, а значит и на меня. Мы связаны, Слэйн. Я не могу спокойно наблюдать за тем, как ты мучаешься. Ты можешь со мной поговорить об этом. Я не предам тебя. Я и рта не открою, — заверяю мягко его.
Он тяжело вздыхает и бросает на меня честный взгляд. Теперь я вижу там невероятную усталость от всего в этом мире.
— Слэйн, я же не враг. Что произошло? Ты постоянно хочешь сделать всё, чтобы я чувствовала себя комфортно. Почему ты сам отказываешься, чтобы я ответила тебе взаимностью? — Я приближаюсь к нему и кладу ладонь на его грудь, накрывая небольшую татуировку со смайликом.
— Помнишь? Наши отношения не игра в роботов, это честность. И я хочу услышать твою. Пожалуйста. Мне больно, когда я вижу тебя таким, — ласково шепчу я. Он накрывает мою ладонь своей рукой с ещё одним тяжёлым вздохом.
Он сдаётся. Он готов рассказать мне и теперь его нельзя спугнуть. Я веду его за собой в нашу тайную комнату, где стены обнимают нас. Сажаю его в кресло, а потом забираюсь на его колени. Совсем как в тот раз, когда я поделилась с ним своей паршивой тайной. Я целую его в подбородок и утыкаюсь носом в его шею.
— Всё паршиво. Я не уверен в том, что заказ будет мой. Я никогда не чувствовал себя таким разочарованным в людях. Иногда я думаю, что даю им новую надежду, но они просрали шанс вновь, — тихо произносит Слэйн.
— Что эти дерьмовые люди сделали? — Шепчу я.
— Они выбирают фасад, понимаешь, Энрика? Фасад из яркой обёртки, а под ним скрывается дерьмо с кучей ошибок. Они не понимают этого, а когда осознают, то уже слишком поздно. Я встречался с моим главным заказчиком. Я не помню, когда в последний раз так загорелся идеей создать программу для помощи людям. Я хочу получить этот заказ, но помимо того, что мой конкурент украл у меня схему написания программы, он окружил это дерьмовой рекламной поддержкой на несколько миллионов в подарок, если выберут его. И я бы хотел сказать, что это правда дерьмо, но это не так. Мне паршиво из-за того, что я не могу так же. Его оформление, подача и зазывная реклама потрясающие. Я бы сам купил эту программу, если бы не знал, что внутри неё полно недоработок. Но заказчик видит лишь поверхностную обёртку, а не составляющую.
